Услышала Даная голос сладкий,
И светлый луч прорвался в ее дом.
Резвился Мом насмешливой игрой,
Взирала Эос в темные палаты,
И вдруг по стенам лучезарным златом
Пролил дождинок разноцветный рой.
То был не фарс, не детская забава,
И не обман, что, подразнив, исчез.
Перед Данаей величавый Зевс
Возник, и так промолвил свое слово:
— Пленен твоей блестящей красотой,
Мне образ твой давно уж сон являет,
Пришел к тебе с любовью я, Даная,
Чтоб насладится радостью с тобой.
И нежность губ рисует мне Фантасий,
Изгибы тела в этом скромном платье,
Поверь и утони в моих объятьях,
Давай сольемся мы с тобой в экстазе…
И трое суток в этом мрачном месте
Царил лишь Эрос непристойно, откровенно,
И Зевс любил Данаю незабвенно,
И влажный Нот дарил им свои песни…
Услышала Даная голос сладкий,
И светлый луч прорвался в ее дом.
Резвился Мом насмешливой игрой,
Взирала Эос в темные палаты,
И вдруг по стенам лучезарным златом
Пролил дождинок разноцветный рой.
То был не фарс, не детская забава,
И не обман, что, подразнив, исчез.
Перед Данаей величавый Зевс
Возник, и так промолвил свое слово:
— Пленен твоей блестящей красотой,
Мне образ твой давно уж сон являет,
Пришел к тебе с любовью я, Даная,
Чтоб насладится радостью с тобой.
И нежность губ рисует мне Фантасий,
Изгибы тела в этом скромном платье,
Поверь и утони в моих объятьях,
Давай сольемся мы с тобой в экстазе…
И трое суток в этом мрачном месте
Царил лишь Эрос непристойно, откровенно,
И Зевс любил Данаю незабвенно,
И влажный Нот дарил им свои песни…