— Послушайте, дорогая, он наверняка приплывает в этом старом челноке! — объяснил ей Жак. — А звон, который вы слышите — это лязганье цепи, которой он привязывает челнок к стволу ивы…
— Не мешай госпоже Сен-Фирмен рассказывать!.. Если бы все было так просто, госпожа Сен-Фирмен сама давно бы догадалась…
— Вы правы, сударыня, я не слепа, не глуха и не безумна, что бы ни говорил мой муж.
— А в котором часу призрак обычно появляется? — спросила Фанни.
— Около четырех часов ночи… Но теперь, когда я знаю, что он приходит или может прийти ко мне, я жду его в любое мгновение… и не устаю ждать… Однако он, по-видимому, не может являться каждую ночь… О чем я говорила? Ах, да! обычно он выходит на берег в этом месте, но не всегда… иногда он появляется неведомо откуда и неожиданно становится видимым… Он направляется ко мне, протягивая обе руки… молча… Я никогда не слышала звук его шагов… слышно только легкое позвякивание цепей… которое, как говорят, всегда сопровождает привидения, когда они являются живым…
— Бедное дитя! Бедное дитя!.. — снова прервал ее Жак. — Где вы вычитали все это?.. В каком бреду вам все это привиделось?..
— Оставь! прошу тебя, Жак!.. — с явным неудовольствием вмешалась Фанни.
— Раньше мне казалось, что я грежу… но теперь я уверена, что он приходит ко мне, что он ждет меня, что он любит меня по-прежнему!.. — настаивала Марта. — О! так жаль ее, эту несчастную душу бедного… убитого… И на виске у него все еще сочится кровавая рана!.. И он надеется, что я отомщу за него, я знаю… но я так слаба… так слаба… и без вашей помощи мне это никогда не удастся!..
Она схватила их за руки и стиснула с такой нервной силой, какой они в ней и не подозревали.
— Обещайте, что вы поможете мне, и я расскажу вам, что он сказал мне прошлой ночью…
— Вы знаете, как мы любим вас, милая Марта, — сказала Фанни.
— Нет! нет! — мне нужно не это… скажите: «Мы вам поможем!»
— Ну хорошо! Мы вам поможем…
— Вот! вот!.. благодарю вас!.. Теперь мне будет спокойнее. Он доверил мне большую тайну… и она нам может очень помочь… Он сказал мне так печально, так печально: «Марта! Марта! Мне хотелось бы спать в освященной земле… разыщи мой труп, Марта!..»
Тогда я спросила его: «Скажите мне, Андре, где находится ваше тело?»
И он ответил мне: «Он спрятал мое тело в сундук!..»
Затем он сразу исчез, как дым… Что вы скажете об этом?.. Теперь мы знаем, где спрятано его тело… нужно только узнать, где находится сундук… Быть может, это будет очень трудно… Случалось, что трупы, спрятанные в сундуках, искали месяцы, даже годы… Вспомните историю, что рассказывал нам доктор Мутье… дело Гуффе… Нужно действовать крайне осмотрительно… Сен-Фирмен, не сомневаюсь, принял меры предосторожности!.. А теперь идемте скорей в дом, — муж, должно быть, скоро вернется… Он должен застать нас троих в гостиной за спокойным разговором о дожде… как будто ничего не случилось!
Но, вернувшись в гостиную, Фанни через несколько мгновений попрощалась с ними, и они спаслись бегством. Иначе назвать это было нельзя.
Жак был не в состоянии произнести ни слова.
Фанни с трудом выдавила из пересохшего горла банальную любезность.
Она первой несколько оправилась и пришла в себя.
— Необходимо узнать, — сказала она, — что все это значит… Теперь уже не приходится смеяться над этой бедной малюткой…
— Послушайте, дорогая, он наверняка приплывает в этом старом челноке! — объяснил ей Жак. — А звон, который вы слышите — это лязганье цепи, которой он привязывает челнок к стволу ивы…
— Не мешай госпоже Сен-Фирмен рассказывать!.. Если бы все было так просто, госпожа Сен-Фирмен сама давно бы догадалась…
— Вы правы, сударыня, я не слепа, не глуха и не безумна, что бы ни говорил мой муж.
— А в котором часу призрак обычно появляется? — спросила Фанни.
— Около четырех часов ночи… Но теперь, когда я знаю, что он приходит или может прийти ко мне, я жду его в любое мгновение… и не устаю ждать… Однако он, по-видимому, не может являться каждую ночь… О чем я говорила? Ах, да! обычно он выходит на берег в этом месте, но не всегда… иногда он появляется неведомо откуда и неожиданно становится видимым… Он направляется ко мне, протягивая обе руки… молча… Я никогда не слышала звук его шагов… слышно только легкое позвякивание цепей… которое, как говорят, всегда сопровождает привидения, когда они являются живым…
— Бедное дитя! Бедное дитя!.. — снова прервал ее Жак. — Где вы вычитали все это?.. В каком бреду вам все это привиделось?..
— Оставь! прошу тебя, Жак!.. — с явным неудовольствием вмешалась Фанни.
— Раньше мне казалось, что я грежу… но теперь я уверена, что он приходит ко мне, что он ждет меня, что он любит меня по-прежнему!.. — настаивала Марта. — О! так жаль ее, эту несчастную душу бедного… убитого… И на виске у него все еще сочится кровавая рана!.. И он надеется, что я отомщу за него, я знаю… но я так слаба… так слаба… и без вашей помощи мне это никогда не удастся!..
Она схватила их за руки и стиснула с такой нервной силой, какой они в ней и не подозревали.
— Обещайте, что вы поможете мне, и я расскажу вам, что он сказал мне прошлой ночью…
— Вы знаете, как мы любим вас, милая Марта, — сказала Фанни.
— Нет! нет! — мне нужно не это… скажите: «Мы вам поможем!»
— Ну хорошо! Мы вам поможем…
— Вот! вот!.. благодарю вас!.. Теперь мне будет спокойнее. Он доверил мне большую тайну… и она нам может очень помочь… Он сказал мне так печально, так печально: «Марта! Марта! Мне хотелось бы спать в освященной земле… разыщи мой труп, Марта!..»
Тогда я спросила его: «Скажите мне, Андре, где находится ваше тело?»
И он ответил мне: «Он спрятал мое тело в сундук!..»
Затем он сразу исчез, как дым… Что вы скажете об этом?.. Теперь мы знаем, где спрятано его тело… нужно только узнать, где находится сундук… Быть может, это будет очень трудно… Случалось, что трупы, спрятанные в сундуках, искали месяцы, даже годы… Вспомните историю, что рассказывал нам доктор Мутье… дело Гуффе… Нужно действовать крайне осмотрительно… Сен-Фирмен, не сомневаюсь, принял меры предосторожности!.. А теперь идемте скорей в дом, — муж, должно быть, скоро вернется… Он должен застать нас троих в гостиной за спокойным разговором о дожде… как будто ничего не случилось!
Но, вернувшись в гостиную, Фанни через несколько мгновений попрощалась с ними, и они спаслись бегством. Иначе назвать это было нельзя.
Жак был не в состоянии произнести ни слова.
Фанни с трудом выдавила из пересохшего горла банальную любезность.
Она первой несколько оправилась и пришла в себя.
— Необходимо узнать, — сказала она, — что все это значит… Теперь уже не приходится смеяться над этой бедной малюткой…