— Получается, что будь тебе известно о содержимом этого отчёта, то, скорее всего, Ты отказался бы доставлять его сюда, — улыбнулся он.
Я чуть не вскочил на ноги, но жёсткий толчок вернул меня на колени.
— Я утверждаю, — уверенно и с жаром заявил я, — что как бы это не казалось невероятно, но этот отчёт может быть верным.
В свете того, что мне было известно прежде, ситуация начала принимать тревожные очертания. В отличие от Амилиана, я был уверен, что сведения в отчёт точны, а сам отчёт подлинен, даже если с ним были некоторые странности, ставившие его под сомнение. Амилиан рассмеялся. Его тут же поддержали некоторые из мужчин, стоявших позади меня.
— Тогда скажите мне деблокирующие войска Ара? — спросил я. — Где они?
Амилиан обжёг меня сердитым взглядом.
— Даже притом, что вы изолированы, — начал я, — Вы должны понимать, что осада Форпоста Ара не могла долго оставаться секретом. Вы должны были предположить, что деблокирующие сила посланные к вам на подмогу, должны были бы уже прибыть к стенам города. Хотя Вы столь жизнерадостно рассуждаете о своих перспективах, но я подозреваю, что ваши люди на стенах уже не настроены столь оптимистично. Я был среди них. Они голодны, измождены и изранены. Настроение у них подавленное. Подозреваю, что они, даже если Вы этого не хотите понять, уже давно поняли, что любые войска уже должны были бы находиться здесь, причём давно!
Сзади послышался шорох извлекаемого из ножен меча. Но, выйдя наполовину, клинок был раздражённо вброшен обратно.
— Этот рапорт не может быть подлинным, — заявил Амилиан. — Он просто нелогичен. Здесь указана такая численность войск Ара в Холмеске, которая означала бы, что главные силы Ара находятся на севере, что просто невероятно. Столько войск не нужно для того, чтобы снять осаду. Кроме того, в этом случае, получается, что Ар остался бы полностью беззащитен. Если не сам город, то его территории, отданы на милость Салерианцев, Травианцев и Тарнианцев, и даже воинов таких небольших городов как Тарнбург и Хокбург.
— А почему Вы исключаете версию предательства? — спросил я.
Мужчины позади меня сердитый заворчали.
— Вас бросили, — озвучил я давно напрашивавшийся вывод.
— Давайте я перережу ему горло, — предложил мужчина стоявший позади меня.
— Всё, что стоит между Аром и Косом, — продолжил я, — это присутствие Дитриха в Торкадино, где он захватил косианское продовольствие и осадные машины.
— Он не мог взять Торкадино, — стоял на своём Амилиан. — У него недостаточно людей для такой операции.
— Он сделал это тихо, пройдя через акведуки, — сообщил я.
— Всё равно, у него нет сил, чтобы удержать такой город, — упёрся он.
— А все осадные машины косианцев оказались внутри захваченного города, — напомнил я. — Сам же Торкадино, насколько я знаю, хотя и взят в осаду, но пока не подвергся штурму. В действительности, главные силы Коса, которые, я уверяю Вас, численно не уступают войскам Ара, вероятно находящимся в данный момент на зимних квартирах. Возможно лишь десятая часть их осталась под Торкадино. Ситуация сложившаяся с армией Коса более менее ясна. Они не могут продолжить наступление без своих осадных машин и продовольствия, а чтобы заменить их, им потребуется несколько месяцев.
— И чем всё это, на твой взгляд, может закончиться? — поинтересовался командующий.
— Понятия не имею, — пожал я плечами. — Но могу предположить, что рано или поздно Кос восстановит свои осадные орудия, и может начать штурм Торкадино, хотя бы для того, чтобы наказать Дитриха. Если бы я был на месте Мирона Полемарка из Темоса, командующего косианскими войсками на континенте, то я бы двинул армию к Ару, не тратя впустую время на Торкадино и другие вспомогательные цели. Дитрих в этом случае, конечно, покинул бы ставший ненужным город, но сил у него хватит не более, чем на то, чтобы преследовать и изматывать силы косианцев на их пути к Ару. Но как только он выведет свои отряды из Торкадино, их можно было бы выследить и уничтожить причём не всеми силами Коса, а лишь малой их частью.
— Почему же тогда Дитрих из Тарнбурга рискнул вмешаться? — поинтересовался Амилиан.
— В Торкадино он взял немалые трофеи, ценности, женщин и тому подобное, — пожал я плечами.
— Это он мог найти в сотне других городов, — отмахнулся он.
— Дитрих не питает большой любви ни к Ару, ни к Косу, — пояснил я. — И он не хочет победы ни того ни другого. Победа любого из соперников, с достижением полной гегемонии на континенте, может закончиться, да в общем-то и закончится тем, что существование свободных наёмных компаний окажется под вопросом. Кроме того, он, как и многие другие боится разрушения социальной открытости и свободы, какие существует на Горе в данный момент.
— И Ты разделяешь подобное мнение? — спросил Амилиан.
— Я не ожидаю ничего хорошего от мира, в котором установится единоличная власти Марленуса из Ара или Луриуса из Джада.
— Это означало бы установление мира, — заметил мой собеседник.
— Мира цепей, — усмехнулся я.
— Разве мир не важнее всего остального? — поинтересовался командующий.
— Нет, — отрезал я.
— Мне трудно поверить, что твои собственные интересы в этих вопросах настолько абстрактны и благородны.
Я не стал отвечать на его слова. Ему не стоит знать мои тайные побуждения, ставшие причиной моей поездки в Ар, той поездки, во время которой я оказался в Торкадино. Это я мог доверить очень немногим. Например, ему не нужно знать о содержании тех секретных документов, которые я, получив коды в Брундизиуме в конце Се-Кара, сжёг, едва успев прочитать. Из тех бумаг ясно следовала измена тех, кто в настоящее время находился вокруг власть имущих в Аре.
— А теперь, позволь-ка, я объясню тебе ситуацию, как её вижу я и какова она есть на самом деле, — заговорил Амилиан. — Главные силы Коса здесь под Форпостом Ара. У них недостаточно войск, чтобы наступать на юг. Они хотят взять под контроль бассейн Воска, и это лучшее, на что им стоит надеяться. Торкадино — союзник Ара и его никто не захватывал. Нет никакой южной армии вторжения Коса. История о Дитрихе из Тарнбурга — выдумка от начала и до конца. Этот фальшивый рапорт разведки, нелепо исполненная поделка, предназначенная для того, чтобы вызвать в нас отчаяние. Это — уловка, цель которой, принудить город к сдаче. Они что, действительно думают, что мы могли бы поверить в то, что этот отчёт мог случайно оказаться в наших руках в такое время? Они надеются, что мы отнесёмся к нему серьёзно? Да он даже не зашифрован. Явная нелепость этого документа, сообщающего, что Ар оставил почти все свои войска на зимних квартирах, в то время как на нас навалились все силы Коса, и подразумевающая, что мы брошены на произвол судьбы, как раз и свидетельствует о том, что деблокирующая армия Ара фактически где-то рядом, возможно всего в паре дней пути отсюда.
Из-за моей спины послышались крики согласия, возможно излишне отчаянные и довольно нестройные.
— Я не знаю местоположения основных сил Ара, — сказал я, — но я подозреваю, что они именно там, где указано в этом рапорте о сложившейся ситуации, отправленном Артемидорием. Я не знаю, почему тот не стал шифровать бумаги. Возможно, эта информация не является секретной, по крайней мере, для косианцев. В конце концов, нелегко скрыть местонахождение тысяч мужчин от противника активно использующего разведчиков на тарнах. Я также хочу заверить вас, что армия вторжения Коса на юге действительно существуют, и те, кто осаждает вас не более чем их небольшая часть. Ваше мнение, что Кос не смог бы выставить такие сухопутные силы, основано на предположение, что их войска должны состоять только из косианцев. А это не верно. Вы должны понять, что даже здесь, под стенами города, большинство солдат это их союзники и наемники, к Косу никакого отношения не имеющие.
— Ты хоть представляешь стоимость содержания таких сил? — поинтересовался Амилиан.
— Подозреваю, Луриус решил вложить золото Коса в победу, которая в будущем возместит его инвестиции тысячекратно.
— Нет, и не может быть на Косе, даже вместе с Тиросом, такого количества золота, — воскликнул Амилиан.
— Возможно, далеко не всё оно пришло с Коса и Тирос, — пожал я плечами.
— Тогда откуда? — спросил командующий.
— Из тех городов, что заинтересованы в победе косианцев, — предположил я, — а также, я очень сильно подозреваю, и из самого Ара.
Я почувствовал, как к моему горлу, чуть выше верёвки прижалась холодная сталь ножа. Амилиан еле заметно, в отрицательном жесте, пошевелил рукой, нож убрали.
— И Ты не знаешь, о чём гласит сообщение в этом тубусе? — спросил он.
— Нет, — ответил я.
— Регент закрыл и опечатал тубус при тебе? — уточил Амилиан.
— Нет. Тубус вручил мне его помощник именно в том виде, в котором его получили Вы.
— Занятная шутка со стороны регента, — усмехнулся Амилиан.
— Шутка? — переспросил я.
— Да, — кивнул он, — твоё предательство было обнаружено ещё в Аре, задолго до того, как Ты попал сюда.
— Не понял, — прищурился я.
— Предъявитель этого послания, называющий себя Тэрлом из Порт-Кара, — зачитал Амилиан, — является шпионом Коса. Делайте с ним всё, что посчитаете нужным.
— Нет! — закричал я, и попытался вскочить на ноги, но я был остановлен, и снова брошен на колени.
Один из стоящих рядом со мной мужчин поставил нога на верёвку привязанную к моей шее, заставляя меня держать голову низко опущенной. Я кое-как вывернул голову, чтобы видеть Амилиана.
Я услышал мрачный смех вокруг себя.
— Это — обман! — заявил я.
— Да, и Ты именно тот, кто был обманут, — улыбнулся командующий, под смех своих подчинённых.
— Ты что, правда, решил, что мы могли бы сдать город? — поинтересовался Амилиан. — Ты что же, не знаешь, насколько долгой и изнурительной была эта осада? Ты забыл, какими длинными и кровопролитными были бои? Разве Ты не знаешь о потерях Коса под нашими стенами? Ты действительно думаешь, что мы не знаем, какая судьба ждёт нас, если мы откроем ворота?
Мужчина, удерживавший мою привязь под ногой, сделал её ещё короче, заставив меня согнуться в три погибели.
— Но где же тогда армия Ара, которая должна была снять осаду? — вдруг спросил молодой парень, стоявший позади и заговоривший впервые за всё время.
— Надеюсь, что они находятся на пути сюда, — вздохнул Амилиан.
— Но почему они до сих пор не прибыли? — не отставал воин.
— Не забывай о своём возрасте, — шикнул на него мужчина в возрасте стоявший рядом.
— Я был на стене столько же, сколько и вы все, — гордо отрезал молодой.
— Я не знаю, — тяжело вздохнул Амилиан.
— А не может произойти так, что они прибудут слишком поздно? — снова спросил молодой.
— Это тоже не исключено, — ответил Амилиан.
— Безопасность города в ваших руках, капитан, — сказал юноша. — Безопасность его граждан — это ваша ответственность. Думаю в свете всего случившегося, Вы должны рассмотреть альтернативу.
— Кто сможет сделать это? — спросил командующий.
Признаться, я не понимал, о чём они говорят.
— Я готов, — заявил молодой человек.
— Нет! — выкрикнул старший товарищ. — Мы готовы умереть до последнего мужчины, но не обращаться за помощью к такому!
— Они посмеются над нами! — поддержал его другой.
— Ты не был на реке, — покачал головой Амилиан.
— С Вашего разрешения, Капитан? — осведомился юноша.
— Иди, — кивнул командующий, приняв какое-то весьма непростое решение.
— Нет! — выкрикнул другой мужчина, но парень уже повернулся и направился на выход из зала.
— Ему не выбраться из города, — сказал один из мужчин.
— Он будет мёртв ещё до заката, — вздохнул другой.
— Слушайте, — обратил их внимание третий. — Трубы.
— Утренний штурм начинается, — заметил четвёртый.
Амилиан поднялся и, покачнувшись, схватился за стул.
— Джентльмены, — обратился он к собравшимся, — пора занять свои места на стенах.
Потом он устало окинул меня взглядом.
— Насколько я знаю, — заметил Амилиан, — на стене тебя чуть было не повесили.
Я искоса посмотрел в его сторону, но ничего не ответил.
— Возможно, это и к лучшему, — кивнул он. — Повешение — слишком лёгкая смерть для шпиона.
Я попытался бороться, но всё было бесполезно.
— Посадите его вместе с другим шпионом, — приказал Амилиан.
12. Камера
Я стоял перед открытой железной дверью. Верёвку с моей шеи сняли.
— Снимите с него кандалы, — приказал офицер.
Наконец-то мои руки и щиколотки освободились от железа. При этом меня сразу взяли под прицел два арбалетчика. Можно было не сомневаться, что в случае любого их подозрения или моего резкого движения, эта история закончится двумя короткими тяжёлыми железными болтами, вошедшими в моё тело.
Затем меня впихнули в камеру, и дверь с гулким стуком захлопнулась за моей спиной. Клацнул замок. Я стоял в камере, стены и пол которой были сложены из огромных плоских камней. Пол покрывал слой соломы. В углу лежала ещё охапка соломы. Камера была квадратная и достаточно просторная, футов двадцать стороной. Свет проникал из окна расположенного высоко в стене. Окно, кстати, было зарешечено. Прутья около двух дюймов диаметром стояли через каждую пару дюймов.
Я обернулся и осмотрел дверь. Крепкая. С той стороны задвинуты стальные засовы. В двери имелось окошко для наблюдения за заключёнными, в данный момент закрытое. Само собой открыть его можно было только снаружи. Ещё в нижней части было узкая закрытая заслонкой щель, через которую, внутрь камеры передавали пищу. Обойдя место своего заключения по периметру, и осмотрев пол и стены, я пришёл к выводу, что выбраться отсюда, нечего и мечтать. Эта камера из тех, попав в которые их обитатели, к своему разочарованию быстро обнаруживают, что они бежать отсюда им не светит, что они беспомощны, что они — самые настоящие заключенные.
Наконец, не найдя здесь ничего обнадёживающего, я повернулся к другому заключенному здесь лицу. Точнее к другой. Под моим изучающим взглядом она отпрянула и съёжилась.
Около одной из стен камеры, стояла на коленях испуганная нагая женщина. Хм, её колени были плотно сжаты. Когда меня втолкнули сюда, она протестующе вскрикнула и сжалась. В первый момент она мотнула головой и на мгновение подняла руки, словно хотела перебросить волосы на грудь и использовать их, чтобы частично прикрыть себя. Её попытка закончилась стоном разочарования. Прикрыться ей было нечем. Волосы были острижены почти налысо. Тогда она сгребла вокруг себя солому и зарылась в ней, спрятав тем самым бёдра и талию. Теперь, стоящая на коленях, зарывшаяся по пояс в солому женщина, в ужасе смотрела на меня, и пыталась, насколько могла, скрыть тело руками.
— Почему они сделали это? — спросила она.
— Что именно? — уточнил я.
— Посадили Вас вместе со мной! — воскликнула пленница.
— Понятия не имею, — пожал я плечами.
Тогда она склонилась ещё ниже, зарываясь ещё глубже в солому, и внимательно глядя на меня.
— Вы — джентльмен? — жалобно поинтересовалась она.
— Нет, — ответил я, и женщина застонала.
— Они должно быть очень ненавидят меня, — заплакала она. — Они сделали это специально! Им что, мало того, что они отобрали мою одежду и посадили в тюрьму?
— Ты — шпионка, — развёл я руками.
— Такая же, как и Ты, — закричала женщина, — раз уж тебя бросили сюда вместе со мной!
— Похоже, они думают именно так, — раздраженно заметил я.
— Меня схватили! — заплакала она. — Что они теперь сделают со мной?
— Ты — свободная женщина? — уточнил я.
— Да! — кивнула шпионка. — Конечно!
— В таком случае, не думаю, что это будет приятно, — ответил я.
Она застонала.
Я бросил взгляд на окно расположенное высоко под потолком. В камере не было ничего, что можно было бы использовать, чтобы дотянуться до него и выглянуть наружу.
— Они кормят меня так, что этого едва хватает, чтобы не умереть с голоду! — пожаловалась моя сокамерница.