Ты лучше мнение Оракула послушай,
Мудрее нас он, в этом нет сомненья.
Неистово клокочет Эврос рядом,
Волною бурной берег омывая,
И беспокойных белых чаек стая
Кружит над оживленным водопадом.
Белесых гор мечтательные станы
Рельефу дарят скучно-светлый тон,
И у подножья страстный Альякмон
Тревожит брызгами цветущую фригану.
Акрисию лицо сковала мука,
И выше гор, безмолвнее тоска,
Оракул предсказал ему с листка:
— Нескора смерть, но от руки родного внука!
Лишь подрастет Данаи сын слегка,
Могучую он силу обретет,
Ты станешь на пути его, и вот
Не дрогнет парня крепкая рука…
Монарху весть — отравленное зелье,
Подобной участи не вверишь и врагу.
— Данае девственной остаться помогу,
Отныне жить ей в темном подземелье…
Ты лучше мнение Оракула послушай,
Мудрее нас он, в этом нет сомненья.
Неистово клокочет Эврос рядом,
Волною бурной берег омывая,
И беспокойных белых чаек стая
Кружит над оживленным водопадом.
Белесых гор мечтательные станы
Рельефу дарят скучно-светлый тон,
И у подножья страстный Альякмон
Тревожит брызгами цветущую фригану.
Акрисию лицо сковала мука,
И выше гор, безмолвнее тоска,
Оракул предсказал ему с листка:
— Нескора смерть, но от руки родного внука!
Лишь подрастет Данаи сын слегка,
Могучую он силу обретет,
Ты станешь на пути его, и вот
Не дрогнет парня крепкая рука…
Монарху весть — отравленное зелье,
Подобной участи не вверишь и врагу.
— Данае девственной остаться помогу,
Отныне жить ей в темном подземелье…