— Есть способы.
— Поговаривают даже, что у ведьм это в крови.
— Только ты уверена, что тебе за это… — Мира наклоняется ко мне. — Что светлый властелин тебя за выходки не прибьёт?
В ожидании брачной ночи Октавиан проводит время с пользой: проверяет налоговые отчёты своей провинции. Много лет прошло с завоевания Агерума, а грамотно заполнять декларации люди так и не научились. Да и писцы на местах тоже не разобрались в нюансах. Или ленятся перепроверить цифры. Или надеются, что уж в этот-то раз всё не пересчитают. Октавиан никак не может найти истинную причину, по которой каждый квартал цифры в сводных документах не сходятся.
Стол у Октавиана огромный, за ним поместились бы четверо, но на нём не хватает места для всех отчётов, они сложены на трёх тележках. На углу стола возвышается стопка папок с чёрными корешками — декларации тёмных. Их Октавиан всегда проверяет и обсчитывает лично.
Он как раз углубляется в ведомости по второму крупнейшему городу провинции Кшеле, когда над столешницей, на уровне его головы, полукругом возникают семь белых сфер.
Опустив перо, Октавиан проводит свободной рукой по воздуху, разрешая связи окончательно сформироваться.
Сферы увеличиваются в несколько раз. С них на Октавиана смотрят ничего не выражающие лица остальных проконсулов Агерума.
Прайм. Секунд. Тетрий. Кварт. Квинт. Секст. Септим.
Черты их лиц отличаются, но у них одинаковые глаза с чёрными белками и голубыми радужками, одинаково бледная кожа без единого изъяна, одинаковые длинные прямые светлые волосы.
— Что случилось? — спрашивает Октавиан.
— Ты жив, — произносит Прайм.
— Это очевидно. — Октавиан не изменяет положения тела. — Зачем вы со мной связались?
— Проверить… — отвечает Секунд.
— …что с тобой стало… — продолжает Тертий.
— …после заключения брака, — поясняет Кварт.
— Никаких изменений я не заметил, — отзывается Октавиан. — Функционирую в прежнем режиме. Брак никак не повлиял на мою работоспособность.
— Твоё согласие на брак ненормально, — возражает ему Квинт.
— Брак — естественная для многих миров форма взаимодействия мужчин и женщин. — Октавиан по-прежнему не меняет положения тела и выражения лица.
В белом кабинете воцаряется молчание.
Проконсулы смотрят на Октавиана, он — на белую стену за сферами с их лицами.
Тянутся секунды, никто ничего не говорит, на лицах — обычное безразличие.
— Есть способы.
— Поговаривают даже, что у ведьм это в крови.
— Только ты уверена, что тебе за это… — Мира наклоняется ко мне. — Что светлый властелин тебя за выходки не прибьёт?
В ожидании брачной ночи Октавиан проводит время с пользой: проверяет налоговые отчёты своей провинции. Много лет прошло с завоевания Агерума, а грамотно заполнять декларации люди так и не научились. Да и писцы на местах тоже не разобрались в нюансах. Или ленятся перепроверить цифры. Или надеются, что уж в этот-то раз всё не пересчитают. Октавиан никак не может найти истинную причину, по которой каждый квартал цифры в сводных документах не сходятся.
Стол у Октавиана огромный, за ним поместились бы четверо, но на нём не хватает места для всех отчётов, они сложены на трёх тележках. На углу стола возвышается стопка папок с чёрными корешками — декларации тёмных. Их Октавиан всегда проверяет и обсчитывает лично.
Он как раз углубляется в ведомости по второму крупнейшему городу провинции Кшеле, когда над столешницей, на уровне его головы, полукругом возникают семь белых сфер.
Опустив перо, Октавиан проводит свободной рукой по воздуху, разрешая связи окончательно сформироваться.
Сферы увеличиваются в несколько раз. С них на Октавиана смотрят ничего не выражающие лица остальных проконсулов Агерума.
Прайм. Секунд. Тетрий. Кварт. Квинт. Секст. Септим.
Черты их лиц отличаются, но у них одинаковые глаза с чёрными белками и голубыми радужками, одинаково бледная кожа без единого изъяна, одинаковые длинные прямые светлые волосы.
— Что случилось? — спрашивает Октавиан.
— Ты жив, — произносит Прайм.
— Это очевидно. — Октавиан не изменяет положения тела. — Зачем вы со мной связались?
— Проверить… — отвечает Секунд.
— …что с тобой стало… — продолжает Тертий.
— …после заключения брака, — поясняет Кварт.
— Никаких изменений я не заметил, — отзывается Октавиан. — Функционирую в прежнем режиме. Брак никак не повлиял на мою работоспособность.
— Твоё согласие на брак ненормально, — возражает ему Квинт.
— Брак — естественная для многих миров форма взаимодействия мужчин и женщин. — Октавиан по-прежнему не меняет положения тела и выражения лица.
В белом кабинете воцаряется молчание.
Проконсулы смотрят на Октавиана, он — на белую стену за сферами с их лицами.
Тянутся секунды, никто ничего не говорит, на лицах — обычное безразличие.