— Не понимаете? Сколько в Стопачах населения?
— Тысяч пятнадцать... кажется...
— «Кажется... Если не ошибаюсь… Надо посмотреть...». Необходимо четко выполнять свои обязанности, а с вашим «кажется» далеко не уедешь!
Райуполномоченный нахмурился.
— Да поймите же вы, — уже совсем потерял терпение Карпенко, — что, прожив тридцать лет в городе с таким небольшим населением, человек может знать в лицо большинство его жителей. Можете вы поручиться, что этот дежурный никогда не встречал на улице, в кино, в бане, в клубе или еще бог знает где, ваших сотрудников? Вохровец, который спрашивал у дежурного о Коломийчуке, был новым для него человеком. Он раньше его не видел, разговаривал мимоходом и, понятно, мог не обратить на него особого внимания. А вы берете и ставите этого «корреспондента» между людьми, встретить которых раньше дежурный мог, где угодно, а то, может, и знал их лично, и предлагаете ему опознать «чужого». Естественно, что он указал на того, чье лицо было для него незнакомо. Понимаете: новое — значит чужое! Вот он и «узнал»!
Майор недоверчиво улыбнулся.
— Ну, это уж вы слишком!
— Скажете, придираюсь? Да! Я придираюсь, и буду придираться к каждой мелочи! Глупости? Может быть. Только не известно, по какой такой глупости лейтенант Громов подставил свое горло под бритву бандита!
Майор переступил с ноги на ногу и предложил:
— Может, еще раз пригласим дежурного по станции?
Карпенко махнул рукой.
— Это теперь бесполезно. Он уже запомнил брюнета и будет все время показывать на него.
— Вохровца видел еще дорожный бригадир Смутек, когда тот подошел к Коломийчуку, — нерешительно сказал майор.
— Что ж вы молчали! Немедленно за этим Смутеком! Только пусть заранее все расскажет о внешности вохровца. Статистами возьмем... — Карпенко немного подумал, — двух офицеров из лагерей.
Бригадир пути Владислав Смутек оказался заядлым фотолюбителем. Подумав, он так и сказал о вохровце:
— Высокий, широкоплечий, с фотогеничным лицом.
На опознании он пристально осмотрел трех представленных и уверенно сказал:
— Его здесь нет!
Не выдержав, майор крякнул. Карпенко лишь покосился на него.
— Нет его здесь, — повторил Смутек, — тот был красавец, Дуглас Фэрбенкс. Девушкам для открыток его фотографировать. А эти... Нет!..
В один миг все перевернулось. Подполковник Карпенко молил бога, чтобы майор не начал сейчас оправдываться, иначе он не смог бы поручиться за себя. Тот, видимо, понял, и робко вышел из кабинета.
Игорь швырнул пустую сигаретную пачку и подошел к окну. Надо было немного успокоиться.
— Не понимаете? Сколько в Стопачах населения?
— Тысяч пятнадцать... кажется...
— «Кажется... Если не ошибаюсь… Надо посмотреть...». Необходимо четко выполнять свои обязанности, а с вашим «кажется» далеко не уедешь!
Райуполномоченный нахмурился.
— Да поймите же вы, — уже совсем потерял терпение Карпенко, — что, прожив тридцать лет в городе с таким небольшим населением, человек может знать в лицо большинство его жителей. Можете вы поручиться, что этот дежурный никогда не встречал на улице, в кино, в бане, в клубе или еще бог знает где, ваших сотрудников? Вохровец, который спрашивал у дежурного о Коломийчуке, был новым для него человеком. Он раньше его не видел, разговаривал мимоходом и, понятно, мог не обратить на него особого внимания. А вы берете и ставите этого «корреспондента» между людьми, встретить которых раньше дежурный мог, где угодно, а то, может, и знал их лично, и предлагаете ему опознать «чужого». Естественно, что он указал на того, чье лицо было для него незнакомо. Понимаете: новое — значит чужое! Вот он и «узнал»!
Майор недоверчиво улыбнулся.
— Ну, это уж вы слишком!
— Скажете, придираюсь? Да! Я придираюсь, и буду придираться к каждой мелочи! Глупости? Может быть. Только не известно, по какой такой глупости лейтенант Громов подставил свое горло под бритву бандита!
Майор переступил с ноги на ногу и предложил:
— Может, еще раз пригласим дежурного по станции?
Карпенко махнул рукой.
— Это теперь бесполезно. Он уже запомнил брюнета и будет все время показывать на него.
— Вохровца видел еще дорожный бригадир Смутек, когда тот подошел к Коломийчуку, — нерешительно сказал майор.
— Что ж вы молчали! Немедленно за этим Смутеком! Только пусть заранее все расскажет о внешности вохровца. Статистами возьмем... — Карпенко немного подумал, — двух офицеров из лагерей.
Бригадир пути Владислав Смутек оказался заядлым фотолюбителем. Подумав, он так и сказал о вохровце:
— Высокий, широкоплечий, с фотогеничным лицом.
На опознании он пристально осмотрел трех представленных и уверенно сказал:
— Его здесь нет!
Не выдержав, майор крякнул. Карпенко лишь покосился на него.
— Нет его здесь, — повторил Смутек, — тот был красавец, Дуглас Фэрбенкс. Девушкам для открыток его фотографировать. А эти... Нет!..
В один миг все перевернулось. Подполковник Карпенко молил бога, чтобы майор не начал сейчас оправдываться, иначе он не смог бы поручиться за себя. Тот, видимо, понял, и робко вышел из кабинета.
Игорь швырнул пустую сигаретную пачку и подошел к окну. Надо было немного успокоиться.