«Может, она и правда старая дева? — думала Ольга. — Потому и характер такой категоричный, если не сказать, мерзкий. И детей не любит, Ваньку вон все время Иваном называет и хоть бы раз улыбнулась… Ирка, кстати, тоже сколько лет ходила отмороженной, а сейчас, рядом со своим музыкантом, оттаяла, расцвела… Может, и эту если бы в свое время кто приголубил, она не ходила бы с таким лицом, словно у нее зубы сводит».
Весна плавно перекатилась в лето, а затем и в осень. И Ольга, освобожденная от домашних забот, смогла вновь вернуться к любимому делу, читая лекции по маркетингу сперва дважды, а затем и трижды в неделю. Ванька стал реже простужаться, проявил интерес к книжкам-раскраскам и как-то незаметно освоил половину алфавита и научился считать до десяти. Глядя, как он сопит, старательно загибая свои коротенькие пальцы, Ольга умилялась, но настоящим шоком для нее оказалось то, что теперь, садясь за стол, сын требовал салфетку и сам раскладывал ее на коленях. И одежду перед сном аккуратно развешивал на спинке детского стульчика, хотя раньше разбрасывал все, где придется: на полу, кровати, однажды даже закинул штаны на шкаф и заливисто хохотал, когда Ольга стянула их прямо себе на голову вместе с недоделанным макетом из пластилина.
— Блин! — воскликнула тогда Ольга, зажмуриваясь и прикрывая голову от летящих на нее пластилиновых башен.
— Биин, биин! — завопил Ванька и снова расхохотался. — Мама сказала биин.
Мало-помалу жизнь налаживалась именно так, как хотелось. Никто и не заметил, как наступила зима.
Новый год Ольга и Алексей встречали без шумной компании. Оба накануне проводили старый на работе, а до того ударно трудились, причем настолько ударно, что домой приходили только ночевать. Лариса Константиновна к тому времени уже укладывала Ваньку в постель, да и сама частенько засыпала на диванчике в гостиной, а потом, уходя от Тарасовых с отчаянной зевотой, бросала на хозяев недовольные взгляды.
— У меня тоже есть своя жизнь, — говорила она. Приходилось униженно извиняться и выплачивать сверхурочные. Хорошо хоть Ванька не устраивал истерик.
Звать гостей не хотелось, да и некого было, по большому счету. Старая компания давно отпочковалась, как ненужная ступень у ракеты. Менее успешные друзья перестали быть интересными, а ловить завистливые взгляды на себе не хотелось. Алла и Виктор уехали на праздники в Египет, Ирина со своим музыкантом встречали Новый год в Праге. В кои-то веки Тарасовы остались одни. Для праздничного стола разленившаяся Ольга лишь запекла гуся, заказав остальное в ресторане. Какой смысл в традициях, если друзей не будет? А без своих нет смысла затевать привычное барбекю с неспешными беседами под саундтреки, ностальгируя по временам, когда все были довольно бедны и мечтали о счастливой жизни.
Приготовив премиальный конверт для няни, Ольга из вежливости предложила ей встретить Новый год с ними.
— Спасибо огромное, — вежливо сказала Лариса Константиновна, убирая конверт в сумку. — Но у меня уже есть планы на этот вечер. И потом, Новый год — праздник семейный.
— Ну, тогда вот, еще скромный подарок, — сказала Ольга и протянула пакет, в котором приятно звякнуло стекло. — Это коньяк, настоящий, французский. По-моему, он отлично украсит любой стол.
Лариса Константиновна потопталась на месте, слегка покраснела и нерешительно протянула руку, забирая подношение.
— Спасибо, — торопливо сказала она. — И за премию, и за коньяк… Поеду, поздно уже, а на дороге наверняка пробки. Суета, суета… Все спешат… Спасибо еще раз. Ивана я уложила. Конечно, вы можете его разбудить посмотреть салют, от одного дня режим не нарушится… Но он и без того был невероятно возбужден.
— Да ничего, — улыбнулась Ольга. — Пусть спит, а завтра под ёлкой найдет подарок. Вы точно не хотите остаться? Еды хватит, а погода вон какая ужасная…
— Нет, поеду, пока дорогу окончательно не замело… Счастливых праздников. Встретимся, как договаривались, после Рождества.
Лариса Константиновна выдавила улыбку, удивительно не шедшую ее лицу, и бросилась к дверям, едва не сбив с ног выходившего из кухни Алексея. Тот неинтеллигентно ковырял в зубах пальцем и суетливо вытащил его изо рта, словно ожидая упреков в недостатке приличных манер. Но нянька почти не обратила на него внимания, буркнула «до свидания» и выскользнула за порог.
— Чего это она так торопится? — удивился Алексей. Ольга, пожав плечами, направилась в гостиную, и тогда он гаркнул ей в спину:
— Мы жрать сегодня будем?
— Конечно. Помоги мне стол оттащить к дивану. Лично я хочу сегодня сесть перед телевизором и больше не вставать.
— А подарки дарить? — капризно спросил он, входя следом за ней. — Когда ты будешь дарить мне подарки?
— А ты мне?
Он встал рядом со столом, сунул руки в карманы серых спортивных штанов и, надувшись, принялся раскачиваться на носках.
«Может, она и правда старая дева? — думала Ольга. — Потому и характер такой категоричный, если не сказать, мерзкий. И детей не любит, Ваньку вон все время Иваном называет и хоть бы раз улыбнулась… Ирка, кстати, тоже сколько лет ходила отмороженной, а сейчас, рядом со своим музыкантом, оттаяла, расцвела… Может, и эту если бы в свое время кто приголубил, она не ходила бы с таким лицом, словно у нее зубы сводит».
Весна плавно перекатилась в лето, а затем и в осень. И Ольга, освобожденная от домашних забот, смогла вновь вернуться к любимому делу, читая лекции по маркетингу сперва дважды, а затем и трижды в неделю. Ванька стал реже простужаться, проявил интерес к книжкам-раскраскам и как-то незаметно освоил половину алфавита и научился считать до десяти. Глядя, как он сопит, старательно загибая свои коротенькие пальцы, Ольга умилялась, но настоящим шоком для нее оказалось то, что теперь, садясь за стол, сын требовал салфетку и сам раскладывал ее на коленях. И одежду перед сном аккуратно развешивал на спинке детского стульчика, хотя раньше разбрасывал все, где придется: на полу, кровати, однажды даже закинул штаны на шкаф и заливисто хохотал, когда Ольга стянула их прямо себе на голову вместе с недоделанным макетом из пластилина.
— Блин! — воскликнула тогда Ольга, зажмуриваясь и прикрывая голову от летящих на нее пластилиновых башен.
— Биин, биин! — завопил Ванька и снова расхохотался. — Мама сказала биин.
Мало-помалу жизнь налаживалась именно так, как хотелось. Никто и не заметил, как наступила зима.
Новый год Ольга и Алексей встречали без шумной компании. Оба накануне проводили старый на работе, а до того ударно трудились, причем настолько ударно, что домой приходили только ночевать. Лариса Константиновна к тому времени уже укладывала Ваньку в постель, да и сама частенько засыпала на диванчике в гостиной, а потом, уходя от Тарасовых с отчаянной зевотой, бросала на хозяев недовольные взгляды.
— У меня тоже есть своя жизнь, — говорила она. Приходилось униженно извиняться и выплачивать сверхурочные. Хорошо хоть Ванька не устраивал истерик.
Звать гостей не хотелось, да и некого было, по большому счету. Старая компания давно отпочковалась, как ненужная ступень у ракеты. Менее успешные друзья перестали быть интересными, а ловить завистливые взгляды на себе не хотелось. Алла и Виктор уехали на праздники в Египет, Ирина со своим музыкантом встречали Новый год в Праге. В кои-то веки Тарасовы остались одни. Для праздничного стола разленившаяся Ольга лишь запекла гуся, заказав остальное в ресторане. Какой смысл в традициях, если друзей не будет? А без своих нет смысла затевать привычное барбекю с неспешными беседами под саундтреки, ностальгируя по временам, когда все были довольно бедны и мечтали о счастливой жизни.
Приготовив премиальный конверт для няни, Ольга из вежливости предложила ей встретить Новый год с ними.
— Спасибо огромное, — вежливо сказала Лариса Константиновна, убирая конверт в сумку. — Но у меня уже есть планы на этот вечер. И потом, Новый год — праздник семейный.
— Ну, тогда вот, еще скромный подарок, — сказала Ольга и протянула пакет, в котором приятно звякнуло стекло. — Это коньяк, настоящий, французский. По-моему, он отлично украсит любой стол.
Лариса Константиновна потопталась на месте, слегка покраснела и нерешительно протянула руку, забирая подношение.
— Спасибо, — торопливо сказала она. — И за премию, и за коньяк… Поеду, поздно уже, а на дороге наверняка пробки. Суета, суета… Все спешат… Спасибо еще раз. Ивана я уложила. Конечно, вы можете его разбудить посмотреть салют, от одного дня режим не нарушится… Но он и без того был невероятно возбужден.
— Да ничего, — улыбнулась Ольга. — Пусть спит, а завтра под ёлкой найдет подарок. Вы точно не хотите остаться? Еды хватит, а погода вон какая ужасная…
— Нет, поеду, пока дорогу окончательно не замело… Счастливых праздников. Встретимся, как договаривались, после Рождества.
Лариса Константиновна выдавила улыбку, удивительно не шедшую ее лицу, и бросилась к дверям, едва не сбив с ног выходившего из кухни Алексея. Тот неинтеллигентно ковырял в зубах пальцем и суетливо вытащил его изо рта, словно ожидая упреков в недостатке приличных манер. Но нянька почти не обратила на него внимания, буркнула «до свидания» и выскользнула за порог.
— Чего это она так торопится? — удивился Алексей. Ольга, пожав плечами, направилась в гостиную, и тогда он гаркнул ей в спину:
— Мы жрать сегодня будем?
— Конечно. Помоги мне стол оттащить к дивану. Лично я хочу сегодня сесть перед телевизором и больше не вставать.
— А подарки дарить? — капризно спросил он, входя следом за ней. — Когда ты будешь дарить мне подарки?
— А ты мне?
Он встал рядом со столом, сунул руки в карманы серых спортивных штанов и, надувшись, принялся раскачиваться на носках.