— Бодяжный какой-то, — пожаловался он и вынул из бара другую.
— Шампанское пей, — сказала Ольга.
— Меня от него пучит… Тьфу ты, и эта какая-то бодяжная… Хм… Смотри, тут в пробке дырка.
— Оставь пробку в покое, — приказала Ольга, быстро взглянув на часы. — Сейчас полночь пробьет. Налей мне шампанского.
Откинув шторы, они встали с бокалами у окна, слушая поздравительную речь президента. Забили куранты, возвещая о приходе Нового года. На улице раздался многоголосый гул, а в темном небе распустились огненные цветы фейерверка.
— С Новым годом! — сказала Ольга.
— С Новым годом! — ответил Алексей.
Тогда, освещаемые вспышками фейерверка, они думали, что впереди их ждут долгие счастливые годы жизни, не зная, что до самого страшного дня осталось меньше двух месяцев.
В феврале Ольгу положили в больницу.
Новогодняя ночь всколыхнула пожар их чувств, и тогда, позабыв о праздничной программе по телевидению, они любили друг друга прямо на ковре, под гигантским телевизором, с экрана которого неслись заученные речи артистов и их глупые песни. А потом оказалось, что заниматься сексом под забойную «Маму Любу» очень даже весело.
«Мама Люба-а, дава-ай, дава-ай, дава-ай!..»
Они «давали» изо всех сил, да так, что, кажется, стены сотрясались. На столе дребезжали торопливо поставленные бокалы, а забытый наполовину очищенный апельсин свалился на пол.
Спустя месяц Ольга обнаружила, что забеременела.
— Господи, я просто поверить не могу, — кричала она в телефонную трубку. — Леша, какое счастье!
Такого в принципе не могло с ними случиться уже никогда. Еще в прошлый раз врач что-то заумно говорил про всякие интимные трудности, предупреждая, что этот ребенок будет последним. Ольга и правда так ни разу не забеременела больше, поставив на попытках крест, хотя втайне мечтала еще об одном сыне. И тут такая неожиданность. После выхода из кабинета гинеколога, она, с раскрасневшимся лицом, тут же стала звонить мужу. Алексей взял трубку после третьего гудка и торопливо крикнул, что ему некогда, но Ольга не дала договорить. В динамике что-то громко бухало, словно с неба на жестяную крышу валились тяжелые камни.
— Погоди, я выйду! — заорал он в ответ, и спустя минуту в трубке и правда стало потише. — Говори, а то я что-то не так понял.
— Тарасов, ты снова станешь папой, — завопила Ольга. — Теперь слышишь?
— О господи, — охнул он.
— Ты не рад, что ли?
— Совсем с дуба рухнула? Рад, конечно.
— Приедешь пораньше?
— Обязательно. Сейчас бандерлогам навешаю люлей и приеду. Это дело надо спрыснуть.
— Бодяжный какой-то, — пожаловался он и вынул из бара другую.
— Шампанское пей, — сказала Ольга.
— Меня от него пучит… Тьфу ты, и эта какая-то бодяжная… Хм… Смотри, тут в пробке дырка.
— Оставь пробку в покое, — приказала Ольга, быстро взглянув на часы. — Сейчас полночь пробьет. Налей мне шампанского.
Откинув шторы, они встали с бокалами у окна, слушая поздравительную речь президента. Забили куранты, возвещая о приходе Нового года. На улице раздался многоголосый гул, а в темном небе распустились огненные цветы фейерверка.
— С Новым годом! — сказала Ольга.
— С Новым годом! — ответил Алексей.
Тогда, освещаемые вспышками фейерверка, они думали, что впереди их ждут долгие счастливые годы жизни, не зная, что до самого страшного дня осталось меньше двух месяцев.
В феврале Ольгу положили в больницу.
Новогодняя ночь всколыхнула пожар их чувств, и тогда, позабыв о праздничной программе по телевидению, они любили друг друга прямо на ковре, под гигантским телевизором, с экрана которого неслись заученные речи артистов и их глупые песни. А потом оказалось, что заниматься сексом под забойную «Маму Любу» очень даже весело.
«Мама Люба-а, дава-ай, дава-ай, дава-ай!..»
Они «давали» изо всех сил, да так, что, кажется, стены сотрясались. На столе дребезжали торопливо поставленные бокалы, а забытый наполовину очищенный апельсин свалился на пол.
Спустя месяц Ольга обнаружила, что забеременела.
— Господи, я просто поверить не могу, — кричала она в телефонную трубку. — Леша, какое счастье!
Такого в принципе не могло с ними случиться уже никогда. Еще в прошлый раз врач что-то заумно говорил про всякие интимные трудности, предупреждая, что этот ребенок будет последним. Ольга и правда так ни разу не забеременела больше, поставив на попытках крест, хотя втайне мечтала еще об одном сыне. И тут такая неожиданность. После выхода из кабинета гинеколога, она, с раскрасневшимся лицом, тут же стала звонить мужу. Алексей взял трубку после третьего гудка и торопливо крикнул, что ему некогда, но Ольга не дала договорить. В динамике что-то громко бухало, словно с неба на жестяную крышу валились тяжелые камни.
— Погоди, я выйду! — заорал он в ответ, и спустя минуту в трубке и правда стало потише. — Говори, а то я что-то не так понял.
— Тарасов, ты снова станешь папой, — завопила Ольга. — Теперь слышишь?
— О господи, — охнул он.
— Ты не рад, что ли?
— Совсем с дуба рухнула? Рад, конечно.
— Приедешь пораньше?
— Обязательно. Сейчас бандерлогам навешаю люлей и приеду. Это дело надо спрыснуть.