Ситуация, и впрямь, была непростая. Но, казалось ему, все же решаемая.
— Серый, вы же с ней не чужие совсем люди. Не поймет, что ли? Дай пока какое старье, пусть попользуется. А ты ей соберешь. У тебя запчастей на десять системников по углам.
— Лаптоп, — напомнил Капча, — это тебе не коробку фаршировать. И я еще не закончил. Короче. Не ее этот ноут, ясно?
— А чей? — у Женьки слегка похолодели лопатки от нехорошего предчувствия. Наверное, папашин принесла. И того, разумеется, старый системник не устроит.
— Нориса, — уныло сказал Капча.
Женька снова открыл рот. Вот уж «все хорошо прекрасная маркиза».
— А эта идиотка мне даже не сказала! Выпендрилась, значит, чтоб я подумал, ее это машинка. Вчера ночью, ну я, когда ей звонил, она мне потом сама перезвонила, и сразу такая — ну, ты что, ты починил или как? Ну, я ей грю, да понимаешь, Аночка. И рассказал. А она в истерику сразу. Ой, что будет, ой, Чак меня убьет. Я же ему обещала, что у меня лучший мастер, тока вот пальчиком махну, все починит враз. Самое смешное, Жекочка, что я же его починил! А потом сам же и сломал.
— Блин.
— Вот и я. Говорю. Она трубку швырнула. Я еще пару часов тынялся, чо думаю, делать-то. Звонить ей зассал сперва, потом набирал, а — фиг. Снова отключен. И ты еще пропал.
— Что же теперь? — спросил Женька, хотя понимал, Серега и сам не знает, а что.
— Она еще сказала. Я не понял сперва, визжала сильно и сразу в слезы кинулась, потом уже, когда думал. Она грит, Чак меня отрабатывать заставит. А я ж сходу стал думать, где бы бабла поднять, чтоб много и побыстрее. И не понял. Про что она. Ты как думаешь, Женьк? Она именно про это?
Черт, думал Женька, сидя с серьезным лицом, вот же черт и черт. Вон они бегают, сверкают задницами, и наплевать им на малолетство и с кем тискаться в подъезде по вечерам, тоже плевать вообще. А кому-то придется то ж самое делать, только по приказу засранца Чака. Тоже мне, Норис — крутой уокер Чак Норрис. И ладно бы Ана всерьез со всеми подряд трахалась по углам и беседкам. Но — вряд ли. Язык у нее, что помело, но дальше выпендрежа она, скорее всего, не идет. Дура она, но по-другому дура. Чак ее на любовь приманил, ну, типа любовь, а еще тачка крутая и я, мол, телка крутого мена, которого все в городе знают и боятся. Скорее всего, она и Капчу отбрила, когда закрутила с этим уродом, потому что боялась, Чак ей настучит по красивой мордочке. Теперь она и сама его боится. После того скандала на фесте. Врубилась, с кем связалась. А уже и поздно. И еще нужно ему комп возвращать. Который Капча сгубил.
— Дела, — снова сказал Женька.
Капча метнул в него раздраженно-тоскливый взгляд, как бы говоря, это я и сам знаю, чего умного скажи.
— Серый. Мне идти надо. У меня дело. Важное. Давай хотя б до завтра подумаем, а?
— Хорошо тебе, — Капча сгорбился, свешивая между колен руки, — ушел — забыл, фью.
— Обещаю. Я тож буду думать. Может, у матери кто знакомый есть. Спрошу. Ну и еще у… некоторых людей. Смотри, в любом случае, ничего он с Аной не сделает, пока ей пятнадцать, так? Так что эти его угрозы — то пшик, пугает.
Капча немного повеселел, поднимая голову. Но тут же опять расстроился.
— Зато мне может сделать. Я даже не знаю, сказала она ему или нет. Что это я. Но ведь скажет! Зуб даю, скажет.
— Позвони ей еще, — посоветовал Женька, вставая, — попроси, пусть пока молчит. Ну, пусть скажет, в отпуске мастер, уехал на Таити. Или на Соловки. Что вернется и будет ему ноут. А мы пока думать будем.
— Блин, Смола! А ты голова! — восхитился Капча, вытаскивая из пачки сигарету, а из кармана смартфон, — уже звоню! Я чета не дотумкал, от стресса. Нервы. Нервы ни к черту. Ты анек этот знаешь, про нервы ни к черту?
— Да знаю, — отмахнулся Женька, уже за ветвями, торопясь и тоже высматривая время на экране, — тыщу раз уже. Я тебе позвоню. Вечером, ладно?
Ситуация, и впрямь, была непростая. Но, казалось ему, все же решаемая.
— Серый, вы же с ней не чужие совсем люди. Не поймет, что ли? Дай пока какое старье, пусть попользуется. А ты ей соберешь. У тебя запчастей на десять системников по углам.
— Лаптоп, — напомнил Капча, — это тебе не коробку фаршировать. И я еще не закончил. Короче. Не ее этот ноут, ясно?
— А чей? — у Женьки слегка похолодели лопатки от нехорошего предчувствия. Наверное, папашин принесла. И того, разумеется, старый системник не устроит.
— Нориса, — уныло сказал Капча.
Женька снова открыл рот. Вот уж «все хорошо прекрасная маркиза».
— А эта идиотка мне даже не сказала! Выпендрилась, значит, чтоб я подумал, ее это машинка. Вчера ночью, ну я, когда ей звонил, она мне потом сама перезвонила, и сразу такая — ну, ты что, ты починил или как? Ну, я ей грю, да понимаешь, Аночка. И рассказал. А она в истерику сразу. Ой, что будет, ой, Чак меня убьет. Я же ему обещала, что у меня лучший мастер, тока вот пальчиком махну, все починит враз. Самое смешное, Жекочка, что я же его починил! А потом сам же и сломал.
— Блин.
— Вот и я. Говорю. Она трубку швырнула. Я еще пару часов тынялся, чо думаю, делать-то. Звонить ей зассал сперва, потом набирал, а — фиг. Снова отключен. И ты еще пропал.
— Что же теперь? — спросил Женька, хотя понимал, Серега и сам не знает, а что.
— Она еще сказала. Я не понял сперва, визжала сильно и сразу в слезы кинулась, потом уже, когда думал. Она грит, Чак меня отрабатывать заставит. А я ж сходу стал думать, где бы бабла поднять, чтоб много и побыстрее. И не понял. Про что она. Ты как думаешь, Женьк? Она именно про это?
Черт, думал Женька, сидя с серьезным лицом, вот же черт и черт. Вон они бегают, сверкают задницами, и наплевать им на малолетство и с кем тискаться в подъезде по вечерам, тоже плевать вообще. А кому-то придется то ж самое делать, только по приказу засранца Чака. Тоже мне, Норис — крутой уокер Чак Норрис. И ладно бы Ана всерьез со всеми подряд трахалась по углам и беседкам. Но — вряд ли. Язык у нее, что помело, но дальше выпендрежа она, скорее всего, не идет. Дура она, но по-другому дура. Чак ее на любовь приманил, ну, типа любовь, а еще тачка крутая и я, мол, телка крутого мена, которого все в городе знают и боятся. Скорее всего, она и Капчу отбрила, когда закрутила с этим уродом, потому что боялась, Чак ей настучит по красивой мордочке. Теперь она и сама его боится. После того скандала на фесте. Врубилась, с кем связалась. А уже и поздно. И еще нужно ему комп возвращать. Который Капча сгубил.
— Дела, — снова сказал Женька.
Капча метнул в него раздраженно-тоскливый взгляд, как бы говоря, это я и сам знаю, чего умного скажи.
— Серый. Мне идти надо. У меня дело. Важное. Давай хотя б до завтра подумаем, а?
— Хорошо тебе, — Капча сгорбился, свешивая между колен руки, — ушел — забыл, фью.
— Обещаю. Я тож буду думать. Может, у матери кто знакомый есть. Спрошу. Ну и еще у… некоторых людей. Смотри, в любом случае, ничего он с Аной не сделает, пока ей пятнадцать, так? Так что эти его угрозы — то пшик, пугает.
Капча немного повеселел, поднимая голову. Но тут же опять расстроился.
— Зато мне может сделать. Я даже не знаю, сказала она ему или нет. Что это я. Но ведь скажет! Зуб даю, скажет.
— Позвони ей еще, — посоветовал Женька, вставая, — попроси, пусть пока молчит. Ну, пусть скажет, в отпуске мастер, уехал на Таити. Или на Соловки. Что вернется и будет ему ноут. А мы пока думать будем.
— Блин, Смола! А ты голова! — восхитился Капча, вытаскивая из пачки сигарету, а из кармана смартфон, — уже звоню! Я чета не дотумкал, от стресса. Нервы. Нервы ни к черту. Ты анек этот знаешь, про нервы ни к черту?
— Да знаю, — отмахнулся Женька, уже за ветвями, торопясь и тоже высматривая время на экране, — тыщу раз уже. Я тебе позвоню. Вечером, ладно?