Парень застыл от удивления.
— Доброго утра, тетка Ярина, — весело поздоровался Кирило Гуржий. Его румяное лицо сияло улыбкой. — Отворяйте сами, коли так.
Ярина вместо того подошла, еще плотнее притворила ворота и даже крючок накинула.
— Это не мне, — сказала сурово, ни на кого не глядя.
— Да что вы, тетка Ярина, — засмеялся Гуржий. — Это ж вам хату покрыть. Еще лес привезем на стропила.
Ярина подняла на него скорбные глаза.
— Заворачивай, — приказала. — Слышишь? Не надо мне.
— Как так не надо? — нахмурился Гуржий, уразумев наконец, что тетка не шутит. — Да ведь хата ребрами светит. Председатель наказал…
Тут, к его изумлению, женщина и вовсе рассердилась:
— Пускай свою хату покрывает. А мне не надо. Сама заработаю, сама мастеров найму.
— А мы вам уже не мастера? — обиделся Гуржий. — Отворяйте, Ярина, ворота, некогда мне с вами канителиться. — И протянул руку к крючку.
Но Ярина еще суровее проговорила:
— Сказала — не надо. И все. Погоняй.
Гуржий в сердцах щелкнул кнутом и дернул вожжи.
Ярина еще постояла у ворот, пока воз не скрылся из глаз. Потом пошла на ферму.
Часа через два на ферму прибежал Грицько — рассыльный из колхозной конторы. Запыхавшийся, в расстегнутом кожушке, в шапке-ушанке, из-под которой свисал белесый чубок, он ломким мальчишечьим голосом крикнул:
— Тетка Ярина, председатель Павло Данилович сказали, что просят вас зайти в контору.
— Ладно, — буркнула Ярина и отвернулась.
— Что ладно? — спросил мальчик. — Придете?
— Твое дело сделано. Передал и иди.
Мальчик пожал плечами и зашагал обратно. А Ярина решила: «Нечего мне там делать». И не пошла.
Возилась со своими свиньями, когда услышала, как кто-то рядом сказал:
Парень застыл от удивления.
— Доброго утра, тетка Ярина, — весело поздоровался Кирило Гуржий. Его румяное лицо сияло улыбкой. — Отворяйте сами, коли так.
Ярина вместо того подошла, еще плотнее притворила ворота и даже крючок накинула.
— Это не мне, — сказала сурово, ни на кого не глядя.
— Да что вы, тетка Ярина, — засмеялся Гуржий. — Это ж вам хату покрыть. Еще лес привезем на стропила.
Ярина подняла на него скорбные глаза.
— Заворачивай, — приказала. — Слышишь? Не надо мне.
— Как так не надо? — нахмурился Гуржий, уразумев наконец, что тетка не шутит. — Да ведь хата ребрами светит. Председатель наказал…
Тут, к его изумлению, женщина и вовсе рассердилась:
— Пускай свою хату покрывает. А мне не надо. Сама заработаю, сама мастеров найму.
— А мы вам уже не мастера? — обиделся Гуржий. — Отворяйте, Ярина, ворота, некогда мне с вами канителиться. — И протянул руку к крючку.
Но Ярина еще суровее проговорила:
— Сказала — не надо. И все. Погоняй.
Гуржий в сердцах щелкнул кнутом и дернул вожжи.
Ярина еще постояла у ворот, пока воз не скрылся из глаз. Потом пошла на ферму.
Часа через два на ферму прибежал Грицько — рассыльный из колхозной конторы. Запыхавшийся, в расстегнутом кожушке, в шапке-ушанке, из-под которой свисал белесый чубок, он ломким мальчишечьим голосом крикнул:
— Тетка Ярина, председатель Павло Данилович сказали, что просят вас зайти в контору.
— Ладно, — буркнула Ярина и отвернулась.
— Что ладно? — спросил мальчик. — Придете?
— Твое дело сделано. Передал и иди.
Мальчик пожал плечами и зашагал обратно. А Ярина решила: «Нечего мне там делать». И не пошла.
Возилась со своими свиньями, когда услышала, как кто-то рядом сказал: