Хорнахт чуть не заплакал.
Он направился прочь – его провожали удивленные взгляды тех, кто знал его прежде: сильным, веселым и смелым. Но теперь ему не было дела до этих взглядов.
И вдруг у ограды он увидел незнакомую молодую женщину, стоявшую неподвижно и пристально глядевшую на него. Хорнахту сейчас не нужны были никакие женщины, кроме той, которую у него отобрали.
Но он почему-то остановился – словно огромные черные глаза незнакомки приказали ему это.
Женщина быстрым шагом приблизилась к нему, и Хорнахт увидел, что она очень красива. Он сравнил бы ее с богиней Баст*… с кошкой, принявшей человеческий облик, но сохранившей опасную грацию.
- Ты Хорнахт, сын господина Са-Монту? – напряженным шепотом спросила Тамит.
- Да, я Хорнахт, сын Са-Монту, - угрюмо сказал юноша. – А кто ты? Тоже жрица?
Тамит рассмеялась.
- Нет, юноша. Я прихожу сюда, но я не служу этому богу. Он помогает мне.
Хорнахт был удивлен и возмущен ее обращением – эта девица, несмотря на свою необыкновенную красоту, была одета в совсем простое платье, а ее босые ноги загрубели. Служанка! Но почему она так дерзко говорит?
- Кто же ты такая? – спросил он.
Незнакомка наклонилась к нему и шепнула:
- Я Баст.
И так сверкнули ее глаза под изломом черных бровей, что юноша не нашелся что ответить на новую неслыханную дерзость. Он вдруг подумал, что такой ему и представилась бы Баст, вздумай она спуститься на землю.
- Богиня? – спросил Хорнахт без улыбки. Что еще она задумала?
“Баст” рассмеялась, сверкнув мелкими острыми белыми зубами.
- Это – мое имя для тебя, Хорнахт. Пойдем со мной.
- Зачем? – спросил он, не двигаясь с места.
- Я знаю твое имя, и я знаю твое горе, - шепнула “Баст”; она повернулась и оглянулась на него через плечо. Поманила тонкой смуглой рукой.
Хорнахт пошел за ней как привязанный, удивляясь себе – почему он слушает ее? Она знает его горе, и что с того? Только боги могут тут помочь.
“Баст” вывела его за ограду храма, а потом – повела к разведенному в стороне пальмовому островку-рощице. Хорнахт нахмурился, глядя, как мелькают ее смуглые босые ноги. Неужели она хочет его соблазнить?
Его сейчас не соблазнила бы и царевна.
Красавица завела его под деревья и, немного углубившись в рощицу, так что пальмы почти скрыли от них город, села на землю, обхватив рукой поднятое колено. Изогнулась и улыбнулась Хорнахту.
Очень красивая женщина.
Хорнахт равнодушно смотрел на нее.
- Какое средство ты знаешь от моего горя? – спросил он. – У меня отняли невесту. Мне не нужна другая.
“Баст” рассмеялась каким-то мурлычущим, грудным смехом.
- Я не предлагаю тебе себя, юноша, ты слишком самонадеян. Я вхожа в дом твоего врага, Неб-Амона, который женится на твоей невесте.
Хорнахт подался вперед, широко раскрыв глаза.
- Вот как?
Девица кивнула.
- Ты хочешь вернуть ее?
- Я ничего так не хочу, - хрипло ответил Хорнахт. – Я хочу ее больше воды и пищи.
“Баст” перестала улыбаться.
- Мне знакомы такие терзания.
Она взглянула на юношу.
- А что, если я скажу тебе – я каждый день нахожусь рядом с твоим врагом и каждую ночь сплю в его доме? Что, если я скажу тебе – я вижу, что он ест и что пьет?
“Баст” приблизила к нему свое лицо и прошептала, горячо дыша ему в щеку:
- Что, если я скажу тебе – я знаю, где он спит и могу войти туда?
- Что… ты мне предлагаешь? – прошептал Хорнахт. – Убийство? Ты, должно быть, безумна…
- Нет, - ответила девица. Она взглянула прямо перед собой, и в этом взгляде не было жизни. – Я так же безумна, как и ты.
- И ты воин – разве ты не убивал? – прибавила она, глядя на замершего юношу. – Иногда убийство угодно богам.
Вдруг “Баст” поднялась.
- Я уйду, а завтра в это время ты сможешь снова найти меня в храме, - сказала она. – Если ты захочешь поговорить со мной, ты сможешь подойти. Но потом меня здесь уже не будет… Баст не ждет.
Вдруг девица оглянулась, и Хорнахта ужаснул взгляд ее черных глаз.
- Помни – я одна вижу, где он ест, пьет и спит, - прошептала она. И удалилась, раздвигая ветви, словно ее и не было.
Хорнахт схватился за неприбранные волосы, глядя вслед этой прекрасной и преступной женщине. Она, должно быть, и вправду безумна.
Убить верховного жреца!
Ведь это означает смерть… мучительную смерть. Даже если Хорнахт избежит суда, его непременно найдут и уничтожат жрецы.
Юный воин знал, что эта сила – тайная, но неодолимая. Тот, кто выступал против жрецов, умирал. А тот, кто смел подняться против жрецов Амона…
Проклят при жизни, проклят после смерти, прошептал юноша.
Но разве он уже не проклят при жизни?
“Я одна вижу, где он ест, пьет и спит”, - вспомнился ему шепот и огромные черные глаза. Подобные глазам Сехмет, насылающей мор.
***
Подготовка к свадьбе шла полным ходом.
Великий ясновидец договорился с жрецами, которые должны были совершить свадебный обряд. Будущие покои Ка-Нейт – бывшие покои Мут-Неджем – прибрали: вымыли до блеска и украсили цветами. Цветы меняли каждый день.
Неб-Амон сам следил за этим… жрец, внимательный к каждой мелочи, во всем, что предназначалось Ка-Нейт, видел руку богов. Он заботился о ее комнатах, представляя, как она войдет сюда, благословляя своим прикосновением все, чего коснется.
Ее покои освятили приглашенные жрецы.
Перед самой церемонией Неб-Амон вместе с будущим тестем посетил храм Амона. Великий ясновидец своею рукой заклал двух быков перед лицом бога.
Джедефптах не пожертвовал Амону ничего.
- Ты не хочешь милости бога для своей дочери? – холодно спросил верховный жрец, когда совершил омовение и переоделся после обряда.
- Ты ублажаешь его за нас обоих, - раздраженно ответил Джедефптах.
Неб-Амон взглянул на него так, что будущий тесть невольно потупился.
- Ты дерзок, начальник мастерских, - сказал первый пророк Амона. – Ты говоришь, а Амон слышит. Он слышит каждое слово.
- Я не вижу перед собой Амона, только тебя, - сказал Джедефптах, тяжело дыша от скрываемой ненависти.
Неб-Амон улыбнулся и ступил вперед, так что их длинные одеяния соприкоснулись. Жрец посмотрел начальнику мастерских в глаза.
- Я – рука, язык и око Амона на земле, - сказал он. – Благоразумие, Джедефптах, состоит в смирении перед богами и осмотрительности в речах и делах. Я не думал, что в свои почтенные годы ты еще нуждаешься в таких остережениях.
- Ты мне угрожаешь? – спросил в изумлении и гневе Джедефптах. – Ты угрожаешь отцу своей невесты?
- Я только слуга, - сказал Неб-Амон. – Грозен бог. И его должно бояться.
Он помолчал.
- Ты отец Ка-Нейт, но не сама Ка-Нейт, - прибавил жрец. – Я друг тебе, пока ты друг мне.
Он в упор посмотрел на онемевшего Джедефптаха, повернулся и величественно ушел, задев тестя краем летящего белого одеяния. Красивый, властный и могущественный человек, сила которого не в нем одном – во многих и многих, скрытых от глаз.
Должно быть, им и вправду помогает Амон, подумал Джедефптах. Перед которым простым людям остается только склониться.
О Ка-Нейт, только бы этот союз принес ей счастье, с болью подумал он. Душа Неб-Амона темна… знает ли она ее? И могут ли любить сердца таких людей?
Я не буду ему другом, но не буду сердить его, подумал Джедефптах. Иначе это может повредить Ка-Нейт. Дети кого угодно могут сделать изменщиком… и женщины.
* Электрум – сплав золота и серебра.
* Дебен – условная денежная единица, мера меди и серебра.
* В подчинении у храма и “головы” – предположительно скотоводы и земледельцы. Египетский храм был “государством в государстве”, укрепленной и в большой степени самостоятельной структурой; большая часть земель Египта принадлежала храмам. Храмы Амона-Ра владели лучшими землями страны.
* Ка, по представлениям египтян, - одна из трех душ человека (Ах, Ба и Ка): Ка двойник и жизненная сила, сопровождающая человека при жизни и в вечности.
* Богиня любви и веселья, изображавшаяся в виде кошки.
========== Глава 6 ==========
И вот день настал.
Ка-Нейт еще за ночь до этого не могла спать; в ночь накануне свадьбы она уснула так крепко, что утром пришлось ее разбудить.
Мерит-Хатхор.
- Поднимайся, моя госпожа. Сегодня ты воссияешь.
- Ты говоришь обо мне так, точно я… фараон, - с улыбкой сказала Ка-Нейт, заливаясь краской.
- Ты царевна, и сегодня станешь царицей, - улыбаясь, сказала Мерит-Хатхор. – Пойдем, дорогая госпожа, я помогу тебе в купальне.
- Мать прислала свою служанку, - заметила Ка-Нейт, глядя на недовольную девушку позади Мерит-Хатхор – которая, однако, не смела выказать своей обиды, ожидая решения госпожи.
- Ты хочешь, чтобы она сегодня служила тебе? – спросила Мерит-Хатхор; Ка-Нейт увидела, как помрачнело ее лицо, став чужим.
- Нет, - сказала девушка. – Ты моя любимая прислужница, и будешь при мне всегда. Иди, я отпускаю тебя, - обратилась она к служанке.
Нахмурилась, видя, что та не двигается с места.
- Иди, Шерит! – уже резче повторила Ка-Нейт.
Девушка, поджав губы, поклонилась и безропотно ушла.
Ка-Нейт встала.
- Я будто стала пустой внутри, Мерит-Хатхор, - с улыбкой пожаловалась она. – Я так… Я как будто боюсь, хотя очень хочу того, что сегодня совершится.
- Конечно, ты хочешь, - сказала Мерит-Хатхор. – Новое всегда страшит, госпожа. Но ты хочешь этого, и ты будешь счастлива.
Она приобняла хозяйку за плечи, как мать или старшая сестра, и повела ее мыться.
Свадебный обряд и свадебный пир должны были состояться в доме верховного жреца.
Джедефптах намеревался дать дочери в сопровождающие слуг дома и свои носилки – самые нарядные носилки в доме. Но когда невесту собрали и слуг приготовили, Джедефптаху доложили, что великий ясновидец прислал за нею носилки и слуг из своего дома.
- Он все отнимает у меня! – воскликнул Джедефптах.
Он не мог сказать яснее – хотя чувствовал именно так: давая, жрец Амона отнимал… отнимал у начальника мастерских власть над своим домом и дочерью.
Ка-Нейт, одетая в белое платье с серебром, с серебряным налобником, с единственным ожерельем на шее – очень скромно – остановилась почти в испуге при виде мощных черных носильщиков Неб-Амона и бесстрастных величественных слуг.
Мерит-Хатхор, стоявшая рядом, нахмурилась.
- Неужели великий ясновидец хочет, чтобы с тобой не было твоих слуг? – прошептала она.
- Нет. Он очень щедр, - прошептала Ка-Нейт.
Мерит-Хатхор покачала головой.
- Садись в носилки, госпожа, - сказала она.
Ка-Нейт взглянула на нее, на отца, старавшегося скрыть свое горе и негодование – и вдруг подбежала к нему. Нырнула под простертую руку и обняла отца.
Джедефптах крепко обнял ее, сдерживая слезы.
- Прощай, дитя мое, - сказал он.
- Я вернусь еще, - прошептала она.
Джедефптах поцеловал ее и отстранил от себя, отворачиваясь.
- Иди, - приказал он.
Мать простилась с Ка-Нейт еще дома – не могла видеть, как ее посадят в носилки и увезут.
Ка-Нейт улыбнулась отцу, взглянула на Мерит-Хатхор и села в носилки. Мерит-Хатхор успела увидеть, как госпожа побледнела.
Сжав губы, наперсница Ка-Нейт шагнула к носилкам и заняла место позади сопровождающих слуг.
- Нельзя! – воскликнул один из безмолвной свиты, наконец обретя дар речи от возмущения, сделав движение, чтобы оттолкнуть ее. Мерит-Хатхор улыбнулась, подняв голову и расправив широкие плечи.
- Госпожа приказала, чтобы я была рядом, - сказала она. – Я наперсница госпожи Ка-Нейт, и она не желает разлучаться со мной, куда бы ни следовала.
Она знала, что думают сейчас эти слуги – что всем следует подчиняться желанию их господина – но была тверда. Не только он господин: к нему прибывает госпожа, а не служанка. И она тоже имеет волю.
Мерит-Хатхор шагнула вперед и стала между сопровождающими слугами, мужчиной и женщиной, по левую руку от носилок.
Ка-Нейт понесли, и Мерит-Хатхор зашагала рядом, чувствуя большую гордость за госпожу и за себя – она не уступала избранным слугам верховного жреца ни представительностью, ни достоинством. И там, в новом доме, она по-прежнему будет поддерживать госпожу. Будет ее правой рукой.
Ка-Нейт, сидя в белом колышущемся шатре, то молилась, то начинала задыхаться – от счастья или страха. Или от того и другого вместе.
Сейчас она войдет в дом своего супруга.
Нет… сейчас она предстанет и преклонится перед ним…
Следовало сказать положенные слова, приветствуя его, но Ка-Нейт не могла даже думать, не то что говорить.
Она не знала, сколько ее несли – только слышала крики, заставлявшие сжиматься сердце от блаженного ужаса:
- Дорогу супруге первого пророка Амона! Дорогу!
Это о ней. Не может быть! Чтобы о ней вот так кричали в городе, называя ее таким высоким именем!
И, однако же, это кричали о ней, именно о ней.
И вдруг носилки остановились; ее плавно и быстро опустили.
Раздвинулся полог, и показалось лицо Мерит-Хатхор.
- Выходи, госпожа, - сказала ее верная наперсница, которая в этот миг казалась Ка-Нейт любимой сестрой. И видя ее рядом, Ка-Нейт сумела улыбнуться в ответ и, оперевшись на ее руку, подняться из носилок. Она была уже за воротами… в большом прекрасном саду.
Как будто в блаженном краю… незнакомом блаженном краю.
И рядом уже стоял ее возлюбленный. Он должен был ожидать на пороге своего дома – но он пришел к ней, чтобы избавить ее от смущения. Ка-Нейт опустилась перед ним на колени и склонилась до земли.
Следовало еще сказать слова, но у нее в сердце не осталось никаких слов. Только радость и страх, которые с их встречи жили там вместе.
Неб-Амон поднял ее, улыбаясь.
- Приветствую тебя на пороге моего дома, возлюбленная сестра, - сказал он. - Клянусь перед лицом Амона и Хатхор, покровителей этого дома, что я перед тобою чист, чему свидетельством служит мое имя в брачном договоре*.
Далее следовало потребовать клятвы в честности и от невесты, но Неб-Амон промолчал.
Ка-Нейт ответила сама:
- Клянусь тебе, благородный господин… перед лицом Хатхор, покровительницы моего дома, что я перед тобою чиста, чему свидетельством служит мое имя в брачном договоре.
Неб-Амон улыбнулся, восхищенный самообладанием, которого от нее не ожидал. Ка-Нейт потупилась и приняла его руку. Вместе они прошли в дом.
Там к ней подступили служанки дома, подхватившие Ка-Нейт под руки, чтобы провести ее в ее покои. Ка-Нейт была неприятна такая навязчивость… будто ее лишили воли; она высвободилась. Огляделась, словно ища защиты.
- Я здесь, госпожа.
Мерит-Хатхор. Не испугавшаяся великолепия дома и своевластия слуг. И власти великого ясновидца.
Его уже и не было с ними – отошел, чтобы сделать последние приготовления к обряду. Ка-Нейт улыбнулась с подмывающим душу чувством тоски… и облегчения.
- Будь со мной постоянно, Мерит-Хатхор, - сказала она. – Идемте, - сказала она женщинам дома. Служанки поклонились, больше не смея касаться ее.
Они поднялись на второй этаж, и Ка-Нейт провели в покои, которые напомнили ей ее девичью комнату – низкий потолок подпирали тонкие колонны-лотосы, окно выходило на ворота в ограде. Только эта комната была просторнее и роскошней обставлена. Из ниш смотрели золотые божества – покровители дома. На блестящем кедровом туалетном столике стоял… ларец с драгоценностями. Ка-Нейт ахнула, догадавшись, что это те самые драгоценности, которые были присланы в подарок их семье, когда Неб-Амон сватался к ней.
Теперь это были ее сокровища. Свадебный подарок ее могущественного супруга.