– Ладно, найду другого исполнителя. А вот тебе прощальный подарок сделаю, отправлю на повторное перерождение. А то удумал тут мне помирать.
Я успел дёрнуться, а участковый рванул к нам, но на этом всё, Дарт щёлкнул пальцами и наступила темнота. Я даже ножом взмахнуть не успел, так всё быстро произошло. Вряд ли того арестуют, скорее всего просто исчезнет, но хоть старлей рядом, вызовет нужные службы, супруге сообщит, похоронят моё тело как полагается, со всеми почестями.
В этот раз очнулся я не сразу. Сперва было два коротких проблеска, пока наконец не включилось сознание на полную катушку. Мысленно матеря Дарта, я открыл глаза. Ну ведь просил, я же и вправду решил закончить свой жизненный путь. Не скажу что прям устал жить, но вот так решил, хватит, побегал, попрыгал по мирам, на рожи противные инопланетян посмотрел, и вот тридцать лет настоящего счастья семейной жизни. Я считал, что прожил достойную жизнь, и хотел закончить её красиво. Хм, а ведь Дарт позволил мне это сделать. Я умер не тихо во сне, а в бою с противником, чему наш участковый был свидетелем. Хоть за это ему спасибо.
Ладно, та жизнь закончена, до сих пор сердце щемит, как о своей супруге подумаю, а ведь столько лет прошло, в других семьях живут по привычке, а мы до сих пор любили друг друга и жили душа в душу. Теперь та жизнь осталась позади. Дарту я был нужен, тот хотел сделать меня джинном, не понятно почему именно меня, однако искал он встречи именно со мной. А как нашёл, то понятно. Слепок моей ауры у него есть, а по ней найти не проблема. А я ведь надеялся, что та жизнь осталось далеко в прошлом и больше встреч с магами или джиннами у меня не будет. А тут мало того что маг появился, так что ещё джинном предложил стать. Нашёл идиота согласится. С другой стороны, тому что тот отправил меня на перерождение, я в принципе рад. Дарт мог забрать мою душу, использовать её по своему разумению, а тут хоть сам жить буду. Кстати, а где именно тут? Пора разобраться в этом. Есть у меня подозрение что я мог оказаться снова в начале войны. Может знания по магии у меня и исчезли, но ведь голова на плечах осталась. В причинах почему мою душу раз за разом забрасывает именно в этот временной промежуток, я разобрался. Дело в том, что начало войны, это настолько страшное время, что произошло искажение временного континуума. Если проще, души вроде моей для перерождения затягивает именно в это время. С другой стороны, есть ещё Гражданская война, или другие войны, просто начало именно этой Отечественной войны, даёт самые большие помехи, и соответственно души притягиваются к ней. Теперь только стоит узнать, ошибаюсь я или нет. И почему-то мне кажется, что нет. Память бывшего хозяина тела пробуждается? Нет, вряд ли, сомневаюсь.
Я лежал на постели с открытыми глазами, изучая обстановку. Комната неизвестная, но это не больница, запах жилого помещения, доносится запах жаренной картошки с луком. Осторожно подняв руки, я осмотрел их. Довольно большие ладони, такие у рабочих людей бывают или крестьян, но руки молодые, подросток скорее всего. Осторожно сев, я мысленно прислушался к себе и определил своё состояние как идеальное. Ничего не болит, не тянет, на ноге рубцов нет, и сама та не укорочена и нужной длинны. Встав, я осмотрел себя, с некоторым удивлением изучая белое армейское бельё, что было на мне одето. Рубаха и кальсоны на завязочках. Ноги босы были. Пол чуть прохладный, не топлено, значит лето. Осторожно ступая по деревянному полу, судя по низким потолкам, частный дом, или скорее изба с небольшими оконцами, я и подошёл к ближайшему окну и осмотрел зелёный яблоневый сад за ним. Яблони не давали рассмотреть, что находится дальше, но хоть время года примерно определил, судя по зелёным яблокам, мелким, те только недавно сбросили цвет, значит начало июня. Где-то так. Уже первая проверка показывает, что я возможно нахожусь в начальном периоде войны, или до начала перенёсся.
Я отошёл к небольшому зеркалу, висевшему на стене, изучая свой новый облик, как дверь резко распахнулась и в комнату забежал парнишка моих лет. А моему новому телу лет шестнадцать максимум, вряд ли больше. Тот был черноволос, коренаст, узколиц и подвижен как ртуть. В отличие от него я был невысокого стройного телосложения, с приятными чертами лица, ямочкой на подбородке, голубыми глазами и светлой короткостриженой шевелюрой. Парнишка была одет под крестьянина, тёмные брюки, серая рубашка, сапоги на ногах, вроде моя одежда, что лежала на табурете у кровати, была такой же. Хм, а в комнате находилось две кровати, обе не застелены, скорее всего этот парнишка спал на второй, только встал раньше. А парень быстро заговорил на польском, я легко его узнал по пшекающим словам. Да и слышать ранее приходилось.
– Что сказал? – не понял я.
– Ты чего, на языке москалей хочешь говорить?! – возмутился тот на русском, и тут же скривился. – Ах да, дядька Казимир же сказал, говорить только на москальском.
– На москальском говоришь? – задумчиво протянул я и резко ударил того в грудь и горло, а когда тот свалился, добавил по затылку, после чего обыскав тело, начал его вязать. Язык есть, подозреваю что я попал к польским националистам, вот и узнаю точно.
Сначала я оделся, сапоги добротные натянул, потом осмотрел дом, пустой, за садом серебрилась водой речка. В карманах мелочёвка, документов нет, несколько монет советского довоенного периода. Вернувшись в комнату, я обыскал парня, результат тот же. Кроме того, что этот курил, початая пачка польских папирос и спички. Тоже польские. Я что, в Польше? В общем, проверив как тот связан, привёл в чувство и начал допрос, по жёсткому. У того в глазах не понимание было, как так, парень, друг вместе с которым тот вырос, его пытает и допрашивает, задавая те вопросы, на которые сам отлично знал ответ. Значит, полчаса работы, и вот что смог узнать. Оба парня из германской Польши, выросли там, состояли в банде, завербованы были немцами и два дня назад, после учёбы, их отправили на советскую зону контроля. В данный момент, мы находимся в городе Владимир-Волынск, за садом речка – это Буг. Сегодня двадцать первое июня, и завтра начнётся война. Парень об этом знал, их задача диверсии завтра утром в городе. Расстрел советских частей, убийство граждан и чиновников. Оружие спрятано тут же, в сарае. Дом принадлежит немецкому агенту, дядьке Казимиру, он их командир. Будет показывать цели. Несколько человек нужно будет выкрасть этой ночью, с ними немцы хотят поговорить. Видать какие-то важные и информированные личности. Это основная задача группы.
После допроса я пережал парнишке сонную артерию, отправил его в мир вечной охоты. Как его звали я даже не спрашивал, как в прочем и бывшего хозяина этого тела. Теперь сам решу какие данные у меня будут. Тело пока под кровать, и в засаду к двери, будем ждать хозяина дома. Прежде чем уйти, нужно с ним хорошенько пообщаться. Узнать хорошо ли его снабжают немцы и сколько тот успел скопить. Для дальнейшей моей жизни это пригодится. А вот в Москву я не планирую отправляться, я там почти сорок лет прожил. Сейчас никак, воспоминаний много, на сердце давят, так что устроимся в другом городе. Найду подходящий. Может Ленинград? Стоит подумать, но только после снятия блокады.
Ждать пришлось долго, а тут ещё сводящий с ума запах жаренной картошки, приготовленной настоящим мастером. Потрогав крышку сковородки, тёплая, я её снял и откинув кусок белой, чистой тряпицы, что закрывала стол, обнаружил вполне приличные запасы съестного, приготовленного к употреблению. Правда, сейчас утро, девять часов, для завтрака жирновато будет, но я всё равно навернул картошечки с молоком, свежим хлебом, солёными огурчиками и нарезанным свежим солёным салом, что пластинками лежал на хлебе. Много что было, но всё трогать я не стал, лишь прикинул что заберу с собой, когда буду уходить. Я успел насытится, даже немного переел, отяжелев, и как раз пил чай, когда со двора донёсся шум. Выглянув в окно, обнаружил безбородого мужчину, на вид лет сорока, что заводил во двор телегу, в которую запряжены два коня. Слегка ослабив подпруги, тот сунул под морды коней охапки сена и налив в бадью воды, чтобы те попили, вернулся к воротам и закрыл их. Хотя воротами назвать их сложно, тут не было нормальных дощатых, а ограда у участка была из плетня. Любой с улицы видел сад, огород и дом. Вот и ворота, это два куска плетня на кожаных петлях, которые и прикрыл хозяин дома.
А вообще, слева от ворот была конюшня, и сарай, видимо для телеги, но загонять туда лошадей, тот не стал, видимо планировал сегодня ещё куда-то отправится. Именно в сарае и был тайник с оружием, чуть позже осмотрю его. А вот повозку и коней я заберу. Оба одной коричневой масти, неприметные, особых примет я не увидел, такой же повозка была. Видимо для работы нужно было это хозяину дома, чтобы не опознать, всё безлико. Точно заберу транспортное средство, а значит трофеи с подворья я смогу вывести много, не с одним вещевым мешком за плечами. Кстати, последний ещё нужно найти, а то я тут мельком всё окинул взглядом, и пока не нашёл нужной тары. Хотя бы припасы с собой взять. Вот уж их я точно оставлять не планировал. А так пока местный хозяин возился с воротами и шёл домой, с некоторым подозрением поглядывая вокруг, я ожидал его. Тот странно себя ведёт, он ведь должен не привлекать внимания, но видимо опытный агент что-то почуял, вот и был настороже. Пару раз тот локтем бока коснулся, как бы случайно, но я уверен у него там оружие и тот проверял его.
Когда он зашёл в сени, а потом в избу, попав на кухню, то обнаружил как я ем картошку. Точнее, делаю вид что завтракаю.
– Встал уже? – спросил тот, окинув меня взглядом, после чего стал снимать пиджак у вешалки, повернувшись ко мне спиной. Поэтому полёта ножа не заметил, и тяжёлая рукоятка врезалась ему в затылок.
Очень мне этот Казимир не нравился, и подозреваю, что встав я в засаду у двери, ничего бы не вышло, спеленал бы тот меня на раз. А вот так подловить его шансов больше было, и действительно получилось. Подскочив следом, практически в тот момент, когда хозяин дома падал, я быстро его спеленал и обыскал. Оружие действительно было. «Наган» с польским орлом на рукоятке заткнут был за ремень. В карманах горсть патронов и другая мелочь. Всё это перекочевало мне по карманам. Документа у того не нашёл, что странно, приграничная зона, обязаны быть. Я волоком утащил его в ту маленькую комнату, где сам проснулся, и приведя в сознание начал допрос. Очень жёстко работать пришлось, но сломать всё же удалось, хотя и не сразу, а только через полтора часа. Всё тот мне выдал, все расклады, и я понял, надо валить из города. Скоро ожидался приход группы диверсантов, Казимир их ждал для усиления своей группы, но часа три у меня было. Добив и хозяина дома, с гарантией, нож на всю длину в грудь вошёл, достав до сердца, я сначала сбегал за двумя вещмешками, мёртвый хозяин дома, перед тем как умереть, пояснил что-где лежит, я задавал наводящие вопросы, так что найти требуемое удалось легко.
В один мешок я убрал всё солёное сало, что нашёл в доме, на столе небольшой кусок был, а вот в погребе в чугунке настаивалось ещё кило пять. Уже готового к применению. Я тут подумал, не на себе же понесу, и чугунок, замотав верх материей, отнёс в повозку. А в вещмешок, всё со стола и из кладовки сгрёб. Не так и много у местного хозяина припасов оказалось, ну кроме сала. Там хлеба полтора каравая, свежего, огурцы солёные, потом луку свежего, два десятка луковиц, чеснока, мешок картошки в телегу отнёс, пару пакетов с крупой взял, нашёл соль, заварки к чаю, не так и много. Это всё что было. Из посуды забрал большую сковороду, остатки картошки я в тарелку убрал, потом доем, а сковороду отмыл, соскоблил, взял чайник, ещё и пару кастрюль, ну и посуды, металлические миски, ложки-вилки. Даже разделочную доску и пару кухонных ножей. Всё это было уложено в телеге. Во второй вещмешок, трофеи, деньги, золото, всё что тот награбил или получил от немцев. Из вещевого довольствия, тут не так и много вышло. Взял пару крепких одеял, чтобы спать на земле, нашёл и прибрал зелёную армейскую плащ-палатку, несколько мотков верёвок. Лампу керосиновую с бидоном керосина. В принципе всё. Осталось только оружие. В тайнике я обнаружил ручной пулемёт, выкидыш британской мысли, что поляки производили. «Брен» назывался. Шесть винтовок и несколько карабинов. А вот короткоствола не было, что странно. Я смотрел и отложил себе карабин «Мосина», что на удивление хорошо сохранился, ствол не расстрелян, механизм в порядке. К нему было всего полторы сотни патронов. Мало оружия этого типа у бандитов было, в основном польского или немецкого производства. Так что карабин и подсумки с патронами отправились под мешок с картошкой, а я, подхватив кепку с пиджаком, это видимо мои, по размеру были, на вешалке висели, выведя лошадей со двора, ремни я подтянул, и устроившись на телеге, покатил к выезду из города. Надеюсь найду, в этом городе мне ранее бывать не доводилось.
А вот рынок мне встретился случайно, выехал на шум. Там оставив телегу под просмотром бабулек, прогулялся. Купил двухлитровый термос, потом котелок, над костром готовить пищу. Нашёл и купил полевой бинокль в чехле, армейскую фляжку, алюминиевую, потом кожаный саквояж, и найдя нужного торговца, закупил бинты, йод, и всё необходимое для врачебной деятельности. Даже пара скальпелей были и шовный материал с иголкой. А на выходе купил пирог с капустой, две крынки с молоком, и большой кулёк с жаренными семечками. Ах да, купил бутыль масла, чтобы жарить на сковороде можно было, а у одного мужичка вполне справные рыболовные снасти. Загрузившись, я покатил к выезду. Покинув город, я по трассе, по обочине, направился в сторону Луцка. Кстати, движения на дороге было много, в основном армейского транспорта, грузовики и легковушки. Были и телеги, которыми правили красноармейцы. Тоже немало, надо сказать.
Остановив телегу на пригорке, я в бинокль, когда машин не было, осмотрел пост вдали. Там бойцы осматривали всех, телеги у крестьян тоже. А мою начнут осматривать, много интересного найдут. Объехать не получится, пост у моста через речку был, я не знаю где объезд. Подумав, я развернулся и покатил обратно. От города я к обеду километров на десять отъехал, лошадям уже отдых нужен, но идея одна у меня была. Вернувшись на пару километров, я повернул на просёлочную дорогу и направился к селу вдали. Дело в том, что там был медсанбат, я видел, как туда свернуло две санитарных машины, да над одним из домов белый флаг с красным крестом трепыхался на ветру. Так что догадаться было не сложно. А подъехав, только убедился, что тут кроме прочего стояли военные медики. На подъезде я спрятал в кустарнике вещмешок с ценностями и оружие, всё, «Наган» в том числе, ну и направился к главному зданию медсанбата, где санитара попросил позвать старшего. Через минуту на крыльцо вышел военврач второго ранга, майор по-нашему, с белым халатом накинутым на плечи. Тот вопросительно посмотрел на меня.
– Здравствуйте. Меня зовут Антон Кузьмин. Председатель нашего колхоза направил меня к вам, с шефской помощью. Тут в телеге припасы. А ещё он меня с телегой закрепил за вашим медсанбатом на целый месяц.
Достав из кармана бланк с печатью, я протянул его военврачу. Эти колхозные бланки с подписями и печатями я забрал у бандитов, те прикрываясь ими перевозили на телеге разные ценности. Казимир сам об этом признался. А тут мне пригодилось. На посту бы не сработало, а тут надежда была. Я лишь написал о шефской помощи и о том, что председатель выделяет для медсанбата на месяц телегу с возницей. Тот изучил бланк, и кивнул, велев везти к кухне припасы. Прежде чем тронутся с места, я подарил военврачу пирог, которого ещё не касался. А остальное действительно передал повару на кухне, себе оставил только то что было в вещмешке, да утварь с посудой. Ну и вещи, одеяла, рыболовные снасти, плащ-палатку и саквояж с медикаментами. Дальше меня оформили в медсанбат. Узнав, что документов нет, выделили справку, что я числюсь вольнонаёмным за медсанбатом. А на постой определили в один из дворов, дом занят был, мест нет, так на сеновале с парой санитаров спокойно устроился. Так что я занимался повозкой, готовил её к долгой дороге, лошадьми, да выполнил пару поручений от дежурного врача. А вообще меня за кухней закрепили, поэтому я возил воду в двух бочках от реки, и мешки от склада, он тут же в селе располагался. Так день и закончился, и я устроился на дне повозки на ночь, завернувшись в одеяло. Если сыро ночью станет, плащ-палатка под боком, прикроюсь. Лошади паслись рядом, метрах в пятидесяти за амбаром на лугу. Кстати, а покормили меня ужином с кухни медсанбата, я там теперь столовуюсь, как и другой персонал.
Утром я подскочил от звука канонады, рёва авиационных моторов над головой, и близкой бомбёжки. Бомбили танковую часть, что располагалась летними лагерями в поле за околицей села. Вскочив, быстро одевшись, я побежал за лошадями, что в панике на лугу прыгали стреноженные. Быстро им уздечки накинул, успокоил, и повёл ко двору, где у амбара стояла моя повозка. А пока запрягал, за мной прибежали, нужно срочно вывозить раненых от танкистов. Раз нужно, вывезем, так что накидал охапки сена в телегу, из стога рядом, чтобы помягче раненым было, и покатил куда мне сказали. Оттуда уже на носилках несли первых раненых.
– Ладно, найду другого исполнителя. А вот тебе прощальный подарок сделаю, отправлю на повторное перерождение. А то удумал тут мне помирать.
Я успел дёрнуться, а участковый рванул к нам, но на этом всё, Дарт щёлкнул пальцами и наступила темнота. Я даже ножом взмахнуть не успел, так всё быстро произошло. Вряд ли того арестуют, скорее всего просто исчезнет, но хоть старлей рядом, вызовет нужные службы, супруге сообщит, похоронят моё тело как полагается, со всеми почестями.
В этот раз очнулся я не сразу. Сперва было два коротких проблеска, пока наконец не включилось сознание на полную катушку. Мысленно матеря Дарта, я открыл глаза. Ну ведь просил, я же и вправду решил закончить свой жизненный путь. Не скажу что прям устал жить, но вот так решил, хватит, побегал, попрыгал по мирам, на рожи противные инопланетян посмотрел, и вот тридцать лет настоящего счастья семейной жизни. Я считал, что прожил достойную жизнь, и хотел закончить её красиво. Хм, а ведь Дарт позволил мне это сделать. Я умер не тихо во сне, а в бою с противником, чему наш участковый был свидетелем. Хоть за это ему спасибо.
Ладно, та жизнь закончена, до сих пор сердце щемит, как о своей супруге подумаю, а ведь столько лет прошло, в других семьях живут по привычке, а мы до сих пор любили друг друга и жили душа в душу. Теперь та жизнь осталась позади. Дарту я был нужен, тот хотел сделать меня джинном, не понятно почему именно меня, однако искал он встречи именно со мной. А как нашёл, то понятно. Слепок моей ауры у него есть, а по ней найти не проблема. А я ведь надеялся, что та жизнь осталось далеко в прошлом и больше встреч с магами или джиннами у меня не будет. А тут мало того что маг появился, так что ещё джинном предложил стать. Нашёл идиота согласится. С другой стороны, тому что тот отправил меня на перерождение, я в принципе рад. Дарт мог забрать мою душу, использовать её по своему разумению, а тут хоть сам жить буду. Кстати, а где именно тут? Пора разобраться в этом. Есть у меня подозрение что я мог оказаться снова в начале войны. Может знания по магии у меня и исчезли, но ведь голова на плечах осталась. В причинах почему мою душу раз за разом забрасывает именно в этот временной промежуток, я разобрался. Дело в том, что начало войны, это настолько страшное время, что произошло искажение временного континуума. Если проще, души вроде моей для перерождения затягивает именно в это время. С другой стороны, есть ещё Гражданская война, или другие войны, просто начало именно этой Отечественной войны, даёт самые большие помехи, и соответственно души притягиваются к ней. Теперь только стоит узнать, ошибаюсь я или нет. И почему-то мне кажется, что нет. Память бывшего хозяина тела пробуждается? Нет, вряд ли, сомневаюсь.
Я лежал на постели с открытыми глазами, изучая обстановку. Комната неизвестная, но это не больница, запах жилого помещения, доносится запах жаренной картошки с луком. Осторожно подняв руки, я осмотрел их. Довольно большие ладони, такие у рабочих людей бывают или крестьян, но руки молодые, подросток скорее всего. Осторожно сев, я мысленно прислушался к себе и определил своё состояние как идеальное. Ничего не болит, не тянет, на ноге рубцов нет, и сама та не укорочена и нужной длинны. Встав, я осмотрел себя, с некоторым удивлением изучая белое армейское бельё, что было на мне одето. Рубаха и кальсоны на завязочках. Ноги босы были. Пол чуть прохладный, не топлено, значит лето. Осторожно ступая по деревянному полу, судя по низким потолкам, частный дом, или скорее изба с небольшими оконцами, я и подошёл к ближайшему окну и осмотрел зелёный яблоневый сад за ним. Яблони не давали рассмотреть, что находится дальше, но хоть время года примерно определил, судя по зелёным яблокам, мелким, те только недавно сбросили цвет, значит начало июня. Где-то так. Уже первая проверка показывает, что я возможно нахожусь в начальном периоде войны, или до начала перенёсся.
Я отошёл к небольшому зеркалу, висевшему на стене, изучая свой новый облик, как дверь резко распахнулась и в комнату забежал парнишка моих лет. А моему новому телу лет шестнадцать максимум, вряд ли больше. Тот был черноволос, коренаст, узколиц и подвижен как ртуть. В отличие от него я был невысокого стройного телосложения, с приятными чертами лица, ямочкой на подбородке, голубыми глазами и светлой короткостриженой шевелюрой. Парнишка была одет под крестьянина, тёмные брюки, серая рубашка, сапоги на ногах, вроде моя одежда, что лежала на табурете у кровати, была такой же. Хм, а в комнате находилось две кровати, обе не застелены, скорее всего этот парнишка спал на второй, только встал раньше. А парень быстро заговорил на польском, я легко его узнал по пшекающим словам. Да и слышать ранее приходилось.
– Что сказал? – не понял я.
– Ты чего, на языке москалей хочешь говорить?! – возмутился тот на русском, и тут же скривился. – Ах да, дядька Казимир же сказал, говорить только на москальском.
– На москальском говоришь? – задумчиво протянул я и резко ударил того в грудь и горло, а когда тот свалился, добавил по затылку, после чего обыскав тело, начал его вязать. Язык есть, подозреваю что я попал к польским националистам, вот и узнаю точно.
Сначала я оделся, сапоги добротные натянул, потом осмотрел дом, пустой, за садом серебрилась водой речка. В карманах мелочёвка, документов нет, несколько монет советского довоенного периода. Вернувшись в комнату, я обыскал парня, результат тот же. Кроме того, что этот курил, початая пачка польских папирос и спички. Тоже польские. Я что, в Польше? В общем, проверив как тот связан, привёл в чувство и начал допрос, по жёсткому. У того в глазах не понимание было, как так, парень, друг вместе с которым тот вырос, его пытает и допрашивает, задавая те вопросы, на которые сам отлично знал ответ. Значит, полчаса работы, и вот что смог узнать. Оба парня из германской Польши, выросли там, состояли в банде, завербованы были немцами и два дня назад, после учёбы, их отправили на советскую зону контроля. В данный момент, мы находимся в городе Владимир-Волынск, за садом речка – это Буг. Сегодня двадцать первое июня, и завтра начнётся война. Парень об этом знал, их задача диверсии завтра утром в городе. Расстрел советских частей, убийство граждан и чиновников. Оружие спрятано тут же, в сарае. Дом принадлежит немецкому агенту, дядьке Казимиру, он их командир. Будет показывать цели. Несколько человек нужно будет выкрасть этой ночью, с ними немцы хотят поговорить. Видать какие-то важные и информированные личности. Это основная задача группы.
После допроса я пережал парнишке сонную артерию, отправил его в мир вечной охоты. Как его звали я даже не спрашивал, как в прочем и бывшего хозяина этого тела. Теперь сам решу какие данные у меня будут. Тело пока под кровать, и в засаду к двери, будем ждать хозяина дома. Прежде чем уйти, нужно с ним хорошенько пообщаться. Узнать хорошо ли его снабжают немцы и сколько тот успел скопить. Для дальнейшей моей жизни это пригодится. А вот в Москву я не планирую отправляться, я там почти сорок лет прожил. Сейчас никак, воспоминаний много, на сердце давят, так что устроимся в другом городе. Найду подходящий. Может Ленинград? Стоит подумать, но только после снятия блокады.
Ждать пришлось долго, а тут ещё сводящий с ума запах жаренной картошки, приготовленной настоящим мастером. Потрогав крышку сковородки, тёплая, я её снял и откинув кусок белой, чистой тряпицы, что закрывала стол, обнаружил вполне приличные запасы съестного, приготовленного к употреблению. Правда, сейчас утро, девять часов, для завтрака жирновато будет, но я всё равно навернул картошечки с молоком, свежим хлебом, солёными огурчиками и нарезанным свежим солёным салом, что пластинками лежал на хлебе. Много что было, но всё трогать я не стал, лишь прикинул что заберу с собой, когда буду уходить. Я успел насытится, даже немного переел, отяжелев, и как раз пил чай, когда со двора донёсся шум. Выглянув в окно, обнаружил безбородого мужчину, на вид лет сорока, что заводил во двор телегу, в которую запряжены два коня. Слегка ослабив подпруги, тот сунул под морды коней охапки сена и налив в бадью воды, чтобы те попили, вернулся к воротам и закрыл их. Хотя воротами назвать их сложно, тут не было нормальных дощатых, а ограда у участка была из плетня. Любой с улицы видел сад, огород и дом. Вот и ворота, это два куска плетня на кожаных петлях, которые и прикрыл хозяин дома.
А вообще, слева от ворот была конюшня, и сарай, видимо для телеги, но загонять туда лошадей, тот не стал, видимо планировал сегодня ещё куда-то отправится. Именно в сарае и был тайник с оружием, чуть позже осмотрю его. А вот повозку и коней я заберу. Оба одной коричневой масти, неприметные, особых примет я не увидел, такой же повозка была. Видимо для работы нужно было это хозяину дома, чтобы не опознать, всё безлико. Точно заберу транспортное средство, а значит трофеи с подворья я смогу вывести много, не с одним вещевым мешком за плечами. Кстати, последний ещё нужно найти, а то я тут мельком всё окинул взглядом, и пока не нашёл нужной тары. Хотя бы припасы с собой взять. Вот уж их я точно оставлять не планировал. А так пока местный хозяин возился с воротами и шёл домой, с некоторым подозрением поглядывая вокруг, я ожидал его. Тот странно себя ведёт, он ведь должен не привлекать внимания, но видимо опытный агент что-то почуял, вот и был настороже. Пару раз тот локтем бока коснулся, как бы случайно, но я уверен у него там оружие и тот проверял его.
Когда он зашёл в сени, а потом в избу, попав на кухню, то обнаружил как я ем картошку. Точнее, делаю вид что завтракаю.
– Встал уже? – спросил тот, окинув меня взглядом, после чего стал снимать пиджак у вешалки, повернувшись ко мне спиной. Поэтому полёта ножа не заметил, и тяжёлая рукоятка врезалась ему в затылок.
Очень мне этот Казимир не нравился, и подозреваю, что встав я в засаду у двери, ничего бы не вышло, спеленал бы тот меня на раз. А вот так подловить его шансов больше было, и действительно получилось. Подскочив следом, практически в тот момент, когда хозяин дома падал, я быстро его спеленал и обыскал. Оружие действительно было. «Наган» с польским орлом на рукоятке заткнут был за ремень. В карманах горсть патронов и другая мелочь. Всё это перекочевало мне по карманам. Документа у того не нашёл, что странно, приграничная зона, обязаны быть. Я волоком утащил его в ту маленькую комнату, где сам проснулся, и приведя в сознание начал допрос. Очень жёстко работать пришлось, но сломать всё же удалось, хотя и не сразу, а только через полтора часа. Всё тот мне выдал, все расклады, и я понял, надо валить из города. Скоро ожидался приход группы диверсантов, Казимир их ждал для усиления своей группы, но часа три у меня было. Добив и хозяина дома, с гарантией, нож на всю длину в грудь вошёл, достав до сердца, я сначала сбегал за двумя вещмешками, мёртвый хозяин дома, перед тем как умереть, пояснил что-где лежит, я задавал наводящие вопросы, так что найти требуемое удалось легко.
В один мешок я убрал всё солёное сало, что нашёл в доме, на столе небольшой кусок был, а вот в погребе в чугунке настаивалось ещё кило пять. Уже готового к применению. Я тут подумал, не на себе же понесу, и чугунок, замотав верх материей, отнёс в повозку. А в вещмешок, всё со стола и из кладовки сгрёб. Не так и много у местного хозяина припасов оказалось, ну кроме сала. Там хлеба полтора каравая, свежего, огурцы солёные, потом луку свежего, два десятка луковиц, чеснока, мешок картошки в телегу отнёс, пару пакетов с крупой взял, нашёл соль, заварки к чаю, не так и много. Это всё что было. Из посуды забрал большую сковороду, остатки картошки я в тарелку убрал, потом доем, а сковороду отмыл, соскоблил, взял чайник, ещё и пару кастрюль, ну и посуды, металлические миски, ложки-вилки. Даже разделочную доску и пару кухонных ножей. Всё это было уложено в телеге. Во второй вещмешок, трофеи, деньги, золото, всё что тот награбил или получил от немцев. Из вещевого довольствия, тут не так и много вышло. Взял пару крепких одеял, чтобы спать на земле, нашёл и прибрал зелёную армейскую плащ-палатку, несколько мотков верёвок. Лампу керосиновую с бидоном керосина. В принципе всё. Осталось только оружие. В тайнике я обнаружил ручной пулемёт, выкидыш британской мысли, что поляки производили. «Брен» назывался. Шесть винтовок и несколько карабинов. А вот короткоствола не было, что странно. Я смотрел и отложил себе карабин «Мосина», что на удивление хорошо сохранился, ствол не расстрелян, механизм в порядке. К нему было всего полторы сотни патронов. Мало оружия этого типа у бандитов было, в основном польского или немецкого производства. Так что карабин и подсумки с патронами отправились под мешок с картошкой, а я, подхватив кепку с пиджаком, это видимо мои, по размеру были, на вешалке висели, выведя лошадей со двора, ремни я подтянул, и устроившись на телеге, покатил к выезду из города. Надеюсь найду, в этом городе мне ранее бывать не доводилось.
А вот рынок мне встретился случайно, выехал на шум. Там оставив телегу под просмотром бабулек, прогулялся. Купил двухлитровый термос, потом котелок, над костром готовить пищу. Нашёл и купил полевой бинокль в чехле, армейскую фляжку, алюминиевую, потом кожаный саквояж, и найдя нужного торговца, закупил бинты, йод, и всё необходимое для врачебной деятельности. Даже пара скальпелей были и шовный материал с иголкой. А на выходе купил пирог с капустой, две крынки с молоком, и большой кулёк с жаренными семечками. Ах да, купил бутыль масла, чтобы жарить на сковороде можно было, а у одного мужичка вполне справные рыболовные снасти. Загрузившись, я покатил к выезду. Покинув город, я по трассе, по обочине, направился в сторону Луцка. Кстати, движения на дороге было много, в основном армейского транспорта, грузовики и легковушки. Были и телеги, которыми правили красноармейцы. Тоже немало, надо сказать.
Остановив телегу на пригорке, я в бинокль, когда машин не было, осмотрел пост вдали. Там бойцы осматривали всех, телеги у крестьян тоже. А мою начнут осматривать, много интересного найдут. Объехать не получится, пост у моста через речку был, я не знаю где объезд. Подумав, я развернулся и покатил обратно. От города я к обеду километров на десять отъехал, лошадям уже отдых нужен, но идея одна у меня была. Вернувшись на пару километров, я повернул на просёлочную дорогу и направился к селу вдали. Дело в том, что там был медсанбат, я видел, как туда свернуло две санитарных машины, да над одним из домов белый флаг с красным крестом трепыхался на ветру. Так что догадаться было не сложно. А подъехав, только убедился, что тут кроме прочего стояли военные медики. На подъезде я спрятал в кустарнике вещмешок с ценностями и оружие, всё, «Наган» в том числе, ну и направился к главному зданию медсанбата, где санитара попросил позвать старшего. Через минуту на крыльцо вышел военврач второго ранга, майор по-нашему, с белым халатом накинутым на плечи. Тот вопросительно посмотрел на меня.
– Здравствуйте. Меня зовут Антон Кузьмин. Председатель нашего колхоза направил меня к вам, с шефской помощью. Тут в телеге припасы. А ещё он меня с телегой закрепил за вашим медсанбатом на целый месяц.
Достав из кармана бланк с печатью, я протянул его военврачу. Эти колхозные бланки с подписями и печатями я забрал у бандитов, те прикрываясь ими перевозили на телеге разные ценности. Казимир сам об этом признался. А тут мне пригодилось. На посту бы не сработало, а тут надежда была. Я лишь написал о шефской помощи и о том, что председатель выделяет для медсанбата на месяц телегу с возницей. Тот изучил бланк, и кивнул, велев везти к кухне припасы. Прежде чем тронутся с места, я подарил военврачу пирог, которого ещё не касался. А остальное действительно передал повару на кухне, себе оставил только то что было в вещмешке, да утварь с посудой. Ну и вещи, одеяла, рыболовные снасти, плащ-палатку и саквояж с медикаментами. Дальше меня оформили в медсанбат. Узнав, что документов нет, выделили справку, что я числюсь вольнонаёмным за медсанбатом. А на постой определили в один из дворов, дом занят был, мест нет, так на сеновале с парой санитаров спокойно устроился. Так что я занимался повозкой, готовил её к долгой дороге, лошадьми, да выполнил пару поручений от дежурного врача. А вообще меня за кухней закрепили, поэтому я возил воду в двух бочках от реки, и мешки от склада, он тут же в селе располагался. Так день и закончился, и я устроился на дне повозки на ночь, завернувшись в одеяло. Если сыро ночью станет, плащ-палатка под боком, прикроюсь. Лошади паслись рядом, метрах в пятидесяти за амбаром на лугу. Кстати, а покормили меня ужином с кухни медсанбата, я там теперь столовуюсь, как и другой персонал.
Утром я подскочил от звука канонады, рёва авиационных моторов над головой, и близкой бомбёжки. Бомбили танковую часть, что располагалась летними лагерями в поле за околицей села. Вскочив, быстро одевшись, я побежал за лошадями, что в панике на лугу прыгали стреноженные. Быстро им уздечки накинул, успокоил, и повёл ко двору, где у амбара стояла моя повозка. А пока запрягал, за мной прибежали, нужно срочно вывозить раненых от танкистов. Раз нужно, вывезем, так что накидал охапки сена в телегу, из стога рядом, чтобы помягче раненым было, и покатил куда мне сказали. Оттуда уже на носилках несли первых раненых.