— Ты уверен, что нам никак не войти в ее терминал? — переспросил Холден.
— Совершенно уверен, — ответил Фред, — но, возможно, найдется другой способ. Пойдем. Чтобы справиться с этой загадкой, нам понадобится астроном, умеющий работать с изображениями.
***
Фред объяснил задачу, после чего три часа ушло на установку аппаратуры, фиксирующей свечение разбитого крана, и еще час на то, чтобы объяснить новую задачу компьютеру.
Очевидно, свечение экстрасолярных пылевых облаков качественно отличалось от свечения битого экрана. После того как обрабатывающую систему убедили, что задача входит в ее служебные обязанности, лаборатория занялась сравнением поляризации и углов наклона, фиксацией трещин на поверхности дисплея и построением компьютерных линз, не существующих в реальности.
Фред выгнал всех из лаборатории и закрыл дверь. Холден сидел, вслушиваясь в тиканье подсчитывающих фотоны сканеров и глядя, как понемногу проявляется изображение. Фред что–то мычал себе под нос — тихий неторопливый мотив, в котором ощущалась и меланхолия, и угроза. Пустые рабочие места подчеркивали, как одиноки они двое на полной людей станции.
Программа завершила работу. Изображение обновилось. Оно так и осталось нечетким, с радужными искажениями и отсутствующими фрагментами — от одного взгляда на эту картинку у человека начиналась мигрень.
Но хватило и его. Несколько метров пустоты, заканчивающейся квадратной стальной дверью и промышленным запорным механизмом. На стенах, на полу и на потолке — яркие желтые отметки и направляющие для палет и контейнеров.
— Передвижной склад, — сказал Фред. — Она на передвижном складе.
— Изображение сдвигается. Это она? Она шевелится?
Фред пожал плечами.
— Если шевелится, значит, она жива, так ведь?
— Возможно. Если жива, значит, она нужна им живая. И не на Тихо. Посмотри сюда.
Холден проследил за пальцем Фреда.
— Дверная рама?
— Герметизирована. Это делают перед самой отправкой. На станции, наверное, четверть миллиона таких складов, но запечатанных и готовых к отправке не больше нескольких тысяч. Кто–то хочет вывезти ее отсюда, подальше от нас.
Холден чуть перевел дыхание. Она там, она цела. Не в безопасности, но жива. Он и не догадывался, как тяжело давят ему на плечи страх и чувство вины, пока надежда не облегчила этот груз.
— Что? — спросил Фред.
— Я ничего не говорю.
— Я же слышу…
— А, — признался Холден, — я просто заметил, как каждый человек, который мне небезразличен, увеличивает число вещей, которые никак нельзя запороть.
— Тонкое наблюдение, молодец.
— Смеешься?
— Немножко. Но одновременно провожу целевой обзор плавающих у станции грузов. — Фред ткнул пальцем в большой экран. На нем тонкими линиями изображалась схема рабочей сферы Тихо. Холден по привычке стал искать глазами «Росинант». Но Фред указывал в другое место — на облачко плавающих в невесомости контейнеров. — Один из них — теплый.
Глава 17
Алекс
Алекс провел в учебке на Гекате большую часть периода подготовки, и возвращение туда вызывало у него странное чувство. Тому было две причины. К переменам он уже привык на Марсе — там тоже исчезли старые бары, открылись новые рестораны, заброшенные площадки для гандбола превратились в административные здания… Но в коридорах, по которым он ехал сейчас на карте, его поразило другое — молодость каждого встречного. Кадеты слонялись перед баром — прежде здесь под вывеской «Стальной кактус» готовили на гриле мексиканские блюда, а теперь продавали миски с тайской едой навынос. Эти задирающие нос и выпячивающие грудь ребята походили на участников карнавала. На экранах гоняли рекламу оружия и церквей, сервиса для холостяков — в расчете на туристов и командировочных — и страховых полисов для оставшихся дома родных. Все эти предложения сулили надежность и комфорт в ненадежном мире. Алекс помнил такую же рекламу. За несколько десятков лет стиль изменился, но питалась она теми же потребностями и подспудными страхами.
Алекс в свое время носил ту же форму и так же шутил. Или похоже. Он так же со смесью страха и надежды гадал, случится ли ему после выпуска попасть в бой. И старался казаться круче, чем был, в расчете на то, что настоящая крутизна придет со временем. Он помнил, каким серьезным все представлялось им тогда. Как в тот раз, когда Престон спьяну затеял драку с Грегори, и Алекс в нее вмешался, и всех сцапала военная полиция — и были уверены, что их карьере пришел конец. Или когда Андре Говард попался на мошенничестве и с позором отправился в отставку. Им это казалось чем–то вроде смерти. Сейчас Алекс видел перед собой ребятишек, задиристых и глупых. Детей. И он сам был здесь ребенком, и свои решения принимал не от большого ума. Примерно в этом возрасте он женился на Талиссе. Они все распланировали: как он отслужит срок и вернется домой. Те планы составляли вот такие ребята. Если так взглянуть, становится понятно, что ничего не вышло.
Была и вторая причина удивляться — все здесь знали его в лицо.
Алекс остановился у чайной под названием «Шик», помнившей времена его службы. Голубой с золотом навес накрывал стеклянную дверь легкой тенью. На окнах в стиле ар–нуво виднелись блеклые, под старину, французские надписи. Владелец взывал к представлениям о старом парижском кафе, сложившимся у людей, для которых Франция была незнакомой планетой. Как ни странно, передать ощущение старины прекрасно удалось.
Внутри теснилась дюжина столиков, накрытых настоящими льняными скатертями. В воздухе висел густой запах местной «кавы» — с миндалем, корицей и сахаром. У капитана Холдена был пунктик насчет кофе, и Алекс пожалел, что тот сейчас на Тихо и не может порадоваться этому запаху. Додумать мысль ему не дал Фермин, который вскочил с места и обнял его.
— Алекс, — вскричал Фермин. — Боже мой, да ты растолстел!
— Нет, — сказал Алекс, обняв его в ответ и отстранившись. — Не я, а ты.
— А, — покивал старый друг. — Конечно, растолстел я! Забыл. Садись.
Молодой, лет восемнадцати, официант выглянул из кухни и удивленно заморгал. Его улыбка изображала привычную вежливость, но Алекс слышал, как взволнованно он затараторил, спрятавшись за дверью. Алекс решил по возможности не смущаться.
— Спасибо тебе, — начал он. — Не хотелось мне быть таким парнем, который где–то пропадает до тех пор, пока ему что–то не понадобится…
— И тем не менее, — усмехнулся Фермин. Годы выбелили короткую щетину у него на голове и сделали тяжелым подбородок. Алексу все мерещилось, что, если посмотреть краем глаза, можно углядеть спрятанного за маской остролицего парня, его бывшего сослуживца. Тот парень почти открылся в жесте, которым Фермин отмахнулся от извинений: — Пустое, счастлив помочь другу.
Официант, кланяясь, показался из кухни. В его руках исходила паром широкая чашка. Он застенчиво поставил ее перед Алексом.
— Заведение угощает, — пояснил он. — Для вас, мистер Камал.
— А, — отозвался Алекс, — спасибо.
Парень еще раз поклонился и отступил. Алекс неловко хихикнул, а Фермин ухмыльнулся.
— Брось, мог бы уже привыкнуть! Ты же Алекс Камал, первый пилот, побывавший за Кольцом.
— Нет, только первый из выживших.
— Без разницы.
— И я туда вовсе не собирался, — упорствовал Алекс. — Если бы в меня не стреляли…
— Думаешь, от этого история становится менее романтичной?
Алекс подул на чай и сделал глоток. С медом, кардамоном и еще чем–то незнакомым.
— В том рейсе всего хватало, — протянул он, — только не романтики. К тому же обычно у меня рядом капитан, отвлекает внимание на себя.
— Может, в других местах и так. Но здесь ты местный. Свой парень, добившийся успеха в большом мире.
— А я добился?
Фермин развел руками, охватив одним жестом чайную и коридор за ней, базу Геката и весь Марс.
— Я вот так отсюда и не вылезал. Дослужился до главстаршины. Два развода, парень в Верхнем университете, звонит два раза в год, когда ему нужны деньги.
— Зато, ручаюсь, в тебя реже стреляли. Это не так увлекательно, как кажется.
— Наверное, не так, — согласился Фермин. — Трава всегда зеленее…
Час или около того оба пили чай, заедая миндальным печеньем — в молодости они съели бы больше. Фермин наскоро рассказал о полудюжине общих знакомых. Чай был хорош, Фермин — весел и добродушен. Трудно сказать, чем объяснялась напавшая на Алекса меланхолия. Когда они собрались уходить, молоденький официант отказался от денег, сказав: «За счет заведения».
На пропускном пункте базы Фермин прошел фейс–контроль. Опознав его, часовые проверили, нет ли у Алекса оружия и контрабанды, и выдали ему гостевой пропуск. Все заняло не больше пяти минут, причем проделано было неторопливо. Алекс вслед за Фермином ступил на движущуюся ленту и, опершись на перила, двинулся в глубь горы Олимп.
— Так что он за человек? — заговорил Алекс.
— Командор Дуарте? Он тебе понравится. Он всем нравится. Он уже десять лет адъютант адмирала Лонг.
— Она еще не в отставке?
— Она умрет на рабочем месте. — В голосе Фермина сквозила злость, прикрытая улыбкой.
— Спасибо, что ты все устроил.
— Мне было не трудно. Дуарте рвался с тобой познакомиться.
— Да ну?
— А что удивительного? Ты — пилот «Росинанта». Знаменитость.
***
Кабинет Уинстона Дуарте был простым и удобным. Рабочий стол из обычного прессованного поликарбоната, чуть больше, чем у дежурной в вестибюле. На настенном экране спокойная полуабстрактная картина с перетекающими тонами коричневого и сепии пробуждала воспоминания об осенней листве и в равной мере о математических выкладках. Единственной роскошью здесь была полка — кажется, с настоящими печатными книгами по военной стратегии. Сам Дуарте вписывался в обстановку, будто его создали для нее. На полголовы ниже Алекса, с рябыми от угрей щеками и теплыми карими глазами, сама вежливость и компетентность. Обменявшись с гостем рукопожатием, командор не вернулся за стол, а сел рядом с Алексом.
— Должен сказать, я несколько удивлен вашим визитом, — начал он. — С АВП у меня самые формальные отношения.
— «Роси» — не АВП.
Дуарте чуть шевельнул бровью.
— Правда?
— Мы, скорее, свободные подрядчики. Принимаем работу от АВП, но бывало, и Земля платила по нашим счетам. И частные компании, если нас устраивали условия.
— Принимаю поправку. Тем не менее я польщен. Чем могу помочь, мистер Камал?
Прежде всего, зовите меня Алекс. Я здесь не официально. В смысле, я сейчас в отпуске. Вернулся повидать старые места, встретился со старыми знакомыми, которым нужна кое–какая помощь, а потом одно потянуло за собой другое…
— И привело ко мне, — закончил Дуарте и неожиданно тепло улыбнулся. — Я считаю, что мне повезло. Что волнует ваших друзей?
— Пропавшие корабли.
Дуарте замер, хотя его улыбка осталась на месте. На миг показалось, что человек превратился в статую. Но вот он снова шевельнулся, откинулся в кресле с преувеличенной, резанувшей глаз небрежностью.
— Ничего не знаю о пропавших кораблях. А должен знать?
Алекс обхватил руками колено.
— Моя знакомая — десантница. Ну, теперь уже бывшая. Она немножко покопала черный рынок.
— Журналистка?
— Патриотка Марса, — поправил Алекс. — Она не хочет шума, и я тоже. Но то, на что она наткнулась, ее насторожило.
— Например?
Алекс поднял палец.
— Сейчас дойду и до этого. Дело в том, что она не флотская. На нашей стороне у нее нет друзей и связей. Так что она просила порасспрашивать меня, и когда я начал…
— Главстаршина Белтран послал вас ко мне, — кивнул Дуарте. — Понятно.
— Он допустил ошибку?
Дуарте долго молчал, устремив спокойный взгляд в пустоту. Алекс заерзал. Подобные разговоры не входили в его обычные обязанности, и он не знал, справляется или заваливает работу.
— Нет, он не ошибся, — вздохнул Дуарте.
— Значит… вы тоже заметили. Так?
Дуарте встал и подошел к двери. Не коснулся ее, только посмотрел и чуть наклонил голову.
— Об этом мы говорить не будем. Я не уполномочен.
— Я уважаю вашу преданность долгу, — сказал Алекс, — и не прошу никого выдавать. Просто у меня есть информация, и я предполагаю, что у вас тоже. Я расскажу то, что считаю возможным, и вы не больше того. Не исключено, что нам обоим это окажется полезным.
— Идет расследование.
— Я не возражаю, чтобы вы поделились тем, что узнаете от меня, — сказал Алекс. — И вероятно, лучше и вам дать мне такое же разрешение.
Дуарте размышлял, поджав губы.
— Хорошо. Что вам известно?
— Накладки при инвентаризации. Кое–где появляется имущество, которое числится утраченным или уничтоженным. Оружие… Медицинское оборудование…
— И корабли?
— Да, — сказал Алекс, — и корабли.
— Хоть одно название.
— «Апалала».
Дуарте сник. Он вернулся за стол и утонул в кресле, но заговорил свободнее, словно Алекс прошел испытание. Наигранная сердечность, с которой началась их встреча, свалилась с него, как маска.
— Его я тоже искал, — признал Дуарте.
— И что, нашли?
— Не знаю. Не уверен. У нас не хватает людей — вам это известно?
— Люди разлетаются по новым планетам.
— Инвентаризация затягивается. Думаю, не во всех нестыковках люди признаются. Я пытался убедить адмирала, что мы столкнулись с проблемой, но она либо не поняла, либо…
— Либо?..
Дуарте оставил мысль незаконченной.
— В атаках тоже прослеживается закономерность. Не исключено, что они связаны с политикой, но могут быть просто пиратскими налетами. Вы слышали об атаке на Каллисто?
— Слышал.
— Что–нибудь конкретно об этом знаете?
— Нет.
Дуарте разочарованно сжал челюсти.
— Что–то в ней меня беспокоит, но я не могу понять что. Точный расчет времени, отличная координация — и для чего? Чтобы ограбить верфь?
— Что они похитили?
Дуарте метнул на Алекса короткий взгляд и невесело улыбнулся.
— Не знаю. Никто не знает. И, думаю, не узнает, потому что не удалось даже выяснить, что там было. Да, дела плохи.
Алекс поморщился.
— Вы хотите сказать, что военный флот Марса не знает, где находятся его собственные корабли?
— Я хочу сказать, что контроль за снабжением, кораблями и грузами практически отсутствует. Мы не знаем, что пропало, — потому что просто не знаем. И я хочу сказать, что командование так озабочено сохранением лица перед Землей и АВП, что предпочитает все замять.
— Замести под ковер…
— Замести под ковер, — повторил Дуарте. — Как раз сейчас премьер–министр Смит направляется к Луне для встречи с генеральным секретарем ООН и там станет клясться, что все прекрасно, — именно потому, что это не правда. Будь я преступником и воротилой черного рынка, решил бы, что наступило вечное рождество.
Алекс пробормотал что–то нецензурное. Дуарте открыл ящик стола, достал бумажную карточку и серебряное перо. Быстро написав что–то, он толкнул листок к Алексу. Четкий разборчивый почерк: «Каарло Гендерсон–Чарльз» — и адрес в расположении базы. Сам факт, что он написал это от руки, не доверяясь электронике, говорил о повышенной осторожности — или о паранойе. Алекс не знал, о чем именно.
— Раз уж вы здесь, советую поговорить с Каарло. Он — старший программист и работал над программой координации баз данных. Он первым обратил мое внимание на проблему. Если вы поставите конкретные вопросы, возможно, он сумеет ответить. Или подскажет, где искать ответы.
— А он станет мне помогать?
— Возможно, — кивнул Дуарте. — Я стал.
— Вы могли бы ему… посоветовать?
— Нет, — с той же грустной улыбкой возразил Дуарте, — я никому ничего не приказываю в отношениях с вами. Не обижайтесь, но вы теперь не во флоте служите. Все наши отношения ограничиваются рамками расследования, которое я веду. И я подробно доложу о нашей встрече адмиралу.
— Прикроете задницу?
— Да, черт возьми! — ответил Дуарте. — И вам советую.