Мои друзья лежали в таких же кроватках и поднялись, когда я их позвал. Вид у них, как наверное и у меня, был неважный. Шерсть Ляли растрепалась, как у бродячей кошки, а змей выглядел, как будто заработал сколиоз шейного отдела.
— Ты кто такой? — Спросил я у циклопа, хотя ответ мне был известен.
— Папочка. — Ответил гигант. — А вы мои любимые детки.
— Генетическая экспертиза не подтвердит вашего отцовства, тут и одним глазом видно. Отпустите нас.
— Не-а, папочке будет тоскливо. Он устал быть один.
— Я вас поздравляю, теперь мы одна семья. — Произнес я горько, глядя на своих друзей через решетки кровати.
— Как нехорошо с твоими земляками получилось. — Произнесла кошка. — Они будут нас ждать.
— Ничего, подождут, а потом освоятся в новом мире, глядишь и забудут, что жили на Земле.
— Папочка принесет вам картинки, угадывать. — Пробасил циклоп и громко топая, ушел в другую комнату.
— Антош, что с шеей?
— Позвонки сместились, меня бы растянуть, а то болит.
— Циклоп бы тебя растянул.
— Ни за что! — Испугался змей. — Он же идиот, а у них всегда силы девать некуда.
Я посмотрел вниз, через прутья. До пола было не меньше трех метров. Сквозь прутья можно было пролезть, если постараться. Что я и сделал. У Ляли это получилось еще непринужденнее. Мы спрыгнули вниз, на холодный каменный пол. Первым делом мы с кошкой обнялись, радостные от того, что живы.
— Я поверила, что это конец.
— А я не успел ничего подумать.
Змей просунул голову между прутьев.
— Давайте скорее, он же сейчас вернется.
Я подсадил Лялю. Она ловко забралась в кроватку змея и помогла подняться мне. Прежде, чем растянуть змея, я сделал ему массаж, чтобы подготовить мышцы. Потом я взял его за голову, а Ляля за хвост и мы начали растягивать нашего пресмыкающегося друга. Он заверещал.
— Хватит! Больно! Я вам не шланг и не трос, меня нежно надо.
Его кривобокая фигура могла вызывать только смех, но не сожаление.
— Хорошо, Антош, сейчас мы с Лялей сделаем это нежно, ты ничего не почувствуешь.
— Позвонки сместились, меня бы растянуть, а то болит.
— Циклоп бы тебя растянул.
— Ни за что! — Испугался змей. — Он же идиот, а у них всегда силы девать некуда.
Я посмотрел вниз, через прутья. До пола было не меньше трех метров. Сквозь прутья можно было пролезть, если постараться. Что я и сделал. У Ляли это получилось еще непринужденнее. Мы спрыгнули вниз, на холодный каменный пол. Первым делом мы с кошкой обнялись, радостные от того, что живы.
— Я поверила, что это конец.
— А я не успел ничего подумать.
Змей просунул голову между прутьев.
— Давайте скорее, он же сейчас вернется.
Я подсадил Лялю. Она ловко забралась в кроватку змея и помогла подняться мне. Прежде, чем растянуть змея, я сделал ему массаж, чтобы подготовить мышцы. Потом я взял его за голову, а Ляля за хвост и мы начали растягивать нашего пресмыкающегося друга. Он заверещал.
— Хватит! Больно! Я вам не шланг и не трос, меня нежно надо.
Его кривобокая фигура могла вызывать только смех, но не сожаление.
— Хорошо, Антош, сейчас мы с Лялей сделаем это нежно, ты ничего не почувствуешь.
Я задумал опасный прием, который, как мне казалось, должен помочь. Вначале мы с Лялей растягивали змея очень нежно, но это, как и следовало ожидать, не приносило никакой пользы. Тогда я перехватил его голову, засунув себе под мышку. Антош почувствовал что-то нехорошее.
— Жооорж, это зачем?
Прежде, чем он начал напрягать мышцы, готовясь к плохому, я резко дернул его, как канат, чтобы он пошел волной. Раздался хруст позвонков и тонкий писк.
— Ай!
— Антош? Помогло? — Спросил я, надеясь, что не окончательно прикончил друга.
Змей напугал меня, не ответив ничего. Он неподвижно лежал на серой постели, ровный, как стрела.
— Жорж. — Ляля взяла меня за руку. — Что с ним?
— Не знаю. Для трупного окоченения еще рано.
Неожиданно змей зашевелился, закрутил шеей. Он свернулся пирамидкой, сияя счастливым взглядом на ее вершине.
— Позвонки встали на свое место. — Радостно сообщил он. — Жорж, будь у меня такое право, я бы вручил тебе диплом иномирского массажиста.