Вроде с опаской взял фотографии «экса», похлопал себя по карманам, нашёл очки, стал смотреть снимки, откладывая их на стол. И тогда те двое, с которыми он решал задачу, брали фотографии и тоже смотрели их.
— Чего это такое, не пойму… Это мой, что ли?! — старый экскаваторщик с удивлением посмотрел на ребят. — Чего вы мне показываете?
Таня не умела так складно рассказывать, как это делал будущий учёный. Она тихонечко наступила Алёшке на ногу, и Александр Иванович Закраин узнал, как говорится, обстоятельства дела.
— Ну и под конец мы пошли к директору…
— Чего? На приём, что ли?
— Ну… при помощи одной нашей знакомой… экскаваторщицы.
— Неплохо живёте! — Закраин усмехнулся.
— А директор говорит: он списан!
Таня сразу заметила, как старый экскаваторщик нахмурился… Наташа тоже: только услышала, что списан, сейчас же рукой махнула и к себе на Кольский полуостров собралась. У них это «списан» получается, как «умер», и, значит, ничего не поделаешь… Но ведь экскаватор не умер, он живой!
— Ты не понимаешь, — сказал Тане один из стариков-шахматистов. — Раз попал под списание, значит, никто не отвечает!
— Кто никто? — Таня посмотрела на Закраина.
— Директор, вот кто! А раз не отвечает, то его ничем не напугаешь!
Не могла Таня этого понять. Неужели директора обязательно надо пугать? Он что, как леопард в цирке: палкой не замахнёшься — через круг не прыгнет?
— Ив школу его не отдашь, — сказал третий шахматист, которого звали Алексей Дмитриевич. — У нас был случай: списывали ещё довольно приличный грузовик… ну там, по некоторым причинам. Так мы его в школу. И все довольны. А экскаватор же в школу не отдашь. Чего им рыть-то!
— Да его вообще в школу не надо! — сказал Закраин. — Он ещё хороший, понимаешь ты? Я его знаю!
— Александр Иванович! Давайте пойдёмте к вашему директору.
— Да нет! — Закраин усмехнулся. — Я уж сам списанный. Если б я на пенсию не ушёл, видишь, и он бы работал. А как я на пенсию, так и его по боку! Из-за меня… Вот как получилось!
Таня стала растолковывать, что можно же взять, налить в него немного…
— Солярки, — подсказал Алёшка.
Да, немного солярки, завести и, например, приехать прямо к воротам, прямо к директору под окна. Неужели ему стыдно не будет?
— Да ладно, не понимаешь ты! — Закраин как будто даже с обидой собрал фотографии, протянул Тане.
Алёшка тихонечко потянул её за платье, сам взял фотографии. Наступил такой особо решительный момент. Сейчас надо было нагрубить этому… Александру Ивановичу. Сидит здесь на лавочке, «Пионер» почитывает…
Вроде с опаской взял фотографии «экса», похлопал себя по карманам, нашёл очки, стал смотреть снимки, откладывая их на стол. И тогда те двое, с которыми он решал задачу, брали фотографии и тоже смотрели их.
— Чего это такое, не пойму… Это мой, что ли?! — старый экскаваторщик с удивлением посмотрел на ребят. — Чего вы мне показываете?
Таня не умела так складно рассказывать, как это делал будущий учёный. Она тихонечко наступила Алёшке на ногу, и Александр Иванович Закраин узнал, как говорится, обстоятельства дела.
— Ну и под конец мы пошли к директору…
— Чего? На приём, что ли?
— Ну… при помощи одной нашей знакомой… экскаваторщицы.
— Неплохо живёте! — Закраин усмехнулся.
— А директор говорит: он списан!
Таня сразу заметила, как старый экскаваторщик нахмурился… Наташа тоже: только услышала, что списан, сейчас же рукой махнула и к себе на Кольский полуостров собралась. У них это «списан» получается, как «умер», и, значит, ничего не поделаешь… Но ведь экскаватор не умер, он живой!
— Ты не понимаешь, — сказал Тане один из стариков-шахматистов. — Раз попал под списание, значит, никто не отвечает!
— Кто никто? — Таня посмотрела на Закраина.
— Директор, вот кто! А раз не отвечает, то его ничем не напугаешь!
Не могла Таня этого понять. Неужели директора обязательно надо пугать? Он что, как леопард в цирке: палкой не замахнёшься — через круг не прыгнет?
— Ив школу его не отдашь, — сказал третий шахматист, которого звали Алексей Дмитриевич. — У нас был случай: списывали ещё довольно приличный грузовик… ну там, по некоторым причинам. Так мы его в школу. И все довольны. А экскаватор же в школу не отдашь. Чего им рыть-то!
— Да его вообще в школу не надо! — сказал Закраин. — Он ещё хороший, понимаешь ты? Я его знаю!
— Александр Иванович! Давайте пойдёмте к вашему директору.
— Да нет! — Закраин усмехнулся. — Я уж сам списанный. Если б я на пенсию не ушёл, видишь, и он бы работал. А как я на пенсию, так и его по боку! Из-за меня… Вот как получилось!
Таня стала растолковывать, что можно же взять, налить в него немного…
— Солярки, — подсказал Алёшка.
Да, немного солярки, завести и, например, приехать прямо к воротам, прямо к директору под окна. Неужели ему стыдно не будет?
— Да ладно, не понимаешь ты! — Закраин как будто даже с обидой собрал фотографии, протянул Тане.
Алёшка тихонечко потянул её за платье, сам взял фотографии. Наступил такой особо решительный момент. Сейчас надо было нагрубить этому… Александру Ивановичу. Сидит здесь на лавочке, «Пионер» почитывает…