— Давай сюда…
Среди всех Рианн узнала Дикса, стояла в стороне, нахмуренная и растерявшаяся от происходящего. Что случилось? Четверо легионеров прошли вперёд, они несли на плаще кого-то, аккуратно положили на ложе у стены. От страха Рианн боялась шевельнуться, боялась верить тому, что видела.
Нет! Не может быть! Это не он… не он…
Зашёл человек не в форме, среднего возраста, с седыми редкими волосами, с серебристой щетиной на впалых щеках. Начал давать указания:
— Разденьте его… Мне нужна вода… лучше тёплая, побольше тёплой воды…
Дикс перевёл Рианн его слова, но девушка не шелохнулась, так и стояла неподвижно, смотрела изумлённо большими глазами.
— Рианн! — Дикс повысил голос. — Шевелись!
Она ушла на кухню, вернулась с тазом с водой. А легионеры уже снимали с центуриона форму, окровавленную кирасу, пояса, кто-то парой взмахов разрезал тунику кинжалом сверху вниз. От вида крови тошнота так неожиданно подкатила к горлу, что Рианн бросилась из комнаты вниз по лестнице до первого этажа в уборную. Её рвало мучительно и горько. Слёзы навернулись на глаза. Сколько крови… Как много крови…
Он умрёт. Он не выдержит это всё. Она хорошо помнила то, что смогла рассмотреть: окровавленную грудь и залитый кровью живот центуриона. С таким не выжить. Вот сейчас она вернётся наверх, а Дикс скажет ей, что он уже умер. И она останется одна… Как она будет жить? Что будет делать? О, боги, о, Донар, за что?
Она стирала выступившие слёзы, а сама медленно нехотя поднималась по лестнице наверх. Легионеры топтались в распахнутых дверях и на лестнице, молча расступились, пропуская свенку в комнату. Врач возился с раненым, один из молодых легионеров помогал ему. Дикс стоял рядом, заметив Рианн, взял свенку под локоть и отвёл на кухню.
— Ты главное, успокойся, хорошо?
— Что случилось? — шепнула, глядя в лицо свена с тревогой.
— Вариний хороший врач, он и похуже ребят вытаскивал, а тут не так всё и страшно… — Рианн при этих словах усмехнулась с недоверием. — Кираса его спасла… Крови только много потерял… Пока вернулись, пока сюда… Сейчас он всё промоет и зашьёт, и всё будет хорошо…
— Куда его? — прошептала Рианн растерянно.
— В бок и вот так, на живот… под кирасу наискось… Если бы не она… — Показывал на себе. — Его не пырнули, просто порезали. Если бы пырнули, то хана… А так…
— О, Донар… — ужаснулась Рианн.
— Не глубоко, не бойся ты так, кираса его спасла, кишки же не выпали, так что… — Махнул рукой. — Он выживет, он сильный… Надо только, чтобы кто-нибудь был рядом сейчас. Мы-то уйдём, я сегодня в ночь, а ребята только вернулись… он с ними был. Так что придётся тебе…
— Хорошо, я всё сделаю… — она поспешно согласилась.
— Вариний скажет, я тебе переведу, ладно? — Рианн вздохнула и закусила губу. — Они были в патруле и нарвались на засаду… Свены сейчас злые, зима голодная, все полны ненависти. Сейчас так и будет до весны, пока не начнут пахать и сеять. — Рианн промолчала на всё это, согласно кивая головой, мысли её сейчас были заняты другим. — Да не переживай ты так, он молодой и крепкий, ему и больше доставалось, и выживал, как видишь, и сейчас выживет. Вот увидишь.
Ушёл туда. Рианн осталась на кухне, но сидеть не могла, ходила туда-сюда по маленькому пространству у стола, обнимала себя за плечи. Он не умрёт. Сказал же Дикс, всё будет хорошо, значит, будет. Только сердце тревожно с болью стучало в груди.
Оказывается, пока она здесь целыми днями, он там ходит в их патрули, спасает какие-то крепости, убивает свенов, а они пытаются убить его. Вот такая у него жизнь, у римского центуриона. Как же должен он ненавидеть всех свенов и её — тоже, она ведь тоже свенка. Как же она, наверное, напоминает ему всех свенов, напоминает цветом волос, кожи, глаз. Как они могут жить под одной крышей, два врага, она и он? И он, наверное, мстит им всем, вымещая злость на ней одной?
Надо будет спросить его об этом. Потом.
— Давай сюда…
Среди всех Рианн узнала Дикса, стояла в стороне, нахмуренная и растерявшаяся от происходящего. Что случилось? Четверо легионеров прошли вперёд, они несли на плаще кого-то, аккуратно положили на ложе у стены. От страха Рианн боялась шевельнуться, боялась верить тому, что видела.
Нет! Не может быть! Это не он… не он…
Зашёл человек не в форме, среднего возраста, с седыми редкими волосами, с серебристой щетиной на впалых щеках. Начал давать указания:
— Разденьте его… Мне нужна вода… лучше тёплая, побольше тёплой воды…
Дикс перевёл Рианн его слова, но девушка не шелохнулась, так и стояла неподвижно, смотрела изумлённо большими глазами.
— Рианн! — Дикс повысил голос. — Шевелись!
Она ушла на кухню, вернулась с тазом с водой. А легионеры уже снимали с центуриона форму, окровавленную кирасу, пояса, кто-то парой взмахов разрезал тунику кинжалом сверху вниз. От вида крови тошнота так неожиданно подкатила к горлу, что Рианн бросилась из комнаты вниз по лестнице до первого этажа в уборную. Её рвало мучительно и горько. Слёзы навернулись на глаза. Сколько крови… Как много крови…
Он умрёт. Он не выдержит это всё. Она хорошо помнила то, что смогла рассмотреть: окровавленную грудь и залитый кровью живот центуриона. С таким не выжить. Вот сейчас она вернётся наверх, а Дикс скажет ей, что он уже умер. И она останется одна… Как она будет жить? Что будет делать? О, боги, о, Донар, за что?
Она стирала выступившие слёзы, а сама медленно нехотя поднималась по лестнице наверх. Легионеры топтались в распахнутых дверях и на лестнице, молча расступились, пропуская свенку в комнату. Врач возился с раненым, один из молодых легионеров помогал ему. Дикс стоял рядом, заметив Рианн, взял свенку под локоть и отвёл на кухню.
— Ты главное, успокойся, хорошо?
— Что случилось? — шепнула, глядя в лицо свена с тревогой.
— Вариний хороший врач, он и похуже ребят вытаскивал, а тут не так всё и страшно… — Рианн при этих словах усмехнулась с недоверием. — Кираса его спасла… Крови только много потерял… Пока вернулись, пока сюда… Сейчас он всё промоет и зашьёт, и всё будет хорошо…
— Куда его? — прошептала Рианн растерянно.
— В бок и вот так, на живот… под кирасу наискось… Если бы не она… — Показывал на себе. — Его не пырнули, просто порезали. Если бы пырнули, то хана… А так…
— О, Донар… — ужаснулась Рианн.
— Не глубоко, не бойся ты так, кираса его спасла, кишки же не выпали, так что… — Махнул рукой. — Он выживет, он сильный… Надо только, чтобы кто-нибудь был рядом сейчас. Мы-то уйдём, я сегодня в ночь, а ребята только вернулись… он с ними был. Так что придётся тебе…
— Хорошо, я всё сделаю… — она поспешно согласилась.
— Вариний скажет, я тебе переведу, ладно? — Рианн вздохнула и закусила губу. — Они были в патруле и нарвались на засаду… Свены сейчас злые, зима голодная, все полны ненависти. Сейчас так и будет до весны, пока не начнут пахать и сеять. — Рианн промолчала на всё это, согласно кивая головой, мысли её сейчас были заняты другим. — Да не переживай ты так, он молодой и крепкий, ему и больше доставалось, и выживал, как видишь, и сейчас выживет. Вот увидишь.
Ушёл туда. Рианн осталась на кухне, но сидеть не могла, ходила туда-сюда по маленькому пространству у стола, обнимала себя за плечи. Он не умрёт. Сказал же Дикс, всё будет хорошо, значит, будет. Только сердце тревожно с болью стучало в груди.
Оказывается, пока она здесь целыми днями, он там ходит в их патрули, спасает какие-то крепости, убивает свенов, а они пытаются убить его. Вот такая у него жизнь, у римского центуриона. Как же должен он ненавидеть всех свенов и её — тоже, она ведь тоже свенка. Как же она, наверное, напоминает ему всех свенов, напоминает цветом волос, кожи, глаз. Как они могут жить под одной крышей, два врага, она и он? И он, наверное, мстит им всем, вымещая злость на ней одной?
Надо будет спросить его об этом. Потом.