— Худо в этом сосновом море без компаса.
— Компас на каждой сосне растет. — Иванов показал: — Глянь: где на стволе ветки подлиннее — юг. Значит, левее — восток.
— Гарантируешь? — недоверчиво прищурился Шкаранда.
— Ты откуда родом?
— Из Ростова.
— Ты деревья, поди, только на бульваре видел.
— А ты из каких мест?
— Уральский.
— Ладно, веди, уральский! — милостиво согласился Шкаранда. — Под твою ответственность.
До опушки дошли довольно скоро. Впереди, почти до горизонта, лежали открытые взгляду поблекшие осенние поля. Через них тянулись рощицы и перелески. Ими удобно идти скрытно. Так и пошли.
Уже близко к полудню, пройдя стороной мимо трех деревень, но не завернув в них из опасения, что там немцы, остановились в логовинке, густо заросшей орешником. На черных ветвях его желтели еще не опавшие крупные овальные листья. Выше логовинки, по ее краям, чередой стояли молодые, еще в не разукрашенной осенью листве, березки. Место было укромное, для привала удобное. Развели, наломав сухих ореховых веток, маленький костерок, сложили в него всю картошку, набранную по пути, когда проходили мимо колхозного поля. Дожидаясь, пока испечется картошка, отдыхали, вытянув усталые ноги.
— Тихо как… — удивился Иванов. — Вроде и войны нет.
— В Шамордане зябь пашут, — вдруг проронил Ерикеев.
— Не начнись война, и ты нынче попахать успел бы.
Ерикеев ничего не ответил. Только глянул грустно.
А кругом стояла такая тишина, что и впрямь казалось — вокруг просто поля и перелески, а не земля, на которой хозяином уже враг. Правда, на всем пути с самого утра — а прошли не меньше, чем километров десять — пятнадцать, — не заметили никаких признаков немцев. Может быть, сюда, где нет больших дорог, они еще не добрались?
— Вот так потихоньку до фронта бы дотопать, — помечтал Трында. — И в распрекрасную темную ночь мимо немцев — к своим!
— В Севастополь, — добавил немногословный Мансур.
— Хотите на Черном послужить? — Шкаранда оттопырил большой палец. — Севастополь — во городок! Знали б вы…
— Знаем! — не дослушал Шкаранду Трында. — Служили.
— Так вы — с Чефэ? — обрадовался Шкаранда. — Корешки, значит! Я на крейсере «Красный Кавказ» служил. А вы?
Иванов и Трында ответили. А Ерикеев снова сказал:
— Худо в этом сосновом море без компаса.
— Компас на каждой сосне растет. — Иванов показал: — Глянь: где на стволе ветки подлиннее — юг. Значит, левее — восток.
— Гарантируешь? — недоверчиво прищурился Шкаранда.
— Ты откуда родом?
— Из Ростова.
— Ты деревья, поди, только на бульваре видел.
— А ты из каких мест?
— Уральский.
— Ладно, веди, уральский! — милостиво согласился Шкаранда. — Под твою ответственность.
До опушки дошли довольно скоро. Впереди, почти до горизонта, лежали открытые взгляду поблекшие осенние поля. Через них тянулись рощицы и перелески. Ими удобно идти скрытно. Так и пошли.
Уже близко к полудню, пройдя стороной мимо трех деревень, но не завернув в них из опасения, что там немцы, остановились в логовинке, густо заросшей орешником. На черных ветвях его желтели еще не опавшие крупные овальные листья. Выше логовинки, по ее краям, чередой стояли молодые, еще в не разукрашенной осенью листве, березки. Место было укромное, для привала удобное. Развели, наломав сухих ореховых веток, маленький костерок, сложили в него всю картошку, набранную по пути, когда проходили мимо колхозного поля. Дожидаясь, пока испечется картошка, отдыхали, вытянув усталые ноги.
— Тихо как… — удивился Иванов. — Вроде и войны нет.
— В Шамордане зябь пашут, — вдруг проронил Ерикеев.
— Не начнись война, и ты нынче попахать успел бы.
Ерикеев ничего не ответил. Только глянул грустно.
А кругом стояла такая тишина, что и впрямь казалось — вокруг просто поля и перелески, а не земля, на которой хозяином уже враг. Правда, на всем пути с самого утра — а прошли не меньше, чем километров десять — пятнадцать, — не заметили никаких признаков немцев. Может быть, сюда, где нет больших дорог, они еще не добрались?
— Вот так потихоньку до фронта бы дотопать, — помечтал Трында. — И в распрекрасную темную ночь мимо немцев — к своим!
— В Севастополь, — добавил немногословный Мансур.
— Хотите на Черном послужить? — Шкаранда оттопырил большой палец. — Севастополь — во городок! Знали б вы…
— Знаем! — не дослушал Шкаранду Трында. — Служили.
— Так вы — с Чефэ? — обрадовался Шкаранда. — Корешки, значит! Я на крейсере «Красный Кавказ» служил. А вы?
Иванов и Трында ответили. А Ерикеев снова сказал: