— Просто он знал, что я никогда его не порежу, а когда он был пьян, он это часто делал… Вы же знаете, у пьяных дрожат руки… Ему нравилось ваше вино…
— И ты никогда его не резала? Даже случайно? — Она в ответ отрицательно дёрнула подбородком. — Почему? У тебя такая уверенная рука? Или это опыт? Вряд ли ты делала это отцу всего несколько раз, как сказала…
— Ну, — она с сомнением кивнула головой, — отец часто напивался… Опыт у меня есть, — признала она его слова.
— Ты могла бы неплохо зарабатывать себе на жизнь, если бы стала брадобреем. — Рианн усмехнулась в ответ с презрительным фырканьем. — Нет, честно. Зачем ты днями просиживаешь за своим станком? Приходи каждое утро в крепость и брей сразу штук сто мужских морд… — Он уже и сам улыбался, глядя в лицо свенки. — Тебя завалят деньгами, честное слово!
— Нет уж, извините, брадобреи ваши не только бреют, но и зубы вырывают и кровь пускают…
— Ну и что? Вырвешь и пустишь, тебе ли этого бояться?
Но ответить ему она не успела — стукнула дверь, и Рианн вышла встречать гостя. Это был Дикс. Она провела его на кухню к хозяину, а сама вышла. Последнее, что она услышала, Дикс удивился:
— Ого, решил привести себя в порядок? Не ожидал…
Рианн не стала прислушиваться, пусть говорят, а сама принялась за работу.
Рианн не стала прислушиваться, пусть говорят, а сама принялась за работу. Дикс просидел до вечера, потом ушёл на ночное дежурство. Уставшая от работы Рианн пришла на кухню выпить воды и что-нибудь съесть на ужин. Попила холодного молока и съела свежего хлеба. Её хозяин сидел всё тут же, за столом, наблюдал за свенкой.
— Может, вам лучше пойти лечь? Выглядите вы худо…
— Да, наверное, пора… — Он устало прикрыл глаза, принимая её замечание.
Медленно поднялся и, шатаясь, ушёл к себе. Рианн подложила угля в жаровни и снова вернулась за работу.
На следующий день с утра пришёл Вариний, осмотрел центуриона, проверил рану, ощупав всё сильными чуткими пальцами, спросил о самочувствии. Забрал чистые, выстиранные Рианн бинты и ушёл. Так медленно проходил этот день. А на следующий Марк смелее стал ходить по комнатам, уже сам опускался на первый этаж, сумел даже помыться там, но вода была прохладной, так обычно бывало зимой, и, вернувшись, римлянин, стуча зубами, забрался под все одеяла. Сидел, прижавшись спиной к стене, натянув на себя всё тёплое, и следил за работающей свенкой.
— Вы что, мылись внизу? — Она повернулась к нему, нахмуренно смотрела строгим взглядом. — Там же холодная вода!
— Прохладная… — поправил он её.
Мокрые волосы торчали небрежно на его макушке. Он, наверное, и помылся-то абы как, лишь бы намокнуть. Мог бы помыться и здесь, тёплую воду Рианн всегда старалась держать, но он, видно, стеснялся её помощи, не хотел быть бессильным в её глазах. Как все мужчины, впрочем.
— Зачем было так мучить себя? А если опять начнётся жар?
— Зато, знаешь, как я взбодрился, даже жить захотелось! Сейчас согреюсь, ты меня побреешь? Хорошо?
Рианн удивлённо приподняла левую бровь. О, как. Один раз предложила помощь и всё, пропала теперь.
— Ладно, — согласилась всё же, — если вы мне доверяете…
Он усмехнулся и ничего не ответил. Потом на кухне Рианн аккуратно побрила его, и Марк, проводя пальцами по гладкому подбородку, удивлённо заговорил со свенкой:
— Просто он знал, что я никогда его не порежу, а когда он был пьян, он это часто делал… Вы же знаете, у пьяных дрожат руки… Ему нравилось ваше вино…
— И ты никогда его не резала? Даже случайно? — Она в ответ отрицательно дёрнула подбородком. — Почему? У тебя такая уверенная рука? Или это опыт? Вряд ли ты делала это отцу всего несколько раз, как сказала…
— Ну, — она с сомнением кивнула головой, — отец часто напивался… Опыт у меня есть, — признала она его слова.
— Ты могла бы неплохо зарабатывать себе на жизнь, если бы стала брадобреем. — Рианн усмехнулась в ответ с презрительным фырканьем. — Нет, честно. Зачем ты днями просиживаешь за своим станком? Приходи каждое утро в крепость и брей сразу штук сто мужских морд… — Он уже и сам улыбался, глядя в лицо свенки. — Тебя завалят деньгами, честное слово!
— Нет уж, извините, брадобреи ваши не только бреют, но и зубы вырывают и кровь пускают…
— Ну и что? Вырвешь и пустишь, тебе ли этого бояться?
Но ответить ему она не успела — стукнула дверь, и Рианн вышла встречать гостя. Это был Дикс. Она провела его на кухню к хозяину, а сама вышла. Последнее, что она услышала, Дикс удивился:
— Ого, решил привести себя в порядок? Не ожидал…
Рианн не стала прислушиваться, пусть говорят, а сама принялась за работу.
Рианн не стала прислушиваться, пусть говорят, а сама принялась за работу. Дикс просидел до вечера, потом ушёл на ночное дежурство. Уставшая от работы Рианн пришла на кухню выпить воды и что-нибудь съесть на ужин. Попила холодного молока и съела свежего хлеба. Её хозяин сидел всё тут же, за столом, наблюдал за свенкой.
— Может, вам лучше пойти лечь? Выглядите вы худо…
— Да, наверное, пора… — Он устало прикрыл глаза, принимая её замечание.
Медленно поднялся и, шатаясь, ушёл к себе. Рианн подложила угля в жаровни и снова вернулась за работу.
На следующий день с утра пришёл Вариний, осмотрел центуриона, проверил рану, ощупав всё сильными чуткими пальцами, спросил о самочувствии. Забрал чистые, выстиранные Рианн бинты и ушёл. Так медленно проходил этот день. А на следующий Марк смелее стал ходить по комнатам, уже сам опускался на первый этаж, сумел даже помыться там, но вода была прохладной, так обычно бывало зимой, и, вернувшись, римлянин, стуча зубами, забрался под все одеяла. Сидел, прижавшись спиной к стене, натянув на себя всё тёплое, и следил за работающей свенкой.
— Вы что, мылись внизу? — Она повернулась к нему, нахмуренно смотрела строгим взглядом. — Там же холодная вода!
— Прохладная… — поправил он её.
Мокрые волосы торчали небрежно на его макушке. Он, наверное, и помылся-то абы как, лишь бы намокнуть. Мог бы помыться и здесь, тёплую воду Рианн всегда старалась держать, но он, видно, стеснялся её помощи, не хотел быть бессильным в её глазах. Как все мужчины, впрочем.
— Зачем было так мучить себя? А если опять начнётся жар?
— Зато, знаешь, как я взбодрился, даже жить захотелось! Сейчас согреюсь, ты меня побреешь? Хорошо?
Рианн удивлённо приподняла левую бровь. О, как. Один раз предложила помощь и всё, пропала теперь.
— Ладно, — согласилась всё же, — если вы мне доверяете…
Он усмехнулся и ничего не ответил. Потом на кухне Рианн аккуратно побрила его, и Марк, проводя пальцами по гладкому подбородку, удивлённо заговорил со свенкой: