Внутри клуб огромный, как пустой склад большого магазина. В это время дня тут, как и на пустом складе, тихо и безлюдно. Хотя ночная жизнь все равно присутствует — призраком, через стоялые запахи сигаретного дыма, алкоголя и сухого льда.
Меня проводят через холлище в главное помещение с балкончиками. Танцевальная площадка охвачена стойкой бара. Много-много разноцветных прожекторов, а в центре зала висит вертящийся зеркальный шар.
Сейчас все огни притушены. Кроме нас, в помещении только бармен, который загружает бутылки с пивом в большущий холодильник. Звон бутылок эхом отдается в пустом зале.
— Мистера Би нету, — бросает мне охранник, — вас примет менеджер.
Мы поднимаемся по ступенькам на галерею, откуда хорошо просматривается весь зал — размером с баскетбольную площадку. В комнатке за открытой дверью сидит мужчина в костюме и при галстуке и что-то считает на счетной машинке, которая выплевывает кассовую ленту. Охранник поясняет:
— Парнишка говорит — должен получить гонорар от мистера Би.
— Ясно. А зовут как?
— Саймон.
— Да, помню. Для вас действительно кое-что есть. Идемте.
Мы спускаемся к бару, и менеджер из какого-то потайного шкафчика под стойкой достает конверт. На нем стоит: «Саймону, лакрицеписцу». Я чувствую приятную тяжесть банкнот внутри.
— Мне нужно побеседовать с мистером Би, — говорю я.
— Исключено, — твердым топом отвечает менеджер. — Мистер Би просил передать конверт, и это всё.
Я беру конверт и со значением покачиваю им. Тяжелый конверт в руке превращает меня в другого человека: я бестрепетно смотрю менеджеру прямо в глаза.
— Дело касается его супруги, Эмили…
— Послушайте…
— Дело касается ее грудей!
Мой собеседник коротко возводит глаза к зеркальному шару, что-то бормочет себе под нос и затем кричит в сторону холла:
— Эй, Дэс! Мистер Би где сегодня будет? В «Мехастой шлюшке»?
— Так точно, босс! — доносится в ответ.
Менеджер выхватывает конверт из моей руки, кладет его на стойку бара и пишет на нем адрес.
— Вот, — говорит он, — мистер Би весь вечер будет в «Меховой шубке». Идите туда и скажите охране, что хотите побеседовать с мистером Бенстидом… только про груди его жены, в собственных интересах, не упоминайте, ладно?
Я беру конверт и отчаливаю. У меня непочатый край дел в подземке. Я продолжаю с той станции, где прервался, — с «Оксфорд-Сёркус», откуда мне предстоит двигаться в сторону Центральной линии. На одной из афиш у Эмили жвачка на подбородке. Я принимаюсь за работу и потихоньку успокаиваюсь. Чтобы трудиться как следует, необходимо сосредоточиться и думать только о Великой Задаче.
Внутри клуб огромный, как пустой склад большого магазина. В это время дня тут, как и на пустом складе, тихо и безлюдно. Хотя ночная жизнь все равно присутствует — призраком, через стоялые запахи сигаретного дыма, алкоголя и сухого льда.
Меня проводят через холлище в главное помещение с балкончиками. Танцевальная площадка охвачена стойкой бара. Много-много разноцветных прожекторов, а в центре зала висит вертящийся зеркальный шар.
Сейчас все огни притушены. Кроме нас, в помещении только бармен, который загружает бутылки с пивом в большущий холодильник. Звон бутылок эхом отдается в пустом зале.
— Мистера Би нету, — бросает мне охранник, — вас примет менеджер.
Мы поднимаемся по ступенькам на галерею, откуда хорошо просматривается весь зал — размером с баскетбольную площадку. В комнатке за открытой дверью сидит мужчина в костюме и при галстуке и что-то считает на счетной машинке, которая выплевывает кассовую ленту. Охранник поясняет:
— Парнишка говорит — должен получить гонорар от мистера Би.
— Ясно. А зовут как?
— Саймон.
— Да, помню. Для вас действительно кое-что есть. Идемте.
Мы спускаемся к бару, и менеджер из какого-то потайного шкафчика под стойкой достает конверт. На нем стоит: «Саймону, лакрицеписцу». Я чувствую приятную тяжесть банкнот внутри.
— Мне нужно побеседовать с мистером Би, — говорю я.
— Исключено, — твердым топом отвечает менеджер. — Мистер Би просил передать конверт, и это всё.
Я беру конверт и со значением покачиваю им. Тяжелый конверт в руке превращает меня в другого человека: я бестрепетно смотрю менеджеру прямо в глаза.
— Дело касается его супруги, Эмили…
— Послушайте…
— Дело касается ее грудей!
Мой собеседник коротко возводит глаза к зеркальному шару, что-то бормочет себе под нос и затем кричит в сторону холла:
— Эй, Дэс! Мистер Би где сегодня будет? В «Мехастой шлюшке»?
— Так точно, босс! — доносится в ответ.
Менеджер выхватывает конверт из моей руки, кладет его на стойку бара и пишет на нем адрес.
— Вот, — говорит он, — мистер Би весь вечер будет в «Меховой шубке». Идите туда и скажите охране, что хотите побеседовать с мистером Бенстидом… только про груди его жены, в собственных интересах, не упоминайте, ладно?
Я беру конверт и отчаливаю. У меня непочатый край дел в подземке. Я продолжаю с той станции, где прервался, — с «Оксфорд-Сёркус», откуда мне предстоит двигаться в сторону Центральной линии. На одной из афиш у Эмили жвачка на подбородке. Я принимаюсь за работу и потихоньку успокаиваюсь. Чтобы трудиться как следует, необходимо сосредоточиться и думать только о Великой Задаче.