—Вы… может, вы… Эти веревки… мне от них очень больно.
Было видно, что это правда. Пусть даже Мэг твердо стояла на полу, веревка была крепко натянута.
Уилли посмотрел на Донни.
Оба повернулись ко мне.
Я растерялся. С чего бы им интересоваться моим мнением? Они словно искали у меня что-то, и не были уверены, что найдут.
Как бы то ни было, я кивнул.
— Думаю, мы могли бы, — сказал Донни. — Ненадолго. Но при одном условии.
— Хорошо. Что?
— Ты должна пообещать, что не будешь драться.
— Драться?
— Ты должна пообещать, что не будешь шуметь, драться, и никому об этом не расскажешь. Никому и никогда.
— О чем не расскажу?
— О том, что мы тебя трогали.
Свершилось.
Именно об этом мы и мечтали там, в спальне наверху. Я не должен был удивляться. Но удивился. Я едва мог дышать. Казалось, все в комнате слышали, как билось мое сердце.
— Трогали меня? — сказала Мэг.
Донни покраснел как рак.
— Сама понимаешь.
— Боже мой, — сказала она, качая головой. — Господи. Ну что ты?
Она вздохнула. Задумалась на мгновение.
— Нет, — сказала она.
— Мы не сделаем тебе больно, ничего не сделаем, — сказал Донни. — Просто потрогаем.
—Вы… может, вы… Эти веревки… мне от них очень больно.
Было видно, что это правда. Пусть даже Мэг твердо стояла на полу, веревка была крепко натянута.
Уилли посмотрел на Донни.
Оба повернулись ко мне.
Я растерялся. С чего бы им интересоваться моим мнением? Они словно искали у меня что-то, и не были уверены, что найдут.
Как бы то ни было, я кивнул.
— Думаю, мы могли бы, — сказал Донни. — Ненадолго. Но при одном условии.
— Хорошо. Что?
— Ты должна пообещать, что не будешь драться.
— Драться?
— Ты должна пообещать, что не будешь шуметь, драться, и никому об этом не расскажешь. Никому и никогда.
— О чем не расскажу?
— О том, что мы тебя трогали.
Свершилось.
Именно об этом мы и мечтали там, в спальне наверху. Я не должен был удивляться. Но удивился. Я едва мог дышать. Казалось, все в комнате слышали, как билось мое сердце.
— Трогали меня? — сказала Мэг.
Донни покраснел как рак.
— Сама понимаешь.
— Боже мой, — сказала она, качая головой. — Господи. Ну что ты?
Она вздохнула. Задумалась на мгновение.
— Нет, — сказала она.
— Мы не сделаем тебе больно, ничего не сделаем, — сказал Донни. — Просто потрогаем.