— Не надо! После того как ты вылечишься, мы вернёмся домой вместе.
Он послушно кивнул и отпустил её.
— Мама! — донеслось с порога избушки.
Шлёпая по лужам босыми пятками, к ним мчался Гед. Видимо, Хорхор не уследил за слишком проворным мальчуганом. Лайсве опустилась на корточки и подхватила его в объятия.
— Кто это? — прохрипел Микаш.
— Гед, познакомься, это твой отец, — она повернула к нему сына.
— Отец? — отшелушив с лица Микаша кусочек копоти, малыш со значительным видом заключил: — Глязный!
— Он жив? — поразился Микаш.
Лайсве поставила Геда на землю и взяла мужа под руку:
— Идём, потом всё объясню. Когда поправишься.
Он опёрся на неё и поковылял к избушке. Гед с другой стороны держал его за пальцы и тоже старался помочь. Непогода унялась, стоило им ступить на крыльцо.
Хорхор встретил их на пороге. Он помог уложить Микаша на лавку, и тот сразу же погрузился в глубокий сон.
— Надо же, что с собой сотворил — едва жив остался, — присвистнул шаман, почесав в затылке. — Как будто кто-то специально направлял его по пути разрушения, взводил до предела. И делал это очень долго, за три года скитаний по лесам он бы не обратился в это.
— Но мы ведь поставим его на ноги? — встревожилась Лайсве, запирая за Гедом дверь.
— Если очень постараемся, — Хорхор оглянулся на Ягиню.
Та дожидалась в дальнем углу и смотрела на Микаша с опаской. Лайсве склонилась в глубоком реверансе:
— Прости, что за помощь мы отплатили болью.
Она зашевелила губами, качая головой из стороны в сторону. Кристальные глаза уставились прямо на Лайсве. Та взяла Ягиню за руки. Лесная хозяйка заговорила шёпотом листвы и трав:
«Разрушитель — зло. В нём столько ярости, что когда-нибудь она захлестнёт весь мир. У нас нет отваги Небесных, чтобы терпеть такой ужас! Когда-нибудь он и тебя сломает. Убей его, пока он слаб. Убей, он уязвим лишь перед тобой. Перед тобой и этим треклятым Небесным — королём человеков. Только он не убьёт, потому что Разрушитель нужен ему для игрищ за Небесный престол.
Но нам до этого дела нет, мы просто хотим жить. И вы живите! Оставайся здесь навсегда, молодой, счастливой и полной сил. Наш мальчик будет защищён от войны, ненависти и Мрака, которые заполонили Дольний мир. Если уйдёшь, останется лишь пять лет».
Пять лет до гибели Безликого… Нет, нужно вернуться и найти вэса во что бы то ни стало!
Лайсве обернулась к Микашу. Могучая грудь медленно вздымалась и опадала. Сильный, но ранимый, он всегда был таким. Лайсве держала его жизнь в ладонях. Достаточно не помочь, и он угаснет, как огарок свечи. Не будет Мрака, не будет чудища, не нужно будет возвращаться.
— Не надо! После того как ты вылечишься, мы вернёмся домой вместе.
Он послушно кивнул и отпустил её.
— Мама! — донеслось с порога избушки.
Шлёпая по лужам босыми пятками, к ним мчался Гед. Видимо, Хорхор не уследил за слишком проворным мальчуганом. Лайсве опустилась на корточки и подхватила его в объятия.
— Кто это? — прохрипел Микаш.
— Гед, познакомься, это твой отец, — она повернула к нему сына.
— Отец? — отшелушив с лица Микаша кусочек копоти, малыш со значительным видом заключил: — Глязный!
— Он жив? — поразился Микаш.
Лайсве поставила Геда на землю и взяла мужа под руку:
— Идём, потом всё объясню. Когда поправишься.
Он опёрся на неё и поковылял к избушке. Гед с другой стороны держал его за пальцы и тоже старался помочь. Непогода унялась, стоило им ступить на крыльцо.
Хорхор встретил их на пороге. Он помог уложить Микаша на лавку, и тот сразу же погрузился в глубокий сон.
— Надо же, что с собой сотворил — едва жив остался, — присвистнул шаман, почесав в затылке. — Как будто кто-то специально направлял его по пути разрушения, взводил до предела. И делал это очень долго, за три года скитаний по лесам он бы не обратился в это.
— Но мы ведь поставим его на ноги? — встревожилась Лайсве, запирая за Гедом дверь.
— Если очень постараемся, — Хорхор оглянулся на Ягиню.
Та дожидалась в дальнем углу и смотрела на Микаша с опаской. Лайсве склонилась в глубоком реверансе:
— Прости, что за помощь мы отплатили болью.
Она зашевелила губами, качая головой из стороны в сторону. Кристальные глаза уставились прямо на Лайсве. Та взяла Ягиню за руки. Лесная хозяйка заговорила шёпотом листвы и трав:
«Разрушитель — зло. В нём столько ярости, что когда-нибудь она захлестнёт весь мир. У нас нет отваги Небесных, чтобы терпеть такой ужас! Когда-нибудь он и тебя сломает. Убей его, пока он слаб. Убей, он уязвим лишь перед тобой. Перед тобой и этим треклятым Небесным — королём человеков. Только он не убьёт, потому что Разрушитель нужен ему для игрищ за Небесный престол.
Но нам до этого дела нет, мы просто хотим жить. И вы живите! Оставайся здесь навсегда, молодой, счастливой и полной сил. Наш мальчик будет защищён от войны, ненависти и Мрака, которые заполонили Дольний мир. Если уйдёшь, останется лишь пять лет».
Пять лет до гибели Безликого… Нет, нужно вернуться и найти вэса во что бы то ни стало!
Лайсве обернулась к Микашу. Могучая грудь медленно вздымалась и опадала. Сильный, но ранимый, он всегда был таким. Лайсве держала его жизнь в ладонях. Достаточно не помочь, и он угаснет, как огарок свечи. Не будет Мрака, не будет чудища, не нужно будет возвращаться.