Так бедный остался со своим золотом, а богатый остался со своей скупостью.
— Нравится тебе, Эмилия? — спросила Носишка.
— Хорошая, — ответила Эмилия: — нету глупых королей.
Дона Бента сказала:
— В народе есть много сказок про бедняков и про богачей, и во всех этих сказках богач всегда плохой и злой, а бедняк хороший. Как ни верти, а побеждает бедный, и богатый остается со своей скупостью.
— Недаром поговорка говорит: «Чем богатее, тем скупее»,— сказала Носишка.
— А я так заметил,— сказал Педринью,— что в народе «скупой» означает «черствый хлеб». Я точно заметил. Последний раз, когда я ездил в город, я сам видел, как на улице мальчишки бежали за Мануэлем Агуду и кричали: «Черствый хлеб! Черствый хлеб!» А когда я спросил, почему они так дразнят старика, один мальчик ответил: «Да он самый скупой старик на свете! У него в доме для людей хлеб скупой, черствый!»
— И верно, черствый, — добавила тетушка Настасия.— Если к нему в двери нищий постучится, то только и услышит: «Бог поможет, брат!» — а у самого бочка денег во дворе зарыта.
— Жалко, что тыквы с осами, которые превращаются в золотые монеты, встречаются только в сказках, — вздохнула Носишка. — Деньги всегда у богатых. Словно прилипли!
У одного короля был сын восемнадцати лет.
— Сын мой, — сказала королева, — настало время прочесть твою судьбу, — и прочла судьбу сына.
О-о! Какая грустная судьба! Принцу было суждено умереть на виселице. Королева сильно загрустила, но ничего не сказала сыну.
— Почему ты так пала духом, матушка? — спрашивал принц.
И королева вздыхала. Но он так настаивал, чтоб она ему рассказала причину своей грусти, что она рассказала:
— Сын мой, твоя судьба — умереть на виселице.
Парень стал утешать мать, говоря, что умереть — все умрем, так не все ли равно, так умереть или эдак. И уж коли такова его судьба, то желал бы он только одного: позволения уйти из дому и умереть где-нибудь далеко, чтоб не причинять еще больше горя своим родным. Королеве жалко было сына, но пришлось уступить.
В день прощания король дал сыну на дорогу много денег, и пошел принц куда глаза глядят. Он обошел много городов и королевств и вот однажды пришел в одно место, где была часовня святого Мигеля, и внутри стояла статуя этого святого и фигура черта, но все почти развалилось и облезло. Принц решил тут остановиться, чтоб починить часовню и подновить фигуры. Нанял он рабочих и принялся за дело.
Такое все стало чистое, прямо с иголочки. Красота! Когда маляр пришел за деньгами, он сказал, что у него осталось немного краски, потому что черта он малевать не стал.
— Почему не стал малевать? Подмалюй черта тоже, — приказал принц.
И маляр подмалевал черта.
Закончив это дело, принц продолжал свое путешествие по свету. Как-то раз он постучался в дом одной старушки и попросился переночевать. Зашел, поел и потом стал считать деньги, которые у него оставались. Увидев это, старуха скорее побежала к тамошним властям и сказала, что в ее доме сидит вор и считает деньги, которые у нее украл.
Пришла стража и схватила принца. Его судили, осудили и приговорили к смерти. Но в день, как должен был он умереть, святой Мигель там, далеко, в часовенке, пустился в разговоре чертом.
Так бедный остался со своим золотом, а богатый остался со своей скупостью.
— Нравится тебе, Эмилия? — спросила Носишка.
— Хорошая, — ответила Эмилия: — нету глупых королей.
Дона Бента сказала:
— В народе есть много сказок про бедняков и про богачей, и во всех этих сказках богач всегда плохой и злой, а бедняк хороший. Как ни верти, а побеждает бедный, и богатый остается со своей скупостью.
— Недаром поговорка говорит: «Чем богатее, тем скупее»,— сказала Носишка.
— А я так заметил,— сказал Педринью,— что в народе «скупой» означает «черствый хлеб». Я точно заметил. Последний раз, когда я ездил в город, я сам видел, как на улице мальчишки бежали за Мануэлем Агуду и кричали: «Черствый хлеб! Черствый хлеб!» А когда я спросил, почему они так дразнят старика, один мальчик ответил: «Да он самый скупой старик на свете! У него в доме для людей хлеб скупой, черствый!»
— И верно, черствый, — добавила тетушка Настасия.— Если к нему в двери нищий постучится, то только и услышит: «Бог поможет, брат!» — а у самого бочка денег во дворе зарыта.
— Жалко, что тыквы с осами, которые превращаются в золотые монеты, встречаются только в сказках, — вздохнула Носишка. — Деньги всегда у богатых. Словно прилипли!
У одного короля был сын восемнадцати лет.
— Сын мой, — сказала королева, — настало время прочесть твою судьбу, — и прочла судьбу сына.
О-о! Какая грустная судьба! Принцу было суждено умереть на виселице. Королева сильно загрустила, но ничего не сказала сыну.
— Почему ты так пала духом, матушка? — спрашивал принц.
И королева вздыхала. Но он так настаивал, чтоб она ему рассказала причину своей грусти, что она рассказала:
— Сын мой, твоя судьба — умереть на виселице.
Парень стал утешать мать, говоря, что умереть — все умрем, так не все ли равно, так умереть или эдак. И уж коли такова его судьба, то желал бы он только одного: позволения уйти из дому и умереть где-нибудь далеко, чтоб не причинять еще больше горя своим родным. Королеве жалко было сына, но пришлось уступить.
В день прощания король дал сыну на дорогу много денег, и пошел принц куда глаза глядят. Он обошел много городов и королевств и вот однажды пришел в одно место, где была часовня святого Мигеля, и внутри стояла статуя этого святого и фигура черта, но все почти развалилось и облезло. Принц решил тут остановиться, чтоб починить часовню и подновить фигуры. Нанял он рабочих и принялся за дело.
Такое все стало чистое, прямо с иголочки. Красота! Когда маляр пришел за деньгами, он сказал, что у него осталось немного краски, потому что черта он малевать не стал.
— Почему не стал малевать? Подмалюй черта тоже, — приказал принц.
И маляр подмалевал черта.
Закончив это дело, принц продолжал свое путешествие по свету. Как-то раз он постучался в дом одной старушки и попросился переночевать. Зашел, поел и потом стал считать деньги, которые у него оставались. Увидев это, старуха скорее побежала к тамошним властям и сказала, что в ее доме сидит вор и считает деньги, которые у нее украл.
Пришла стража и схватила принца. Его судили, осудили и приговорили к смерти. Но в день, как должен был он умереть, святой Мигель там, далеко, в часовенке, пустился в разговоре чертом.