— Я что, один там буду? — обеспокоенно спросил Димка.
— Почему? Там охранник есть. Будете с ним в карты резаться, — усмехнулся Темников. — Только смотри: лишнего не болтай.
— Что я, маленький, Николай Александрович? — Димка принялся открывать вторую банку пива.
— Допивай и спускайся во двор, — распорядился хозяин квартиры, доставая из шкафа легкий светлый костюм. — Машина у подъезда стоит.
— Я видел, — Сапожник встал с дивана.
…Многолюдный город с раскаленными зноем улицами давно остался далеко внизу, и машина с сильным, хорошо отлаженным двигателем легко проходила повороты серпантина, уходящего вверх, в прохладу гор. По обе стороны широкой ленты асфальта тянулись сплошные заросли деревьев и кустарника. Одолев очередной подъем, Николай Александрович с досадой сказал:
— Черт, напрасно я пиво пил… Если бы знал, что ехать придется… Ты как, отлить не хочешь? — спросил он сидящего рядом Димку.
— Да надо бы… — признался тот.
— Сейчас где-нибудь место подходящее найдем, — ободрил его Темников. — На дороге как-то неудобно: только пристроишься и какая-нибудь машина выскочит.
Проехав еще несколько сот метров, Николай Александрович свернул с магистрали в небольшой просвет между деревьями и, с треском давя колесами сухие сучья, вскоре выехал на небольшую лужайку. Не глуша двигателя, распахнул дверцу и облегченно вздохнул:
— Еле дотерпел… Тут немного и передохнуть можно, — заметил он, направляясь к кустам.
— Чего ты так далеко? — спросил его спутник, машинально идя следом. — Тут же никого нет.
— Привычка… — отозвался Темников. — Всегда стараешься, чтоб тебя никто не видел. А привычка сильней разума.
— Это — да, — согласился Димка. — Я вот сколько раз бросить курить собирался… — начал рассуждать он и, увидев внезапно перед собой вороненый срез пистолетного глушителя, разом осекся.
Полковник Братников решил не торопиться с принятием решения после доклада начальника уголовного розыска. Такой поступок был бы по меньшей мере легкомысленным. Слишком долго шли они окольными путями к тому, чтобы хоть немного приоткрыть завесу над серией загадочных убийств северян, приезжавших на отдых в Сочи. Помогли в этом из Москвы, сообщив, что убивают курьеров из далекой Якутии, привозящих похищенные алмазы, которые переправлялись затем нелегальным путем за границу. Откуда в центре появились такие сведения, Братников не интересовался. Теперь, когда они точно знают причину, заставлявшую неизвестных убийц расправляться с северянами, торопиться тем более не следует. Надо выявить не только рядовых исполнителей, но и организаторов преступной группы.
— Ты сам-то думал уже, что дальше делать? — спросил начальник горотдела подполковника Ерошкина.
— Думал… — отозвался начальник уголовного розыска. — Но, откровенно говоря, дельного ничего в голову не пришло. Не по зубам нам это дело: слишком большой пирог. Можем и подавиться! А надкусывать с краешка углы — только крошки разбрасывать. И не даст это ничего: арестуем двух-трех курьеров или их возможных убийц на этом и остановимся. Этим делом тоже не дураки руководят: прервут цепочку на любом звене, выждут время и новые каналы наладят.
— Так что ты предлагаешь? — раздраженно спросил Братников, — спрятать это дело в дальний ящик и забыть, где оно лежит? Так, что ли?
— Я этого не предлагал, — нахмурился Ерошкин. — Но наших возможностей и власти, — подчеркнул он, — не хватает для того, чтобы вести расследование здесь, в Якутии и за границей. Да и не позволит нам никто совать нос в чужие владения. Некоторые сочтут это за «подкоп» и замкнутся в глухой обиде, другие…
— … могут хлебать из одного котла с этой шайкой, — закончил Братников мысль.
— Вот именно! — поддержал своего собеседника Ерошкин.
Оба прослужили в милиции не один десяток лет и прекрасно знали, что тесная связь преступных структур с органами правопорядка — не редкость. Тем более в таком крупном деле, как контрабанда алмазов, где переплелись интересы двух противоборствующих групп. Тут, прежде чем сделать очередной шаг, нужно было думать и думать: надеяться на то, что хозяева преступно нажитых миллионов долларов расстанутся с ними добровольно, было бы наивно.
— Я что, один там буду? — обеспокоенно спросил Димка.
— Почему? Там охранник есть. Будете с ним в карты резаться, — усмехнулся Темников. — Только смотри: лишнего не болтай.
— Что я, маленький, Николай Александрович? — Димка принялся открывать вторую банку пива.
— Допивай и спускайся во двор, — распорядился хозяин квартиры, доставая из шкафа легкий светлый костюм. — Машина у подъезда стоит.
— Я видел, — Сапожник встал с дивана.
…Многолюдный город с раскаленными зноем улицами давно остался далеко внизу, и машина с сильным, хорошо отлаженным двигателем легко проходила повороты серпантина, уходящего вверх, в прохладу гор. По обе стороны широкой ленты асфальта тянулись сплошные заросли деревьев и кустарника. Одолев очередной подъем, Николай Александрович с досадой сказал:
— Черт, напрасно я пиво пил… Если бы знал, что ехать придется… Ты как, отлить не хочешь? — спросил он сидящего рядом Димку.
— Да надо бы… — признался тот.
— Сейчас где-нибудь место подходящее найдем, — ободрил его Темников. — На дороге как-то неудобно: только пристроишься и какая-нибудь машина выскочит.
Проехав еще несколько сот метров, Николай Александрович свернул с магистрали в небольшой просвет между деревьями и, с треском давя колесами сухие сучья, вскоре выехал на небольшую лужайку. Не глуша двигателя, распахнул дверцу и облегченно вздохнул:
— Еле дотерпел… Тут немного и передохнуть можно, — заметил он, направляясь к кустам.
— Чего ты так далеко? — спросил его спутник, машинально идя следом. — Тут же никого нет.
— Привычка… — отозвался Темников. — Всегда стараешься, чтоб тебя никто не видел. А привычка сильней разума.
— Это — да, — согласился Димка. — Я вот сколько раз бросить курить собирался… — начал рассуждать он и, увидев внезапно перед собой вороненый срез пистолетного глушителя, разом осекся.
Полковник Братников решил не торопиться с принятием решения после доклада начальника уголовного розыска. Такой поступок был бы по меньшей мере легкомысленным. Слишком долго шли они окольными путями к тому, чтобы хоть немного приоткрыть завесу над серией загадочных убийств северян, приезжавших на отдых в Сочи. Помогли в этом из Москвы, сообщив, что убивают курьеров из далекой Якутии, привозящих похищенные алмазы, которые переправлялись затем нелегальным путем за границу. Откуда в центре появились такие сведения, Братников не интересовался. Теперь, когда они точно знают причину, заставлявшую неизвестных убийц расправляться с северянами, торопиться тем более не следует. Надо выявить не только рядовых исполнителей, но и организаторов преступной группы.
— Ты сам-то думал уже, что дальше делать? — спросил начальник горотдела подполковника Ерошкина.
— Думал… — отозвался начальник уголовного розыска. — Но, откровенно говоря, дельного ничего в голову не пришло. Не по зубам нам это дело: слишком большой пирог. Можем и подавиться! А надкусывать с краешка углы — только крошки разбрасывать. И не даст это ничего: арестуем двух-трех курьеров или их возможных убийц на этом и остановимся. Этим делом тоже не дураки руководят: прервут цепочку на любом звене, выждут время и новые каналы наладят.
— Так что ты предлагаешь? — раздраженно спросил Братников, — спрятать это дело в дальний ящик и забыть, где оно лежит? Так, что ли?
— Я этого не предлагал, — нахмурился Ерошкин. — Но наших возможностей и власти, — подчеркнул он, — не хватает для того, чтобы вести расследование здесь, в Якутии и за границей. Да и не позволит нам никто совать нос в чужие владения. Некоторые сочтут это за «подкоп» и замкнутся в глухой обиде, другие…
— … могут хлебать из одного котла с этой шайкой, — закончил Братников мысль.
— Вот именно! — поддержал своего собеседника Ерошкин.
Оба прослужили в милиции не один десяток лет и прекрасно знали, что тесная связь преступных структур с органами правопорядка — не редкость. Тем более в таком крупном деле, как контрабанда алмазов, где переплелись интересы двух противоборствующих групп. Тут, прежде чем сделать очередной шаг, нужно было думать и думать: надеяться на то, что хозяева преступно нажитых миллионов долларов расстанутся с ними добровольно, было бы наивно.