— Неподчинение приказу и нарушение субординации.
— Дезертир?
— Ну, можно сказать и так, — пожал плечами Янсор. — Я долго скрывался в лесах, браконьерствовал…
Внезапно он застыл, вытаращив глаза.
— Хоррен…
— Кто? — насторожился барон. Это имя было ему знакомо. — А кто это такой?
— Уже не знаю, — вздохнул эльф. — Мы случайно встретились в одной деревне. Он нам указал дорогу. Всё пытался убедить ехать окольным путём, через Срезневку — мол, на прямой дороге часто шалят разбойники. Мы ему не поверили…
Барон Пяст вскочил и сделал несколько шагов к арестованному, обходя стол:
— Так-так… А вот с этого места поподробнее.
— Мы ему не поверили, — со вздохом повторил Янсор. — Решили, что раз нас так активно хотят отправить ехать окольным путём, значит, тут что-то нечисто. Поехали напрямик. А там…
Затаив дыхание, не перебивая, только кивая головой, барон внимательно выслушал весь рассказ вплоть до того момента, как артистов арестовали вчера после выступления, после чего вернулся в кресло и задумался. Эльф переминался с ноги на ногу, сзади угрожающе — только попробуй шевельнуться, Перворожденный! — сопели стражники. Пусть у них вместо мечей дубинки и кинжалы, а руки заняты секирами, но и того достаточно, чтобы четверо вооруженных людей справились с одним безоружным эльфом, да еще и закованным в цепи. Он успеет прихватить с собой всего одного, ну, может серьезно ранит второго, а смысл? Янсор внезапно понял, что хочет жить. Пусть всего несколько часов, но жить.
— Это похоже на правду, — наконец, произнес барон. — Совпадает многое. Похоже, что тебе повезло, Перворожденный. Ты познакомился с самим Белоручкой!
— Кем-кем?
— Разбойник. Слышал про Спока Вертячку? Это был его человек. Белоручка невероятно ловок и живуч. Я гоняюсь за этим смутьяном уже почти двадцать лет. Трижды мы накрывали их банду, но всякий раз он с несколькими верными людьми ухитрялся уйти от облавы и, затаившись на год-другой, опять принимался за старое. Они нападают на мирных путников, грабят…
— … богатых и отдают золото бедным, — вспомнил Янсор.
— Если бы! За пятнадцать лет я не слышал ни об одном бедняке, который внезапно бы разбогател! А если такое все-таки случалось, этот «богач» тут же спускал все деньги в трактире, распивая эль и пиво за здоровье благородного разбойника. И при этом все забывают, сколько жизней на его счету. И это отнюдь не всегда городская стража. Он приканчивает всех, кто имел несчастье видеть его лицо и знать, кто он на самом деле. Видимо, он решил вас подставить, когда вы поехали прямой дорогой и случайно увидели дело рук его «вольных стрелков».
— Хоррен, — медленно промолвил Янсор, — не прятался в тех кустах от разбойников. Он…
— Он всегда сидит в засаде и не лезет в бой, почему его и прозвали Белоручкой. Уж если он кого-то убивает, то чужими руками. Или чужим оружием, как в случае с тобой, Перворожденный. Кстати, Хоррен — лишь одно из его имен. Как его зовут на самом деле, похоже, знает только он сам.
— Значит, мы ни в чём не виноваты? — Янсор посмотрел на свои стилеты. Оба — и тот, украденный, и второй, конфискованный при аресте, лежали рядышком, как и положено двум братьям-близнецам.
— Каждый, если разобраться, в чем-то да виноват. Ты вот — дезертир. И будь на моем месте любой другой Перворожденный, я бы тебя повесил как дезертира… или как там у вас казнят?
— Используют в качестве мишени для стрел.
— Что? — барон опять оживился. — Это хорошая идея…
— Неподчинение приказу и нарушение субординации.
— Дезертир?
— Ну, можно сказать и так, — пожал плечами Янсор. — Я долго скрывался в лесах, браконьерствовал…
Внезапно он застыл, вытаращив глаза.
— Хоррен…
— Кто? — насторожился барон. Это имя было ему знакомо. — А кто это такой?
— Уже не знаю, — вздохнул эльф. — Мы случайно встретились в одной деревне. Он нам указал дорогу. Всё пытался убедить ехать окольным путём, через Срезневку — мол, на прямой дороге часто шалят разбойники. Мы ему не поверили…
Барон Пяст вскочил и сделал несколько шагов к арестованному, обходя стол:
— Так-так… А вот с этого места поподробнее.
— Мы ему не поверили, — со вздохом повторил Янсор. — Решили, что раз нас так активно хотят отправить ехать окольным путём, значит, тут что-то нечисто. Поехали напрямик. А там…
Затаив дыхание, не перебивая, только кивая головой, барон внимательно выслушал весь рассказ вплоть до того момента, как артистов арестовали вчера после выступления, после чего вернулся в кресло и задумался. Эльф переминался с ноги на ногу, сзади угрожающе — только попробуй шевельнуться, Перворожденный! — сопели стражники. Пусть у них вместо мечей дубинки и кинжалы, а руки заняты секирами, но и того достаточно, чтобы четверо вооруженных людей справились с одним безоружным эльфом, да еще и закованным в цепи. Он успеет прихватить с собой всего одного, ну, может серьезно ранит второго, а смысл? Янсор внезапно понял, что хочет жить. Пусть всего несколько часов, но жить.
— Это похоже на правду, — наконец, произнес барон. — Совпадает многое. Похоже, что тебе повезло, Перворожденный. Ты познакомился с самим Белоручкой!
— Кем-кем?
— Разбойник. Слышал про Спока Вертячку? Это был его человек. Белоручка невероятно ловок и живуч. Я гоняюсь за этим смутьяном уже почти двадцать лет. Трижды мы накрывали их банду, но всякий раз он с несколькими верными людьми ухитрялся уйти от облавы и, затаившись на год-другой, опять принимался за старое. Они нападают на мирных путников, грабят…
— … богатых и отдают золото бедным, — вспомнил Янсор.
— Если бы! За пятнадцать лет я не слышал ни об одном бедняке, который внезапно бы разбогател! А если такое все-таки случалось, этот «богач» тут же спускал все деньги в трактире, распивая эль и пиво за здоровье благородного разбойника. И при этом все забывают, сколько жизней на его счету. И это отнюдь не всегда городская стража. Он приканчивает всех, кто имел несчастье видеть его лицо и знать, кто он на самом деле. Видимо, он решил вас подставить, когда вы поехали прямой дорогой и случайно увидели дело рук его «вольных стрелков».
— Хоррен, — медленно промолвил Янсор, — не прятался в тех кустах от разбойников. Он…
— Он всегда сидит в засаде и не лезет в бой, почему его и прозвали Белоручкой. Уж если он кого-то убивает, то чужими руками. Или чужим оружием, как в случае с тобой, Перворожденный. Кстати, Хоррен — лишь одно из его имен. Как его зовут на самом деле, похоже, знает только он сам.
— Значит, мы ни в чём не виноваты? — Янсор посмотрел на свои стилеты. Оба — и тот, украденный, и второй, конфискованный при аресте, лежали рядышком, как и положено двум братьям-близнецам.
— Каждый, если разобраться, в чем-то да виноват. Ты вот — дезертир. И будь на моем месте любой другой Перворожденный, я бы тебя повесил как дезертира… или как там у вас казнят?
— Используют в качестве мишени для стрел.
— Что? — барон опять оживился. — Это хорошая идея…