— Роджер, — сказал я, — могу я?.. Я хотел сказать, может архитектор моего дома приехать сюда завтра и как следует осмотреть трибуны? Я не сомневаюсь, у вас есть профессиональные специалисты, которые дадут вам экспертное заключение о состоянии сооружения как такового и тому подобное, но не могли бы мы сами посмотреть свежим взглядом, насколько важны новые трибуны для доходного функционирования скачек или, может быть, и вправду не стоит ничего переделывать?
Дарт чуть было не подавился куском пирога, у Роджера чуть-чуть оживилось лицо, которое я уже привык видеть напряженным и угрюмым.
— Чудесно, — сказал он, — но не завтра. Приезжают специалисты по беговым дорожкам, и землекопы будут весь день приводить все в порядок перед скачками в понедельник.
— Тогда пятница?
Он с сомнением посмотрел на меня.
— Это же будет Страстная пятница, ну да, Пасха. Возможно, этот ваш архитектор не захочет работать в Страстную пятницу.
— Он будет делать то, что я ему скажу, — заверил я его. — Архитектор — это я.
И Дарт, и Роджер широко раскрыли на меня глаза.
— Я дипломированный архитектор, — спокойно объяснил я. — Я проишачил целых пять лет в Архитектурной ассоциации, одном из самых требовательных институтов в мире. Правильно, я предпочитаю обычные дома, а не высотные, но это потому, что мне больше по душе горизонтальные линии, они лучше вписываются в природу. Я ученик Франка Ллойда Райта, а не Ле Корбюзье, если это вам что-то говорит.
— Я о нем слышал, — сказал Дарт.
— Франк Ллойд Райт придумал крышу на консолях, теперь такие на трибунах, ну там, где строятся новые ипподромы.
— У нас нет консолей, — задумчиво произнес Роджер.
— Нет, но давайте посмотрим, что у вас есть и как вы без них обходитесь.
Отношение Дарта ко мне несколько изменилось.
— Вы же сказали мне, что вы строитель, — упрекнул он меня.
— Да, так и есть.
Дарт посмотрел на детей.
— Что делает ваш отец? — спросил он.
— Строит дома.
— Что, своими собственными руками?
— Ну, не совсем руками, — уточнил Эдуард, — лопатой, мастерком, пилой, там другими инструментами.
— Развалины, — пояснил Кристофер, — в наши пасхальные каникулы мы охотимся на развалины.
— Роджер, — сказал я, — могу я?.. Я хотел сказать, может архитектор моего дома приехать сюда завтра и как следует осмотреть трибуны? Я не сомневаюсь, у вас есть профессиональные специалисты, которые дадут вам экспертное заключение о состоянии сооружения как такового и тому подобное, но не могли бы мы сами посмотреть свежим взглядом, насколько важны новые трибуны для доходного функционирования скачек или, может быть, и вправду не стоит ничего переделывать?
Дарт чуть было не подавился куском пирога, у Роджера чуть-чуть оживилось лицо, которое я уже привык видеть напряженным и угрюмым.
— Чудесно, — сказал он, — но не завтра. Приезжают специалисты по беговым дорожкам, и землекопы будут весь день приводить все в порядок перед скачками в понедельник.
— Тогда пятница?
Он с сомнением посмотрел на меня.
— Это же будет Страстная пятница, ну да, Пасха. Возможно, этот ваш архитектор не захочет работать в Страстную пятницу.
— Он будет делать то, что я ему скажу, — заверил я его. — Архитектор — это я.
И Дарт, и Роджер широко раскрыли на меня глаза.
— Я дипломированный архитектор, — спокойно объяснил я. — Я проишачил целых пять лет в Архитектурной ассоциации, одном из самых требовательных институтов в мире. Правильно, я предпочитаю обычные дома, а не высотные, но это потому, что мне больше по душе горизонтальные линии, они лучше вписываются в природу. Я ученик Франка Ллойда Райта, а не Ле Корбюзье, если это вам что-то говорит.
— Я о нем слышал, — сказал Дарт.
— Франк Ллойд Райт придумал крышу на консолях, теперь такие на трибунах, ну там, где строятся новые ипподромы.
— У нас нет консолей, — задумчиво произнес Роджер.
— Нет, но давайте посмотрим, что у вас есть и как вы без них обходитесь.
Отношение Дарта ко мне несколько изменилось.
— Вы же сказали мне, что вы строитель, — упрекнул он меня.
— Да, так и есть.
Дарт посмотрел на детей.
— Что делает ваш отец? — спросил он.
— Строит дома.
— Что, своими собственными руками?
— Ну, не совсем руками, — уточнил Эдуард, — лопатой, мастерком, пилой, там другими инструментами.
— Развалины, — пояснил Кристофер, — в наши пасхальные каникулы мы охотимся на развалины.