— Вы такой же фрукт, как ваши дети.
Мы с Дартом вернулись к его машине. Он положил костыли на заднее сиденье, спросив при этом:
— Кит здорово вас поранил, да?
— Нет, это взрыв. На меня упали части крыши.
— Упали на вас? Да, я слышал.
— От лопаток и ниже все содрано. Могло быть хуже, — заметил я.
— Вполне, — он завел машину и поехал по внутренней частной дороге.
— Ну а все-таки, что сделал пилигрим?
Я улыбнулся.
— Какую бы дорогу ни назвал близнец, любой из них, он пошел бы по другой. И тот, и другой из близнецов указали бы дорогу к смерти.
Он ненадолго задумался:
— Как это?
— Если пилигрим спросил бы правдивого близнеца, по какой дороге его брат послал бы его к жизни, правдивый близнец, зная, что его брат солжет, показал бы дорогу к смерти.
— Совсем запутался.
Я снова повторил.
— И, — сказал я, — если бы пилигрим спросил у лживого близнеца, по какой дороге его брат послал бы его к жизни, то, зная, что брат скажет правду, лживый близнец солгал бы о том, что сказал бы брат. Так что лживый близнец тоже показал бы дорогу к смерти.
Дарт погрузился в молчание. Потом вдруг спросил:
— А ваши ребята понимают эту загадку?
— Да. Они даже разыгрывали ее.
— Они когда-нибудь ссорятся?
— Конечно, ссорятся. Но они столько раз переезжали с места на место, что не успевали подружиться с кем-нибудь посторонним. Они держатся друг друга. — Я вздохнул. — Скоро они уже вырастут, и все это кончится. Кристофер и так уже слишком большой для большей части их игр.
— Жаль.
— Вы такой же фрукт, как ваши дети.
Мы с Дартом вернулись к его машине. Он положил костыли на заднее сиденье, спросив при этом:
— Кит здорово вас поранил, да?
— Нет, это взрыв. На меня упали части крыши.
— Упали на вас? Да, я слышал.
— От лопаток и ниже все содрано. Могло быть хуже, — заметил я.
— Вполне, — он завел машину и поехал по внутренней частной дороге.
— Ну а все-таки, что сделал пилигрим?
Я улыбнулся.
— Какую бы дорогу ни назвал близнец, любой из них, он пошел бы по другой. И тот, и другой из близнецов указали бы дорогу к смерти.
Он ненадолго задумался:
— Как это?
— Если пилигрим спросил бы правдивого близнеца, по какой дороге его брат послал бы его к жизни, правдивый близнец, зная, что его брат солжет, показал бы дорогу к смерти.
— Совсем запутался.
Я снова повторил.
— И, — сказал я, — если бы пилигрим спросил у лживого близнеца, по какой дороге его брат послал бы его к жизни, то, зная, что брат скажет правду, лживый близнец солгал бы о том, что сказал бы брат. Так что лживый близнец тоже показал бы дорогу к смерти.
Дарт погрузился в молчание. Потом вдруг спросил:
— А ваши ребята понимают эту загадку?
— Да. Они даже разыгрывали ее.
— Они когда-нибудь ссорятся?
— Конечно, ссорятся. Но они столько раз переезжали с места на место, что не успевали подружиться с кем-нибудь посторонним. Они держатся друг друга. — Я вздохнул. — Скоро они уже вырастут, и все это кончится. Кристофер и так уже слишком большой для большей части их игр.
— Жаль.