Девушка стала поспешно собирать вещи. Она швыряла в сумку бумажки, ручки, телефон, наушники, флешки и делала это с такой показной ненавистью, что детективу Паку становилось не по себе. Чонгук спокойно сидел за столом и что-то писал на бумажке — кажется, решил заняться делом, пока юная практикантка на взводе собирается отказаться от дела, к которому стремилась большую часть своей прожитой жизни.
И минуты не прошло, как Йоко пулей вылетела из кабинета, захлопнув за собой дверь с такой мощью, что Чимин вздрогнул. Он даже не успел заметить, как быстро она собралась и выбежала. Впервые детектив Пак видел практикантку в таком настроении. Ему всегда казалось, что ничто не в силах довести ее до состояния критического кипения, но Чонгук молодец, постарался знатно.
— Йоко, подожди! Стой! — крикнул Чимин и под насмешливую улыбку напарника скрылся в коридоре следом за девушкой. Он за пару широких шагов догнал ее и схватил за локоть. Йоко нервно попыталась вырваться, но мужская хватка оказалась сильнее. — Успокойся же ты и не руби с плеча! Потом будешь жалеть.
— Видеть не могу больше его мерзкую рожу! Он перешел все границы, я не хочу находиться рядом с этим слизняком! — протестовала японка.
— Чонгук никак не должен повлиять на твою жизнь, Йоко. Это твоя мечта — стать детективом и помогать людям. Не нужно отказываться от нее из-за него. Чонгук всегда был таким и будет, характер у него такой, с этим ничего не поделаешь. Я понимаю, тебе неприятно, но смирись с тем, что твой напарник далеко не джентльмен, он грубиян. Еще раз говорю, просто смирись. От него не должно зависеть твое будущее. Работай, как работала дальше, и не думай о нем. Ты молодец.
— Да пошел он, я найду другое место для практики.
— Найдешь, да, но что может быть лучше главной прокуратуры города? Именно здесь, в этом здании, эпицентр разрешения проблем криминалистики. Именно здесь ты получишь хороший опыт и выйдешь настоящим профессионалом, а потом станешь высококлассным следователем, и уже никакой Чонгук тебе не помешает.
— С какой стати я должна тебя слушать? — скривилась Йоко. — И вообще, пусти меня. Я решила, что уйду. Отвали.
— Нет, ты не уйдешь, иначе это будет твоя самая большая ошибка, — когда девушка снова попыталась вырваться, Чимин подтолкнул ее к стене и ненавязчиво прижал, чтобы та не смогла убежать. — Йоко, послушай меня. Ты на эмоциях, в тебе кипит злость… Да не дергайся же ты и послушай меня! Не будь дурой! Докажи ему, что тебе плевать на его оскорбления, докажи, что ты станешь лучше, чем он! Я знаю, ты сможешь.
— И давно ты психологом заделался? — не без сарказма спросила практиканта, глядя на лицо Чимина, которое было слишком близко.
— С детства, — детектив заглянул в женские глаза напротив и медленно выдохнул. — Иди обратно в кабинет и не дури.
— Ты мне не парень и не папик, чтобы я тебя слушалась. Чимин, серьезно, шел бы ты…
В этот момент в штанах парня завибрировал телефон. Было неудобно, но он смог: все еще придерживая одной рукой и бедром тело девушки, он залез в карман свободной рукой и выудил смартфон. Звонил Кроки, а это могло значить, что случилось нечто важное и особо серьезное.
— Слушаю, господин Мин.
— Чимин, я видел тебя в новостях. Поднимись ко мне быстро, я жду.
— Да, господин Мин, сейчас буду, — детектив отключил телефон, а после, когда заметил, что Йоко пришла в себя, отошел от нее на шаг назад. — Не знаю, зачем я пытаюсь тебя удержать. Раз так хочешь, уходи, но потом ты будешь жалеть. Знай, если ты покинешь здание из-за Чонгука, я сильно разочаруюсь в тебе.
Он в последний раз глянул на Йоко. Это был серьезный, спокойный взгляд, каким обычно смотрят родители на провинившихся детей. Чимин понял, что говорить что-то еще бесполезно, поэтому оставил девушку одну, а сам поспешил к лифту, чтобы подняться к своему начальнику. Последнее, что он увидел перед тем, как металлические двери кабинки закрылись, — Йоко, которая злобно ударила кулаком стену и лениво направилась обратно в кабинет, где сидела причина ее ненависти. Детектив Пак улыбнулся уголком губ.
========== Чонгук / То, что ты любишь, убивает тебя. Pt.3 ==========
Чонгук с детства не любил людей. Его выворачивало при мысли, что придется общаться с кем-то, помимо родителей. Да и с ними он не особо жаждал вступать в диалог. Еще будучи маленьким мальчиком, он запирался в комнате, задумчиво смотрел в одну точку и вертел в руках игрушечного солдатика. В детском садике у него не было друзей — все считали его букой и грубияном, особенно девочки. С ними контакт вообще не налаживался. Если к нему и подойдет какая-нибудь девчонка с косичками, он отвернется, прижмет игрушку к себе и всем своим видом покажет, насколько ему комфортно в одиночестве. Родители, как и воспитатели, были обеспокоены слишком холодным для ребенка характером. Его замкнутость и отторжение от окружающего мира волновали взрослых, которые ничего не могли поделать с сим недугом. Чонгука отводили к детскому психологу, но и там, под умелым напором витиеватых фраз, мальчик молчал и не поддавался уговорам. Казалось бы, настоящий профессионал в силах вывести на разговор любого, ведь в этом и заключается его работа, но маленький мальчик забивался в угол и угрюмо хмурил лицо. Дома он почти не разговаривал, разве что вежливо благодарил мать за приготовленные обеды, а отца за подарки. Родители думали, что с возрастом общительность их единственного и любимого сына возрастет, но становилось только хуже. В школе, когда мальчики начинали тянуться к девочкам, когда появлялись зачатки первых чувств, Чонгук все еще оставался в гордом одиночестве. Он не страдал, ему было комфортно в обществе самого себя, но родители продолжали настаивать на том, чтобы он хоть как-то менял себя. «Ты потеряешься в мире, если будешь ходить в своем панцире», — говорил отец, — «Заведи друзей, гуляй, общайся с девочками. Тебе это нужно». Нужно ли это мне, спрашивал себя Чонгук. Ему было настолько хорошо в своем мире, где кроме него никого не существовало, что выбираться за его пределы он не собирался. Так продолжалось до подросткового периода. Мальчик подрос, его тело начало трансформироваться в более крепкое, мужское, появились первые признаки взросления. Чонгук любил стоять обнаженным перед зеркалом в ванной и разглядывать себя. Вот появились первые мускулы после усердных занятий спортом (парень попросил у отца купить ему гантели и штангу), взгляд стал более осознанным, черты лица выделялись все ярче, становясь грубее, едва заметная растительность на лице и прочих участках растущего тела… Девочки стали засматриваться на будущего мужчину и проявлять всевозможные знаки внимания. К нему стали подсаживаться на уроках, давать списывать домашние задания и на контрольных, приглашали погулять, заигрывали и посылали воздушные поцелуи. Одна девчонка даже однажды специально весь урок роняла ручку под парту, чтобы прикоснуться рукой к крепким бедрам Чонгука. Ему это, безусловно, льстило. Но не только девочки заметили взросление их ранее хилого, угрюмого одноклассника: парни, особенно те, что были в авторитете, звали его на прогулки, которые обычно ничем хорошим не кончались. Да, Чонгук возмужал, но тяга к общению так и осталась на нуле. Поначалу ему было приятно проявленное внимание, но со временем это начало сильно напрягать. Люди все сильнее тянулись к нему, желая войти в круг его доверия, но парень продолжал забиваться в придуманный им мирок уединения. И лишь однажды он сорвался. В воскресенье, когда можно было отдохнуть и отложить уроки в дальний ящик, к нему домой пришла компания – три парня и две девчонки. Их знала вся школа, и не только ученики, но и учителя и директор, так как те были еще теми раздолбаями. Чонгук никогда не проявлял желание влиться в подобный коллектив, ибо его не интересовала развратная жизнь подростков. Они звали его гулять, буквально умоляли пойти с ними. Родители, которые были не в курсе, что за одноклассники пожаловали к их сыну, настаивали на том, чтобы он пошел с ними, и Чонгук сдался. Его охотно приняли как своего и вытащили на улицу. Чону тогда едва исполнилось шестнадцать, но он все еще ничего не знал о половой жизни и не имел хоть малейшего любовного опыта. Он любил родителей, любил проводить время в одиночестве, любил выпить стакан молока перед сном и потягать штангу в своей комнате — этим ограничивалось его понятие о любви. Он не знал, что можно любить девушку, что можно трогать ее, целовать и получать наслаждение от тесного контакта. В то воскресенье кругозор растущего юноши стал шире. Компания затащила Чонгука в заброшенный парк аттракционов, где они распили две бутылки коньяка, выкурили каких-то дешевых сигарет без фильтра, от которых у парня разболелась голова, а после началось самое интересное. Сара, так звали девушку с выкрашенными в белый цвет волосами, куда-то затерялась на пару с лидером шайки. Два других парня, которые были из серии «Тупой и еще тупее» громко ржали возле пустующего колеса обозрения и курили что-то странное. Чонгук понимал, что это не сигареты, но вдаваться в подробности не хотел. Рядом с ним на старой, обшарпанной лавочке сидела вторая девочка. Она была младше своей подруги и младше Чонгука и с каким-то особым удовольствием называла его оппой. Ему было непривычно слышать подобное обращение, ведь раньше все звали его либо по имени, либо хёном. С девочками он почти не контактировал, поэтому понимать, что именно в твой адрес говорится «оппа», было для него в новинку.
— Оппа, — ласково тянула Тэён, — я замерзла.
— Я тоже, — Чонгук будто не понимал намеков и взволнованно смотрел себе под ноги.
Тогда девушка сама прижалась к парню и взяла его под руку. Даже это было для Чонгука уж слишком тесным контактом. Он почувствовал, как сердце затрепетало в груди, как мурашки стремительно побежали по спине и осели на румяных щеках. Для шестнадцатилетнего подростка парень был слишком замкнут в себе, и Тэён понимала, что это надо срочно исправлять. У нее уже был опыт общения с противоположным полом, и она хотела передать его скромному Чонгуку.
— Оппа, а ты когда-нибудь встречался с девушками? — спросила она, склонив голову так, чтобы видеть глаза своего собеседника.
— Нет, — прямо ответил парень, хоть и ощутил резкий прилив смущения, — мне и одному хорошо.
— Спорим, я смогу доказать тебе, что с девочками куда веселее? — Тэён вскочила на ноги, одернув короткую юбчонку, и протянула вперед хрупкую ручку. — Идем со мной.
— Куда мы? — Чонгук, согласившийся на сомнительное предложение, послушно шагал за девушкой в неизвестном направлении. Его странным образом влекло к этой особе, взгляд невольно блуждал по стройным ногам и ягодицам, которые скрывала плотная бежевая ткань юбки.
— Туда, где я покажу тебе, как ты мне нравишься.
Они оказались в бывшей комнате кривых зеркал. Те самые зеркала были либо разбиты, либо завешаны бархатной тканью насыщенного черного цвета. К ней так и хотелось прикоснуться, чтобы ощутить всю мягкость, но Чонгук вкусил сладость иной мягкости. Теплое девичье тело смело прижало его к стене. Тэён загадочно улыбалась и смотрела парню прямо в глаза, пока ее руки блуждали по крепкому торсу Чонгука, забираясь пальцами под куртку, а далее и под футболку. Чон чувствовал себя не в своей тарелке. Никогда прежде он так тесно не касался девочек, даже за руку не держал, а тут такое… Но ему нравилось ощущать выступающие части женского тела, которые жались к нему. Он осмелился и обнял Тэён в ответ, оставляя свои большие ладони на ее тонкой талии.
— Будь смелее, — девушка переложила его руки себе на ягодицы. — Чонгук-оппа, поцелуй меня.
— Я никогда не целовался, — честно признался он, не без наслаждения впервые щупая девчонку за задницу.
— Какой ты скромный… Я научу тебя.
В тот вечер Чонгук впервые поцеловался с девушкой. Он еще неумело двигал языком, сталкиваясь с горячим бескостным органом в чужом рту, чувствовал, как горят и приятно побаливают его губы от страстного напора, но ему понравилось, даже очень. Хотелось продолжить, но Тэён отстранилась, издав лукавый смешок, и без предупреждения засунула руку в джинсы Чонгука. Парень сдавленно застонал и чуть было не потерял равновесие. То, что вытворяла эта девица, ни в какие рамки не шло. Совсем новые ощущения, напоминающие взрыв вулкана, охватили его с ног до головы и не отпускали до тех пор, пока не случилось нечто. Чонгук задрожал, хватаясь руками за бедра Тэён, издал низкий, протяжный стон и излился ей в ладонь. Это был первый в его жизни оргазм, который он запомнил навсегда, ведь первое впечатление самое важное, оно откладывается в голове на долгие годы, оставляя жирный отпечаток.
— С девочками хорошо, правда же? — девушка все еще поглаживала член парня, пока тот приходил в себя. — Если будем почаще встречаться, я покажу тебе кое-что еще. Тебе понравится.
— Будем, обязательно будем, — Чонгук крепко поцеловал Тэён в губы. Ему действительно очень понравилось…
С тех пор они начали встречаться. Между Чонгуком и Тэён не было любви, даже намеков на это светлое, возвышенное чувство, им было просто хорошо в обществе друг друга. Регулярный секс, походы в кино и недорогие кафе, трепетное ожидание встречи — у них было все, как у типичных влюбленных пар. Чонгук не боялся молчать рядом с ней, его это совсем не тяготило, а Тэён и не настаивала. Раз молчит, значит, так ему нравится, и что-то менять она не собиралась. В школе быстро расползлись слухи о зарождении новой парочки, и об этом так же быстро все забыли бы, но речь шла о Чонгуке — мальчике, который никогда и никого к себе близко не подпускал, а уж чтобы девушку завести… об этом и речи быть не могло. Когда Чон брал Тэён за руку и шагал вместе с ней в столовую на перемене, ученики бросали на него удивленные взгляды и тихо перешептывались между собой, но парню было плевать. Он вообще всегда плевал на чужое мнение, ему было все равно, что о нем скажут или подумают. Родители же были только рады: видеть рядом с их сыном, который до этого замыкался в себе и не думал даже о том, чтобы заводить друзей, девушку — верх блаженства и счастья. Они засыпали Чонгука вопросами, просили, чтобы он приводил Тэён домой как можно чаще и не обижал ее. Если первое он послушно выполнял, ведь заниматься любовью в комфортных условиях намного удобнее, то со вторым не справился. Они пробыли вместе достаточно долго — почти два года. Чонгука все устраивало, он ничего не хотел менять. Раз ему комфортно рядом с Тэён, то зачем набрасываться на кого-то другого? Ведь придется заново привыкать к человеку, открываться ему, узнавать его и пытаться ужиться со всеми минусами и плюсами новой половинки. Нет, такой расклад точно не для Чонгука, но в один вечер его мнение поменялось. Тэён устраивала девичник, на который пригласила самых близких подруг. К тому моменту она испытывала сильные чувства к своему парню и догадывалась, что это любовь. Она настолько сильно привязалась к нему, он не выходил у нее из головы — все мысли были заняты только Чон Чонгуком, который, в свою очередь, просто наслаждался наличием постоянной девушки, но не более. Когда время приблизилось к полуночи, он пришел к ней домой, просто потому что соскучился. В гостиной сидели три девушки, но Тэён среди них не было. Как только они увидели высокого, крепкого и безумно обаятельного парня, на их лицах засиял румянец. Тогда Чонгуку исполнилось восемнадцать лет, он стал почти мужчиной и стал привлекать девушек со страшной силой. Особенно их заводила та холодная загадочность, которой был окутан парень.
— Где Тэён? — спросил он, упираясь плечом в дверной проем между гостиной и кухней.
— А она на заднем дворе, — ответила одна девчонка с огненно-рыжими волосами, — ей отец позвонил, что-то важное.
Чонгук смотрел на девушку и понимал, что внутри него что-то происходит. В груди разгорался не просто огонек — там полыхал настоящий пожар, отдающийся тянущими спазмами в область живота. Никогда раньше парень не засматривался на других, ведь у него была Тэён, но эта рыжая действовала на него как сильнейший наркотик. То ли цвет ее волос, похожий на огонь, обжигал Чонгука, то ли слишком короткие шортики, оголяющие не шибко длинные, но стройные женские ноги, заводили его с пол оборота. Он не знал, что именно, но что-то заставило его достоинство зашевелиться в штанах, которые внезапно показались ему чересчур тесными.
— Как тебя зовут? — спросил Чонгук.
— Джессика, — ответила та, не в силах отвести взгляд от этих томных, шоколадных глаз.
— Пошли со мной, Джессика, надо поговорить, — парень, поджав губы, кивнул в сторону улицы и вышел из дома.
Это была непреодолимая, типичнейшая похоть, которая может охватить каждого смертного. Чонгук не понимал, почему в его мозгу что-то щелкнуло, но это что-то не позволяло ему здраво мыслить. Он занялся любовью с подругой своей девушки прямо на улице, куда не попадал тусклый свет фонаря. Парень прижимал Джессику лицом к холодному дому, держал ее рот закрытым крепкой хваткой своей широкой ладони и с чисто мужской мощью вбивался в горячее, узкое тело. С каждым толчком он громко, резко выдыхал и все быстрее подгонял себя к моменту оргазма. Именно в тот вечер Чонгук понял, что гораздо приятнее быть одному, менять девчонок по мере надобности и не обременять себя постоянными отношениями. Тэён он не любил, ему просто нравилось быть с ней, поэтому бросить девушку не составило особого труда. Даже ее слезы, запачканное тушью лицо и просьбы остаться не смогли остановить холодного Чона. Он поставил ее перед фактом: прямо сказал, что ему надоело, что он хочет заново окунуться в прежнюю свободу и не чувствовать себя задушенным. Тэён было страшно больно, ведь она смогла полюбить Чонгука. Его уход сильно ранил девичье сердце, и шрам зарос только спустя пару лет.