— Нет, я на опытную станцию, — неторопливо ответил Кардаш.
— А, на хутор! Так это по пути…
Кардаш одним махом очутился в кузове. Машина двинулась, раскачиваясь на выбитом булыжнике. Вместе с ней раскачивался из стороны в сторону Кардаш; он стоял, широко расставив ноги, держась руками за кабину.
Минут через двадцать машина остановилась на развилке. Кардаш соскочил на землю, поблагодарил шофера и угостил его папиросами. Когда машина уже отъехала, Кардаш вспомнил случайно брошенное словцо «хутор» и рассмеялся.
Крутояровская научно-исследовательская станция предстала перед ним в скудной красе ранней весны, когда деревья еще стоят оголенные, а домики на пригорке, кажется, съежились от холода и повернулись бочком, чтоб степной ветер не бил им в лицо.
Возле одного из домиков, тоже съежившись, стояла молодая женщина в синем пальто с меховым воротником. Заслышав шаги, она обернулась и, прежде чем Кардаш успел ее узнать, вскрикнула:
— Коля?..
Весело и чуть лукаво улыбаясь, женщина шагнула ему навстречу.
— Пешком? Конечно, — покачала она головой. — Микола Кардаш в своем репертуаре. Тебя же предупредили, чтоб ехал до города. Оттуда машины, автобус…
— Здравствуй, Тоня, — сдержанно улыбнулся Кардаш и посмотрел на нее, не испытывая ни волнения, ни неловкости. Тоня была такая же красивая, как и раньше, только лицо немного пополнело и в чем-то изменилось, может быть, и к лучшему, но перемена эта сделала его чужим.
Кардаш отвел взгляд. А Тоня жадно, даже бесцеремонно разглядывала его.
— У-у, какой черный!.. Поджаривают тебя там или ты изнутри горишь? — сказала она.
— Сам горю.
— Конечно. Ни минуты покоя. Такой же хороший и…
— И такой же дурак, — договорил Кардаш.
Тоня засмеялась.
— Нет, Микола… Помнишь, я когда-то тебе говорила: умный дурак. Единство противоположностей. Вот и сейчас — прийти пешком…
Она развела руками, глядя на него все с той же улыбкой и любопытством в глазах, которые, казалось, о чем-то вспоминали и, возможно, жалели.
А он отлично помнил, что перед ним стоит уже не Тоня Гордиенко, а Антонина Шавловская, и ни о чем не хотел вспоминать.
— Ой, Коля… — вглядываясь в его лицо, начала она и умолкла.
Кардаш тоже молчал, не желая вызывать ее на разговоры о прошлом.
Тоня покачала головой и вздохнула.
— Нет, я на опытную станцию, — неторопливо ответил Кардаш.
— А, на хутор! Так это по пути…
Кардаш одним махом очутился в кузове. Машина двинулась, раскачиваясь на выбитом булыжнике. Вместе с ней раскачивался из стороны в сторону Кардаш; он стоял, широко расставив ноги, держась руками за кабину.
Минут через двадцать машина остановилась на развилке. Кардаш соскочил на землю, поблагодарил шофера и угостил его папиросами. Когда машина уже отъехала, Кардаш вспомнил случайно брошенное словцо «хутор» и рассмеялся.
Крутояровская научно-исследовательская станция предстала перед ним в скудной красе ранней весны, когда деревья еще стоят оголенные, а домики на пригорке, кажется, съежились от холода и повернулись бочком, чтоб степной ветер не бил им в лицо.
Возле одного из домиков, тоже съежившись, стояла молодая женщина в синем пальто с меховым воротником. Заслышав шаги, она обернулась и, прежде чем Кардаш успел ее узнать, вскрикнула:
— Коля?..
Весело и чуть лукаво улыбаясь, женщина шагнула ему навстречу.
— Пешком? Конечно, — покачала она головой. — Микола Кардаш в своем репертуаре. Тебя же предупредили, чтоб ехал до города. Оттуда машины, автобус…
— Здравствуй, Тоня, — сдержанно улыбнулся Кардаш и посмотрел на нее, не испытывая ни волнения, ни неловкости. Тоня была такая же красивая, как и раньше, только лицо немного пополнело и в чем-то изменилось, может быть, и к лучшему, но перемена эта сделала его чужим.
Кардаш отвел взгляд. А Тоня жадно, даже бесцеремонно разглядывала его.
— У-у, какой черный!.. Поджаривают тебя там или ты изнутри горишь? — сказала она.
— Сам горю.
— Конечно. Ни минуты покоя. Такой же хороший и…
— И такой же дурак, — договорил Кардаш.
Тоня засмеялась.
— Нет, Микола… Помнишь, я когда-то тебе говорила: умный дурак. Единство противоположностей. Вот и сейчас — прийти пешком…
Она развела руками, глядя на него все с той же улыбкой и любопытством в глазах, которые, казалось, о чем-то вспоминали и, возможно, жалели.
А он отлично помнил, что перед ним стоит уже не Тоня Гордиенко, а Антонина Шавловская, и ни о чем не хотел вспоминать.
— Ой, Коля… — вглядываясь в его лицо, начала она и умолкла.
Кардаш тоже молчал, не желая вызывать ее на разговоры о прошлом.
Тоня покачала головой и вздохнула.