— Нет, — горячился Сергей Иванович, — ты не прав, Штукин, ты, как всегда, неправ. В том-то и дело, что любая вещь, даже самая привычная для нас, может быть показана под новым, необычным, интересным углом.
— Не знаю, не знаю.
— Конечно, ты не знаешь, Штукин, — обрадовался Сергей Иванович.
— Ладно, — сказал сухой старик, приехавший на «волге», — давайте приступим к делу.
— Значит, так, — сказал Сергей Иванович, — имеем две Пэ-Тэ-Эс, шесть камер. Надо решить, как их расставить.
Из толпы вышла красивая девушка.
— Я считаю, — сказала она, — одну камеру надо поставить просто внизу, у трибуны, для бесед с участниками демонстрации.
— Правильно, — согласился старик, приехавший на «волге», — а вторую камеру поставим на трибуне, для показа делегатов. Я, кстати, тоже там буду.
— А третью, — подхватил Штукин, — на балкон Зимнего дворца. Для показа общей картины.
— Правильно, Штукин, правильно, — сказал Сергей Иванович, — на этот раз ты прав.
— Вот, — сказал сухой старик, — с одной Пэ-Тэ-Эс разобрались. Значит, где ее поставим?
— За трибуной, как обычно, — сказал Штукин.
— Теперь вторая, — сказал Сергей Иванович. — Она будет за садиком стоять. Одну камеру, я думаю, поставим в начало Невского, показать праздничный проспект.
— Правильно, — сказала дикторша, — вторую — на тротуаре, у Александровского сада, для крупного показа демонстрантов.
— Да, — сказал Сергей Иванович, — все, как обычно, как и в прошлый раз.
— Что ж делать, — сказали все, — самый надежный вариант.
— А третью камеру от второй Пэ-Тэ-Эс, — сказал Штукин, — в Александровском саду за оградой. В резерве.
— Не надо резерва, — проговорил Сергей Иванович. — Это последняя наша камера, шестая. Для нее что-то особенное надо придумать. Необычное. Праздничное.
— Что же такое необычное? — спросили все.
— Еще не знаю, — ответил он, — надо подумать.
— Думайте, — сказал сухой старик, — три дня осталось.
На следующий день после уроков я прибежал на Дворцовую площадь.
— Нет, — горячился Сергей Иванович, — ты не прав, Штукин, ты, как всегда, неправ. В том-то и дело, что любая вещь, даже самая привычная для нас, может быть показана под новым, необычным, интересным углом.
— Не знаю, не знаю.
— Конечно, ты не знаешь, Штукин, — обрадовался Сергей Иванович.
— Ладно, — сказал сухой старик, приехавший на «волге», — давайте приступим к делу.
— Значит, так, — сказал Сергей Иванович, — имеем две Пэ-Тэ-Эс, шесть камер. Надо решить, как их расставить.
Из толпы вышла красивая девушка.
— Я считаю, — сказала она, — одну камеру надо поставить просто внизу, у трибуны, для бесед с участниками демонстрации.
— Правильно, — согласился старик, приехавший на «волге», — а вторую камеру поставим на трибуне, для показа делегатов. Я, кстати, тоже там буду.
— А третью, — подхватил Штукин, — на балкон Зимнего дворца. Для показа общей картины.
— Правильно, Штукин, правильно, — сказал Сергей Иванович, — на этот раз ты прав.
— Вот, — сказал сухой старик, — с одной Пэ-Тэ-Эс разобрались. Значит, где ее поставим?
— За трибуной, как обычно, — сказал Штукин.
— Теперь вторая, — сказал Сергей Иванович. — Она будет за садиком стоять. Одну камеру, я думаю, поставим в начало Невского, показать праздничный проспект.
— Правильно, — сказала дикторша, — вторую — на тротуаре, у Александровского сада, для крупного показа демонстрантов.
— Да, — сказал Сергей Иванович, — все, как обычно, как и в прошлый раз.
— Что ж делать, — сказали все, — самый надежный вариант.
— А третью камеру от второй Пэ-Тэ-Эс, — сказал Штукин, — в Александровском саду за оградой. В резерве.
— Не надо резерва, — проговорил Сергей Иванович. — Это последняя наша камера, шестая. Для нее что-то особенное надо придумать. Необычное. Праздничное.
— Что же такое необычное? — спросили все.
— Еще не знаю, — ответил он, — надо подумать.
— Думайте, — сказал сухой старик, — три дня осталось.
На следующий день после уроков я прибежал на Дворцовую площадь.