Леди Клио снова сделала попытку привлечь к себе внимание. Получилось не очень, но уж как могла.
— Возможно, выглядит это не очень, джентльмены, — объявил я, держа поводок в натяг, — но для такой женщины, это — необычная активность. Мы все понимаем, что она не приучена делать это. Возможно, со временем она будет выступать лучше. Но посмотрите на это с другой стороны, джентльмены. Я подозреваю, что это — намного больше, чем было предоставлено многим парням, которые заплатили за её еду, жилье, одежду, переезды, за её роскошь и капризы, оплатив многочисленные счета.
— Чего замерла? Продолжай выступление, — велел я. — Ты можешь не стоять на коленях, но не вставать на ноги.
Она уставилась на меня в диком протесте.
— Что? — осведомился я.
— Не заставляйте меня делать эти вещи, — взмолилась она. — Не заставляйте меня танцевать и извиваться. Я же свободная женщина!
— Твоя свобода скоро будет делом прошлым, — сообщил я ей. — От того, насколько хорошо Ты сделаешь это сейчас, может зависеть качество твоей жизни в будущем. И не бойся. Я знаю, что на самом деле Ты — рабыня. Я понял это по твоему поцелую, ещё у стены в «Кривом тарне». Подозреваю, что, во время того поцелуя, Ты тоже это поняла.
Мужчины встретили мои слова весёлым смехом. Клио бросила взгляд на высокого парня, и торопливо опустила голову, не увидев, как он улыбнулся.
— Леди Елена с Тироса, твоя подруга, которую Ты помнишь по стене на постоялом дворе и каравану, уже в рабском ошейнике, — сообщил я ей.
Его надели на шею женщины сразу же, едва деньги от её продажи оказались в моём кошельке.
Клио оглянулась на меня.
— В её выступлении, моментально проявилась необузданная рабыня, в результате, она сама тут же узнала, кем была всё это время, — поведал я ей. — И, кстати, это необыкновенно понравилось мужчинам, и тем самым подняло её цену. Теперь твоя подруга в ошейнике.
Клио заплакала.
— Откровенно говоря, я не ожидал, что Ты окажешься хуже её, — добавил я.
Она метнула в меня сердитый взгляд.
— Возможно, всё дело в том, что женщины Тироса, превосходят своих сестёр с Коса? — предположил я.
— Да быть того не может, — пробасил один из солдат, причём довольно сердито.
Его замечание было встречено смехом остальных. Похоже парень был родом с Коса и не чужд своеобразного патриотизма.
— Но с другой стороны, — продолжил я, — я слышал, от одного парня из Порт-Кара, что там предпочитают рабынь косианок.
— Покажи нам, на что способна косианка, — потребовал от женщины один из её соотечественников.
— Получается, что это не женщины с Тироса превосходят женщин с Коса, а просто в данном конкретном случае Ты оказалась хуже Леди Елены.
Клио снова обожгла меня сердитым взглядом.
— Впрочем, что может быть неожиданного в том, что некая женщина с Тироса превосходит некую женщину с Коса, — продолжил я дразнить Леди Клио. — Кроме того, нет ничего позорного в том, чтобы быть ниже Леди Елены. Всё же она дама довольно привлекательная и, со временем, может даже стать танцовщицей.
— Я не хуже Елены, — сердито бросила Клио.
Её страстный протест вызвал волну смеха среди мужчин. А Клио опять украдкой взглянула на высокого парня. Именно в этот момент, пока она не успела отвести взгляд от заинтересовавшего её мужчины, я резко дёрнул поводок, давая ей почувствовать строгое натяжение на кожаном ошейнике.
— Ого! — воскликнул мужчина.
Я был вполне доволен Клио.
Она полностью оправдала мои ожидания. Я сразу почувствовал, что именно она, окажется самой возбуждающей и желанной из этих двоих, и не ошибся. Моё предчувствие было причиной того, почему я оставил её напоследок, для показа в самом близком к Форпосту Ара укреплении. Безусловно, мне был нанесён некоторый ущерб. Я не мог забыть прекрасные тёмные волосы Клио. Как уже было отмечено, я весьма неравнодушен к брюнеткам. Конечно, кто из них, в конечном итоге, окажется лучшей рабыней, я знать не мог. Пусть уж такие женщины отчаянно конкурируют друг с дружкой и с другими рабынями, стремясь стать лучшими.
Один из мужчин вскрикнул от удовольствия.
Это было превосходным движением на поводке, кстати. Клио показала себя просто блестяще. Такие движения кажутся очень естественными для женщин. Возможно, они, до некоторой степени, как и движения рабских танцев, являются для них инстинктивными, своего рода биологическим шаблоном или генетической матрицей, ставшей результатом тысячелетнего искусственного отбора. Возможно самые соблазнительные из пленных женщин, те, которые извивались лучше других на их привязях или в их узах, чаще использовались в качестве объекта сексуального завоевания. Но с другой стороны, нельзя исключать и того, что они связаны с чем-то ещё более глубоким, с биологической потребностью женщины принадлежать и любить.
— Превосходно! — не смог сдержать эмоций ещё один мужчина.
Интересно, не ощущала ли Клио эти глубокие, тёмные, чудесные и одновременно пугающие эмоции внутри себя, не осознавала ли она законность своего подчинения мужчинам, не было ли у неё предчувствия ожидавшей её судьбы. Не могло ли случиться так, что в тишине своего жилища, спрятавшись от всего мира, она, встав перед зеркалом, примеряла на себя рабский поводок. Как знать, я бы не исключал того, что там, перед зеркалом, надев на себя ошейник и поводок, она даже тренировала эти движения. Для одиноких женщин весьма обычно делать подобные вещи, зачастую в путах и цепях, выражая тем самым тоску по владельцу.
— Превосходно!
— Великолепно!
Возможно, что Клио, избирая столь опасный образ жизни, где-то на уровне подсознания понимала, что он рано или поздно мог бы привести её к ошейнику.
— «Клио» — это может стать превосходной кличкой для рабыни, не так ли? — спросил я у мужчин.
— Верно! — поддержали меня сразу несколько человек.
Клио вспыхнула от удовольствия, и кажется, даже стала даже извиваться ещё чувственнее, чем до этого.
Я не мог не видеть, что она уделяла слишком много внимания высокому парню.
— На живот, — скомандовал я Клио и, указав на седого мужчину, опираясь на лопату, стоявшего в стороне, потребовал: — Он скучает, обрати внимание на него.
Седой сапёр усмехнулся.
— Нет! — вдруг выступил вперёд высокий парень.
Мне показалось, что реши я сейчас противоречить ему, и он бросится в атаку. Клио остановилась и, не вставая с колен, обернулась и озадаченно посмотрела на него.
— Я покупаю её! — заявил он.
— Она не какая-то там дешевая девка, — решил поторговаться я.
Оказалось, что я мог неплохо заработать Клио, и мне тут же захотелось выжать из этой сделки всё возможное. Боюсь, что должен признаться в том, что иногда, без особых на то причин, во мне может вспыхнуть какая-то меркантильная жадность. Ну есть у меня такая черта характера!
— Серебряный тарск! — выкрикнул парень.
— По рукам! — поспешно крикнул, пока он не передумал.
Признаться, я не ожидал ничего подобного. Клио, выкупленная через Эфиальта, стоила мне всего тридцать медных тарсков. Возможно, увидев рвение этого товарища, я должен был начать торговаться с большей суммы, но, в конце концов, он захватил меня врасплох своим роскошным предложением, и даже у моей меркантильной жадности есть свои пределы, особенно когда я удивлён.
— На четвереньки, — скомандовал я Клио, и как только она это сделала, добавил, протягивая руку к рослому парню: — Серебряный тарск.
Монета мгновенно легла на мою ладонь. Я быстро убрал выручку в кошелёк и снял свой поводок и ошейник с шеи проданной женщины. Не успел я ещё спрятать эти аксессуары в мешок, как услышал сухой щелчок и тонкий вскрик Клио. Получившая свой первый ошейник рабыня, смотрела на владельца.
— Она неплохо танцует танец поводка, не так ли? — заметил я.
— У меня она будет делать это ещё лучше, — мрачно заверил меня покупатель.
Клио быстро склонила голову, и, без какого-либо требования, поцеловала его ноги.
— Эй, а как насчёт поделиться, — забеспокоился один из мужчин.
— Пусть она станцует ещё, — призвал другой, — и без поводка.
— Пустить её по рукам, — предложил третий, — всем по очереди.
— Она моя, — объявил высокий парень.
— А мы — твои товарищи по оружию, — напомнил четвёртый.
— Верно! — поддержал его пятый.
— Не волнуйтесь, парни, — опомнился высокий. — Конечно, я поделюсь рабыней и моей удачей со всеми вами, просто не забывайте, что в конечном итоге, она принадлежит мне одному, и что это моя собственность.
Теперь все мужчины, напрочь забыв обо мне, столпились вокруг Клио. Я даже едва мог разглядеть её за их спинами. Даже часовой с низкой деревянной платформы, возвышавшейся над укреплением, оставил свой пост, и поддавшись всеобщему ажиотажу, присоединился к ним.
Я, оставаясь незамеченным, отступил в ближайшую сапу, и через мгновение, повернулся и поспешил к стенам. Местами траншея была прикрыта настилом, который защищал рабочих и солдат. Не прошло и ена, как я добрался до конца прохода, оказавшись ярдах в двадцати от стены. Здесь всё было завалено валунами, вероятно сброшенными со стены. Некоторые встретились мне ещё в сапе, оказавшись там, пробив деревянные перекрытия. Когда я, с бешено колотящимся сердцем, появился из траншеи, я тут же принялся размахивать лоскутом белой ткани, которая на Горе, как и на Земле, является сигналом перемирия.
— Хей! — крикнул я, остановившись у самого подножия круто уходящего вверх контрфорса. — Не стреляйте! Я — друг. Я прибыл сюда от регента Ара Гнея Лелиуса, с сообщением для Амилиана! Впустите меня!
Ответом мне была полная тишина.
На этом участке стены не было никаких дверей или проходов, а большие городские ворота находились в сотнях ярдов отсюда. Впрочем, в такое время было сомнительно, чтобы их открыли даже для одного человека.
Я принялся ещё энергичнее размахивать белой тряпкой.
То, что такая ткань используется на Горе, в качестве знака перемирия исторически может быть напрямую связано с подобным сигналом на Земле. Понятно, что у многих гореанских традиций и методов было земное происхождение. С другой стороны, в случае с белым флагом может иметь место простое совпадение. В конце концов, белая ткань, олицетворяющая чистоту помыслов, представляется разумным и естественным символом указывающим на нейтралитет. Иногда для подобных целей используются белые штандарты, или, что встречается чаще, штандарты, покрытые белой тканью. Существуют и другие формальные сигналы, подходящие для таких задач, например символическое откладывание оружия в стороны. Вот только я был не той ситуации, чтобы отложить в сторону своё оружие.
— Впустите меня! — прокричал я снова.
Да есть там вообще кто-нибудь? Я оглянулся, бросил взгляд в сторону укреплений и с облегчением вздохнул, не заметив там никакой необычной активности.
— Хэй! — отчаянно завопил я, размахивая тканью. — Хэй!
Тишина.
— Есть там кто-нибудь? — крикнул я.
На какое-то мгновение мне е голову пришла совершенно дикая по своей иррациональности мысль, что город уже оставлен, но я тут же одёрнул себя. Конечно, это невозможно. Гарнизон и население, не могли уйти незамеченными. Сухопутные пути были блокированы, так, что урт не проскочит. Вся местность в округе была переполнена косианцами, их наемниками и союзниками. Гавань закрыта с бонами. Более вероятно было предположить, что людей на стенах в данный момент находилось немного. Основная масса защитников отдыхала и поднималась на стены и занимала свои места, скорее всего, по сигналам тревоги при возникновении угрозы штурма. Я гнал от себя мысль о том, что меня в любой момент могут заметить косианцы, и что я сам завёл себя в ловушку, пробравшись к этой стене.
— Да есть там хоть кто-нибудь? — заорал я, отчаянно надеяться, что меня не услышат в косианских укреплениях.
Внезапно из-за одного из зубцов вылетела корзина на веревке и, опустившись вниз, замерла рядом со стеной. Подбежав к ней и заглянув внутрь, я озадаченно уставился на золотой кругляшёк с изображением тарна.
— Ты что, с ума сошёл, приходить сюда при свете дня, — послышался недовольный голос сверху. — Клади еду в корзину и быстро сматывайся! И молись, чтобы тебя никто не заметил!
Я отошёл от стены на несколько ярдов и заткнул белую ткань за пояс. Забираться по верёвке на стену не было никакого смысла. Её бы просто обрезали или сбросили и хорошо если не в тот момент, когда я буду достаточно высоко.
— Я — Тэрл из Порт-Кара, — представился я, — из города враждебно настроенного к Косу.
— А еда у тебя есть? — спросил мужчина, измождённое и осунувшееся лицо которого виднелось в одной из бойниц приблизительно в восьмидесяти футах выше подножия.
— Я прибыл от Гнея Лелиуса, регента в Аре, — сообщил я. — Я принёс послание для Амилиана! Пустите меня внутрь!
Вместо ответа, я увидел арбалета высунувшийся из соседней амбразуры. Бойницы здесь, как и во многих других городах, снаружи были шире, чем внутри, что предоставляло более широкий угол обстрела.
— Еда у тебя есть? — повторил свой вопрос всё тот же голос.
— Нет! — ответил я.
— Ну тогда проваливай! — бросил он, и корзина сразу поднялась на несколько ярдов вверх.
— Впустите меня! — завопил я. — Вот посмотрите! У меня курьерская сумка! Я взял её у одного из курьеров Артемидория. В ней может содержаться полезная информация! Впустите меня!
— Похоже, у тебя нет ничего для нас полезного, чтобы впустить тебя, — заметил мужчина на стене.
— Впустите меня! — попытался настаивать я. — Только не стреляйте!
Это я уже крикнул товарищу с арбалетом, недвусмысленно взявшему меня на прицел.
— Убирайся! — приказал другой голос.
— Это было безумием с твоей стороны, прийти сюда, — сообщил мне первый голос.
— Да это просто шпион, которого подослали, чтобы он разведал наши силы и оборону, — предположил второй.
— Да нет же! — крикнул я. — Ну завяжите меня глаза, если вы мне не доверяете. Только отведите меня к Амилиану!
— Тебя заметили, — сообщил мне ещё один мужчина хриплым голосом, и ткнул пальцем в сторону укреплений косианцев.
Обернувшись, я увидел, что часовой, снова появившийся на смотровой площадке, смотрит в мою сторону.
— Кажется, твои друзья зовут тебя к себе, — заметил всё тот же хриплый голос. — Беги домой, если сможешь.
Арбалет, было опустившийся, снова был нацелен на меня. Более того, в соседней амбразуре, появился ещё один.
— Не стреляйте! — закричал я.
— Шпион! — выкрикнул один из солдат.
— Нет! — поспешно отозвался я.
— Если Ты не шпион косианцев, то как так получилось, что Ты прошёл через все линии их укреплений? — спросил хриплый голос.
— Я не шпион! — настаивал я.
— Тогда как Ты оказался здесь? — поинтересовался другой голос.
— Перехитрил их, — ответил я.
Моё абсолютно правдивое заявление было встречено смехом. Неприятным смехом.
— Впустите меня!
— Возвращайся к своим друзьям, — смеясь, посоветовали мне.
— Я из Порт-Кара! — в отчаянии закричал я. — Я — курьер Гнея Лелиуса. Вызовите Амилиана, если никто другой не может впустить меня!
— Сейчас тебя впустят. Вон твои дружки уже забеспокоились, — сообщил мне один из солдат. — Кажется, к тебе поддержку отправили! Беги давай, и возможно, Ты сможешь добраться до траншеи быстрее, чем наши стрелы.
Я оглянулся, но не двинулся в сторону сапы. Точно. В укреплении косианцев было заметно движение. Я смог разглядеть мелькающие тут и там фигуры солдат.
— Впустите меня! — взмолился я, в тот же момент бросаясь к стене вплотную.
Два болта почти одновременно воткнулись в то место, где я только что стоял.
— Впустите меня! — заорал я вверх, прижимаясь к стены.
Я оказался в мёртвой зоне, и попасть в меня сверху теперь было проблематично.
— Если Ты — друг, покажись, — предложили мне.
— Выйди, чтобы мы смогли увидеть тебя, дружище, — пригласил меня другой голос.
Внезапно, ещё один болт врубился в стену чуть выше моей головы. На этот раз он прилетел со стороны укрепления косианцев.