— Что это? — испуганно вздрогнув, спросила женщина.
— Это — сигнал к отходу, — пояснил я. — Штурм отбит.
— Значит, город не пал? — уточнила она.
— Нет, — покачал я головой.
Я разжал руки и выпустил стройное женское тело из своих объятий.
— Мне развести огонь? — спросила Феба.
— Не надо, — остановил её я.
Выйдя их палатки наружу, я забросал землёй недогоревшие угли костра и лишь после этого вернулся в палатку и, запахнув откидные брезентовые створки, завязал завязки.
— Как здесь темно, — выдохнула женщина.
— Ложись, — приказал я.
Я снял с себя пояс, тунику. Присел рядом с ней. Опустил руку и, нащупав в темноте волосы Фебы, немного приподнял её и повернул на бок. Пальцами другой рукой коснулся шеи женщины.
— Оденьте на меня ошейник, — снова попросила она.
Нетрудно было бы сделать это, даже в полной темноте палатки.
— Нет, — ответил я, снова укладывая её на спину на земляной пол палатки.
— Приподними тело, — скомандовал я.
— Теперь я могу развязать пояс? — всхлипнула Феба.
— Я сделаю это сам, — сказал я.
— Не покидайте меня завтра, — попросила она.
— Я должен, — ответил я, откидывая в сторону пояс и полосу ткани. — Держи тело приподнятым.
— Моё тело теперь поднято к вам, как тело рабыни, — простонала женщина, и в этот момент я нежно провёл рукой по её телу. — О-о-о!
— Превосходно, — прошептал я, застонавшей от нетерпенья женщине. — Думаю, за тебя могли бы дать высокую цену на невольничьем рынке.
— Не оставляйте меня, — взмолилась Феба.
— Я должен, — вздохнул я.
10. Стена
— А вот полюбуйтесь на Клио, свободную женщину, — предложил я, сдёргивая покрывало со стоящей на четвереньках женщины, взгляд которой сразу с тревогой заметался с одного из столпившихся вокруг мужчин на другого.
Под их хриплый смех я накинул поводок на её шею.
— Она уже сделала свой вклад в победы Коса, — смеясь, проговорил один из стоящих вокруг нас мужчин.
— Держу пари, не добровольно, — поддержал его другой.
— Вы взяли меня на поводок! — возмутилась Клио, оглядываясь назад на меня, что вызвало новую волну мужского смеха.
— Пригни голову, — посоветовал мне один из солдат.
— Теперь в этом нет особой необходимости, — отмахнулся его товарищ. — Теперь они редко стреляют, не видя цель ясно.
— Где я? — спросила Клио.
— В двухстах ярдах от Форпоста Ара, — сообщил я ей.
Она вздрогнула. Это было самое близкое к стенам города из косианских осадных укреплений. Даже проходы в подкопы, сейчас закрытые воротами и строго охраняемые, и те остались позади. Единственное, что было ближе этих укреплений к городу, это частично прикрытые досками сапы, ведшие непосредственно к стенам. Эти траншеи использовались не столько для того, чтобы попытаться сделать подкоп под стены, сколько для того, чтобы прикрыть от стрел солдат, выдвигающихся для штурма. Сапа, конечно, требует намного меньше сил со стороны осаждающих, но её, также, и не столь трудно обнаружить и противодействовать, как подкоп, который не должен остановиться перед стеной, а продолжается внутрь города а предназначен для того, чтобы скрытно провести своих солдат в тыл обороняющихся. Подкоп же под стену обычно заканчивается под фундаментом стены залом с системой опор. Позже, синхронно с атакой пехоты, эти опоры должны быть сожжены или, что более опасно, выбиты. Здесь важна чёткая координация между обрушением стены и штурмом, обычно это делается по единому сигналу труб или барабанов.
— А где Елена? — спросила Клио, удивлённо озираясь.
Когда этим утром мы оставили Эфиальта, я взял с собой Елену с Тироса, и Клио из Тельнуса. Елена была третьей женщиной из задолжавших за ночь в «Кривом тарне». Она же была единственной среди них блондинкой. Клио тогда стояла у стены второй.
— Я продал её, в ста ярдах позади, — сообщил я женщине.
— Что! — воскликнула Клио.
Я выкупил её через посредничество Эфиальта у хозяина постоялого двора за тридцать пять медных тарсков, размер её долга, а продал за сорок, что было очень скромной ценой, учитывая ценность женщин здесь, по крайней мере, до падения города. Несколько солдат купили её вскладчину, и теперь Елене придётся служить им всем. Возможно, позже они разыграют в камни или в кости, кому она будет принадлежать. Я же, как бы по незнанию или якобы сбитый с толку её бритой головой, запросил за неё невысокую цену. Может быть, они решили, что с данный момент я нуждаюсь в деньгах. Признаться, выкупив женщину покидая «Кривой тарн», я не планировал получить с неё какую-либо прибыль, и даже не ожидал этого. Для меня она была не товаром, с которого можно получить прибыль, а средством достижения моей цели, одним из пунктов моего плана. Однако с другой стороны, по-своему она всё же была товаром, соответственно, я не был недоволен тем, что оказался в состоянии не только использовать этот товар в моих планах, но и выручить на нём немного денег.
Её светлые волосы со временем отрастут снова, и солдаты обнаружат, что у неё имеется дополнительное очарование. Я не сомневался, что в конечном итоге, она будет стоить немалых денег. Вообще-то считается, что самыми дорогими женщинами на Горе являются те, у кого волосы тёмно-рыжего оттенка, хотя лично я предпочитаю брюнеток. Но нельзя отрицать, что блондинка, соответствующим образом порабощенная и дрессированная, в отчаянии пытающаяся доставить вам удовольствие, тоже по-своему небезынтересна. Бывает, что и блондинки уходят по более высоким ценам, но скорее потому, что такой цвет волос встречается реже остальных, однако оказавшись дома в ошейнике, они, конечно, ничем не отличаются от любой другой рабыни. В конце концов, по моему мнению, решающим фактором в этом вопросе является не цвет волос, а сама девушка во всей её цельности. Всё зависит, прежде всего, от каждой конкретной рабыни.
— Ну да, продал, — развёл я руками под смех окружавших нас мужчин, отвечая на недоверчивый взгляд Клио. — И, кстати, прежде, чем я её продал она неплохо себя продемонстрировала.
— Пожалуйста, нет! — простонала Клио.
Делая вид, что ищу наилучшую цену сначала за Елену, я пробрался через сеть укреплений и траншей поближе к стенам Форпоста Ара. В предыдущем редуте, одном из многих, я и продал её. Пробраться сюда вообще не составило каких-либо трудностей. Моя форма наёмника и пара женщин на привязи, явно ведомых на продажу, открывали любые ворота. Кое-кто из мужчин этого передового укрепления, присутствовавших там, как раз возвращались на свои посты. Они сами пригласили меня в этот редут, да ещё и, по собственной инициативе, провели по одной из соединительных траншей. Клио, скрытую под покрывалом, мы гнали перед собой на четвереньках, иногда поощряя её пинком ноги или ударом сложенного вдвое рабского поводка, в тот момент ещё на ней не закреплённого.
— Небось, самую лучшую-то уже продал? — ворчливо поинтересовался один из мужчин.
— Можете думать, как хотите, — безразлично пожал я плечами. — Я не знаю, которая из них лучше. Что до меня, так я предпочёл бы вот эту.
Клио испуганно оглянулась назад и уставилась на меня.
— Пожалуй, я тоже предпочел бы эту, — заметил один из товарищей, которые провели меня сюда.
— Фигуристая красотка, — похвалил другой.
— Джентльмены! — попыталась протестовать Клио.
— Лучшее должно быть у нас, — заявил один из мужчин, стоявших на низкой деревянной платформе, на переднем краю укрепления, — ведь мы ближе всех к врагу.
— Вот и смотри за врагом, а не на девку, — проворчал его напарник.
— Да, я бы тоже предпочел её, — сказал кто-то, из солдат.
— Точно, — поддержал его другой.
Клио, насколько я заметил, внутренне была довольна тем одобрением, что было высказано относительно её привлекательности, как обнажённой женщины, однако одновременно она была встревожена, ибо не могла не иметь неких подозрений относительно того, что могло бы стать логическим следствием такого предпочтения.
— Пусть она покажет себя, — предложил один из мужчин.
Я встряхнул поводок, теперь уже бывший на её шее. Моё движение отозвалось клацаньем карабина пристёгнутого к кольцу ошейника.
— Нет, — воскликнула Клио, — пожалуйста, нет!
— Что ещё такое? — озадаченно спросил я у неё.
— Джентльмены, — закричала Клио, — солдаты Коса, воины, сражающиеся за правду и законность, победители несправедливости, соотечественники из-за моря, я — Леди Клио из Тельнуса, столицы Коса! Я — свободная женщина! Я прошу вас о доброте, снисходительности, и вашей защите! Спасите меня от этого варвара. Дайте мне одежду и окажите уважение! Верните мне достоинство и свободу!
— Многие из них парней, — усмехнулся я, — никогда не были на Косе, они просто наёмники на косианской службе.
Женщина испуганно обвела взглядом собравшихся вокруг мужчин. Её взгляд метался с одного лица на другое, но на большинстве этих лиц читалось веселье.
— Ну почему же, например я из Тельнуса, — заявил один из солдат.
— Я тоже, — поддержал его второй.
— Я свободная женщина! — крикнула Клио. — Я требую этого!
Оба парня с Коса лишь улыбнулись в ответ.
— Некоторые из этих ребят уже давненько не имели женщин, — заметил я.
— В каком смысле «не имели»? — запнулась Клио.
— В том самом, — усмехнулся я.
Эти мужчины были бойцами передних линий, по крайней мере, большинство из них. Именно на их плечах лежала основная доля опасности и риска при обороне во время вылазок гарнизона, и во время штурмов. Осада выдалась долгая и трудная. Те, кто не имел никакого отношения к Косу и был наёмником, воевавшим только за деньги и некую долю трофеев, с большой долей вероятности окажутся глухи к обращениям к косианской солидарности или патриотизму. Они были преданны скорее своим капитанам и товарищам по оружию, а не Косу. В некоторых случаях они могли бы быть верными своему слову, присяге или клятве, или же если бы они точно знали, что они отмечены в вербовочных таблицах и контрактах. Что касается мужчин с Коса и их ближайших союзников с Тироса, то они к настоящему времени, превратились в суровых ветеранов, если, конечно, они ещё не были ими прежде, то есть людей, которых вряд ли можно было бы поколебать призывами корыстных красоток. Эти мужчины уже привыкли смотреть на таких женщин, причём вне зависимости от города, с точки зрения ошейника и цепи.
— Почему же Ты тогда не в Тельнусе? — поинтересовался один из косианцев.
Клио сразу заткнулась и испуганно опустила глаза.
— Она жила за счёт мужчин, следуя за ними и эксплуатируя их слабости, — ответил я за неё. — Она задолжавшая шлюха. Я оплатил по её счетам и, таким образом, теперь фактически владею ей как собственностью, согласно закону о выкупе.
— Но он не освободил меня! — возмущённо крикнула она.
— Конечно, нет, — усмехнулся я.
— Где Ты подобрал её? — спросил у меня косианец.
— На юг отсюда, на Дороге Воска, — ответил я, — в «Кривом тарне».
— Знаю я это местечко! — кивнул один из мужчин.
— Я тоже, — сказал другой.
— Меня как-то здорово там надула одна такая шлюха, — проворчал первый, — выкуп за неё стоил мне тогда трёх серебряных тарсков, плюс деньги на проезд, как она сказала до Коса. И за всё это я получил не более чем поцелуй! Она заявила мне, что если перевести наши отношения в физическую плоскость, то это унизит нас обоих. Короче, она посмеялась надо мной, да ещё помахала мне с задка удаляющегося наёмного экипажа моим собственным кошельком и расписками о выкупе. Каким же дураком я тогда себя почувствовал. Частенько я мечтал о том, чтобы с ней сделал, окажись она в моей власти, голой и в ошейнике! Ужо я хорошо бы её попользовал! Кстати, её звали Лиомач.
А вот услышать это мне было крайне интересно. Знай я эту историю раньше, то взял бы с собой Лиомач. Не исключено, что Лиомач, которая казалась на цепи Эфиальта, могла бы оказаться той же самой женщиной. Если так, то я не сомневался, что она была бы рада возобновить своё знакомство с этим косианским солдатом. По крайней мере, уж он-то точно обрадовался бы. Впрочем, даже если она и не была той же самой женщиной, всё равно она зарабатывала на жизнь тем же способом, и звали её так же. Вполне возможно, что этого было бы достаточно, чтобы заинтересовать этого парня её покупкой. А уж окажись она именно той женщиной, не думаю, что кто-нибудь позавидовал ей, если бы она оказалась во владении своего бывшего простофили. Она бы точно обнаружила, что их отношений действительно перешли в «физическую плоскость». Более того их отношения стали бы тотальными, самыми тотальными из отношений, возможных между мужчиной и женщиной, тех в которых она — полная рабыня, и он её абсолютный рабовладелец.
— В действительности эта женщина, — кивнул я на Клио, — зарабатывала на жизнь именно тем же самым образом как твоя Лиомач.
— Убить её, — зло бросил косианец.
— Не убивайте меня, пожалуйста! — взмолилась Клио, затравленно озираясь вокруг, но в глазах многих мужчин смотревших на неё не было ни капли сочувствия.
— Она жила за счёт мужчин, — прошипел второй косианец.
— Я больше так не буду! — закричала Клио сорвавшимся на фальцет голосом.
Она переводила взгляд с одного лица на другое, но, похоже, не находила среди них ни одного, на котором было бы сочувствие к ней.
Даже если не принимать в расчёт их гнев, эти мужчины были гореанами, а значит, многие из них расценивали женщин с точки зрения совершенства ошейника. К тому же, многие из них были недовольны свободными женщинами своего города в частности и свободными женщинами вообще. Редкий мужчина, время от времени, не рассматривал женщин своего собственного города как столь же подходящих для того, чтобы надеть на них ошейник, как и женщин из других городов. В конце концов, разве они все не были женщинами? Многие гореане завидовали мужчинам Тарны, где рабыней была почти каждая женщина.
— Я больше не буду этим заниматься! — прошептала Клио.
— Конечно же, Ты не будешь делать этого. Более того в будущем Ты не сможешь даже пытаться сделать то, чего тебе хотелось бы, — заверил я её. — Думаю, что Ты будешь делать только то, что тебе положено делать в рамках ошейника.
— О нет, пожалуйста, нет! — заплакала женщина.
— Я встряхнул поводок, — напомнил я. — Ты всё ещё не продемонстрировала себя. Тебе повезло, что Ты пока свободная женщина, а не рабыня. Но даже в этом случае я недоволен. Ты меня поняла?
— Да! — поспешно ответила она.
— В таком случае, как только я дёрну поводок снова, Ты начнёшь выступление.
Клио мелко дрожа, опустила голову.
— Ты меня поняла? — переспросил я.
— Да, — прошептала она.
— Джентльмены, вы должны помнить, — предупредил я, — что она — только свободная женщина, не стоит ждать от неё многого.
Я дёрнул поводок, и обнажённая Леди Клио, попыталась показать себя. Ничего кроме смеха это её выступление не вызвало.
— Надеюсь, Ты сможешь добиться большего успеха, — заметил я.
Женщина растянулась на животе, прямо на земле у основания палисада и заплакала.
— Да выпори Ты её, — предложил высокий мужчина, презрительно наблюдавший за ней, сложив руки на груди.
Клио подняла голову и испуганно посмотрела на него.
Внезапно, глаза мужчины блеснули интересом. Я не видел того, что произошло между ними во время этого мгновенного обмена взглядами, но я заподозрил, что он мог увидеть в её глазах нечто мимолётное, некую вспышку внезапного страха и узнавания, свидетельствующую о том, что она рассмотрела в нём своего владельца.
Женщина поскорее уткнулась головой в землю и задрожала ещё сильнее.
— На колени, — скомандовал я. — Живо!
Заливаясь слезами, она поднялась с земли и встала на колени.
— Колени в стороны, — приказал я, и Клио, став пунцовой от стыда, послушно раздвинула ноги.
Она изо всех сил старалась не смотреть на высокого парня, но её взгляд словно магнитом тянуло именно к нему.
— Теперь выступай! — потребовал я. — Двигайся. Привлеки внимание к своим прелестям.