— Да. Они яркие и красивые. Хоть и недолговечные. Но они превращаются в разноцветный ароматный ковер при должном уходе, и радуют глаз.
Элжерон отправился следом за Маргарет, желая сопровождать ее в лесу, которого она не знала. Расчищенные дорожки кончились, уступив место сугробам и ухабам, теряющимся между деревьев, но они не останавливали баронессу. Она провела ладонью по какому-то кусту, стряхивая с него снег, и подхватила жменю с земли, начав сминать снежок.
— Вы говорили, что ощущаете болезни? А каково оно? На что похоже это чувство? — не поднимая глаз спросила она.
Элжерон пару мгновений подумал, и сказал:
— На высохшие раковины улиток, прилипшие изнутри к стенкам грязного стакана.
— Как необычно… Необычно, как все в этом месте…
— Позвольте спросить. Раз уж я поведал Вам о своем отце. Что приключилось с Вашим? Как он умер? — Граф, подошел к своей спутнице.
— Стоит ли это сейчас обсуждать? — грустным тоном ответила она.
— Повесть за повесть.
— Вы все же сторонник принципа "глаз за глаз", — усмехнулась девушка, сглаживая перчатками неровности на комке снега. — Мой отец сбросился с крыши нашего поместья после продолжительной болезни. Он больше не смог ее переносить, и покончил с собой.
— Болезнь?! Он болел так же, как и Вы?
— О, нет, совершенно нет. Мой случай уникален. А у отца же была скорее душевная болезнь. И лихорадка, которую нам не удалось излечить. Он постоянно говорил, что его жжет пламя изнутри, обкладывался льдом, старался носить как можно меньше одежды. Врачи говорили, что у него неизвестная им форма лихорадки, сопровождаемая крайне высокой температурой тела. Все продолжалось лишь месяц. А затем он сдался. Если обычно больные угасают, то мой отец… сгорел.
— Отчего-то мне кажется, что есть некая связь между его болезнью и Вашей, не находите? — обеспокоенно спросил граф.
— Нет, у меня все иначе. И я в своем уме. Надеюсь.
— Но ведь если подумать, проанализировать то, что Вы сказали, тем более, Вы были свидетельницей произошедшего, жили рядом с ним, возможно, Вы заметили…
Внезапно ему в плечо ударил идеально скатанный снежок, прерывая взволнованную речь. Граф удивленно захлопал глазами на отряхивающую ладони девушку.
— Разве Вы не любитель детских забав? — невинно поинтересовалась она. — Отчего же Вы пытаетесь испепелить меня взглядом за безобидный снежок? Вам стоит остыть!
С этими словами она схватилась за низкую ветку дерева и дернула ее, сбивая весь тяжелый снег прямо на голову графа. Тот зафыркал, пытаясь отряхнуть с лица и шапки лохматые космы. Маргарет звонко рассмеялась, глядя на Элжерона.
— Можете еще бухнуться в сугроб, как в деревне! Здесь, в лесу, их полно! Но выкапывать Вас я не стану! Будете лежать в нем до весны и, возможно, обратитесь в странный цветок.
— Сугроб — это крошечные врата, впускающие нас на мгновение обратно в детство. В беззаботное, яркое, мягкое, веселое и теплое, несмотря на снежную стужу. Навевающие воспоминания и возвращающие спокойствие. Вам стоит попробовать изредка смотреть на мир детскими глазами. Глазами своего внутреннего ребенка. Например, глядите, на ветке сидит шотландский клёст, — Элжерон указал на небольшую красную птицу, нахохлившуюся на дереве. — Вы ее видели? А ребенок сразу бы заметил.
— Вы заметили ее, поскольку чувствуете всех животных. Небось, это не единственное живое существо поблизости?
— Верно, — кивнул граф. — Например, под сугробом, слева от Вас, спит в норе крошечная землеройка.
— Да. Они яркие и красивые. Хоть и недолговечные. Но они превращаются в разноцветный ароматный ковер при должном уходе, и радуют глаз.
Элжерон отправился следом за Маргарет, желая сопровождать ее в лесу, которого она не знала. Расчищенные дорожки кончились, уступив место сугробам и ухабам, теряющимся между деревьев, но они не останавливали баронессу. Она провела ладонью по какому-то кусту, стряхивая с него снег, и подхватила жменю с земли, начав сминать снежок.
— Вы говорили, что ощущаете болезни? А каково оно? На что похоже это чувство? — не поднимая глаз спросила она.
Элжерон пару мгновений подумал, и сказал:
— На высохшие раковины улиток, прилипшие изнутри к стенкам грязного стакана.
— Как необычно… Необычно, как все в этом месте…
— Позвольте спросить. Раз уж я поведал Вам о своем отце. Что приключилось с Вашим? Как он умер? — Граф, подошел к своей спутнице.
— Стоит ли это сейчас обсуждать? — грустным тоном ответила она.
— Повесть за повесть.
— Вы все же сторонник принципа "глаз за глаз", — усмехнулась девушка, сглаживая перчатками неровности на комке снега. — Мой отец сбросился с крыши нашего поместья после продолжительной болезни. Он больше не смог ее переносить, и покончил с собой.
— Болезнь?! Он болел так же, как и Вы?
— О, нет, совершенно нет. Мой случай уникален. А у отца же была скорее душевная болезнь. И лихорадка, которую нам не удалось излечить. Он постоянно говорил, что его жжет пламя изнутри, обкладывался льдом, старался носить как можно меньше одежды. Врачи говорили, что у него неизвестная им форма лихорадки, сопровождаемая крайне высокой температурой тела. Все продолжалось лишь месяц. А затем он сдался. Если обычно больные угасают, то мой отец… сгорел.
— Отчего-то мне кажется, что есть некая связь между его болезнью и Вашей, не находите? — обеспокоенно спросил граф.
— Нет, у меня все иначе. И я в своем уме. Надеюсь.
— Но ведь если подумать, проанализировать то, что Вы сказали, тем более, Вы были свидетельницей произошедшего, жили рядом с ним, возможно, Вы заметили…
Внезапно ему в плечо ударил идеально скатанный снежок, прерывая взволнованную речь. Граф удивленно захлопал глазами на отряхивающую ладони девушку.
— Разве Вы не любитель детских забав? — невинно поинтересовалась она. — Отчего же Вы пытаетесь испепелить меня взглядом за безобидный снежок? Вам стоит остыть!
С этими словами она схватилась за низкую ветку дерева и дернула ее, сбивая весь тяжелый снег прямо на голову графа. Тот зафыркал, пытаясь отряхнуть с лица и шапки лохматые космы. Маргарет звонко рассмеялась, глядя на Элжерона.
— Можете еще бухнуться в сугроб, как в деревне! Здесь, в лесу, их полно! Но выкапывать Вас я не стану! Будете лежать в нем до весны и, возможно, обратитесь в странный цветок.
— Сугроб — это крошечные врата, впускающие нас на мгновение обратно в детство. В беззаботное, яркое, мягкое, веселое и теплое, несмотря на снежную стужу. Навевающие воспоминания и возвращающие спокойствие. Вам стоит попробовать изредка смотреть на мир детскими глазами. Глазами своего внутреннего ребенка. Например, глядите, на ветке сидит шотландский клёст, — Элжерон указал на небольшую красную птицу, нахохлившуюся на дереве. — Вы ее видели? А ребенок сразу бы заметил.
— Вы заметили ее, поскольку чувствуете всех животных. Небось, это не единственное живое существо поблизости?
— Верно, — кивнул граф. — Например, под сугробом, слева от Вас, спит в норе крошечная землеройка.