Кэтрин неохотно отстранилась, глубоко вздохнула и открыла глаза. Кевин улыбался ей такой счастливой улыбкой, какой она никогда еще не видела на его лице. Покраснев, она высвободилась из его объятий и села на обитую бархатом софу.
— Хорошо. Я слушаю. Начни с того, как мы встретились на торжествах по случаю открытия нового отеля. Ты собирался посмотреть, как идут дела у конкурентов, так?
Кевин взглянул на нее с пиратской ухмылкой.
— Ну, они же сами пригласили меня.
— Похоже на приглашение лисицы в курятник… Прости, я перебила.
Кэт предпочла бы, чтобы он сел рядом или, по крайней мере, напротив, но Кевин расхаживал по комнате из угла в угол, как будто желая облегчить словам выход. Он поворошил угли в камине, добавил еще полено и наконец, облокотившись на каминную доску, уперся ногой в край очага.
— Ты стояла у стойки портье, отвечала на вопросы бесчисленных гостей, объясняла, кому куда идти и что где находится, и совершенно не раздражалась, как бы они тебе ни надоедали.
Кэт попробовала представить себе всю сцену, но тщетно — ей не удалось припомнить ни одной детали, даже интерьера отеля, не говоря уже о церемонии его торжественного открытия.
— Тебе я тоже указала направление?
— О да — в туалет. — Кэтрин прыснула, а Кевин пояснил: — Честно говоря, ни о чем другом в тот момент я просто не мог думать.
Было решительно невозможно представить себе, чтобы он, заговаривая с незнакомкой, вдруг оказался не на высоте.
— Продолжай, — попросила Кэт.
— Я вернулся, когда толпа рассеялась. Принес тебе пунш и разные закуски, которые взял со стола, зарезервированного для владельцев отеля и их гостей.
— Это не делает тебе чести, — опять улыбнулась Кэтрин.
— Мне нужно было заговорить с тобой, узнать твое имя, откуда ты.
— И что же тебя заинтересовало?
Кевин пересек комнату и, возвышаясь над ней, стал рядом. В его низком, слегка вибрирующем голосе зазвучали воркующие, вкрадчивые интонации:
— Прежде всего, свободна ли ты. Впрочем, для меня не имело бы никакого значения, даже если бы ты была обручена, даже если бы пришлось увести тебя прямо из-под венца. Я бы не остановился ни перед чем!
— Но почему? Я должна знать… Мне было безумно важно понять это уже в тот первый день, когда мы впервые встретились в этой комнате. Что ты нашел во мне привлекательного? — Она развела руками. — На этой фотографии я такая безжизненная, такая печальная.
Он сел рядом, и Кэт, даже не успев ничего сообразить, вдруг очутилась у него на коленях. Его бедра стали сиденьем кресла, согнутая в локте левая рука — спинкой, а правой он потянулся к ее руке. Завладев ею, Кевин улыбнулся, увидев сияющее кольцо на ее пальце. Он поднял ее руку и поцеловал. В ответ Кэти нежно сжала его пальцы.
— Я увидел женщину, которая была как оазис спокойствия среди всей этой суеты и беготни. Ты великолепно держалась, даже когда какой-то старый бегемот с сигарой в зубах отдавил тебе ногу. Ты так прекрасно владела собой, что, казалось, ничто не могло вывести тебя из равновесия…
— И ты воспринял меня как вызов, перед которым не смог устоять?
Кэтрин неохотно отстранилась, глубоко вздохнула и открыла глаза. Кевин улыбался ей такой счастливой улыбкой, какой она никогда еще не видела на его лице. Покраснев, она высвободилась из его объятий и села на обитую бархатом софу.
— Хорошо. Я слушаю. Начни с того, как мы встретились на торжествах по случаю открытия нового отеля. Ты собирался посмотреть, как идут дела у конкурентов, так?
Кевин взглянул на нее с пиратской ухмылкой.
— Ну, они же сами пригласили меня.
— Похоже на приглашение лисицы в курятник… Прости, я перебила.
Кэт предпочла бы, чтобы он сел рядом или, по крайней мере, напротив, но Кевин расхаживал по комнате из угла в угол, как будто желая облегчить словам выход. Он поворошил угли в камине, добавил еще полено и наконец, облокотившись на каминную доску, уперся ногой в край очага.
— Ты стояла у стойки портье, отвечала на вопросы бесчисленных гостей, объясняла, кому куда идти и что где находится, и совершенно не раздражалась, как бы они тебе ни надоедали.
Кэт попробовала представить себе всю сцену, но тщетно — ей не удалось припомнить ни одной детали, даже интерьера отеля, не говоря уже о церемонии его торжественного открытия.
— Тебе я тоже указала направление?
— О да — в туалет. — Кэтрин прыснула, а Кевин пояснил: — Честно говоря, ни о чем другом в тот момент я просто не мог думать.
Было решительно невозможно представить себе, чтобы он, заговаривая с незнакомкой, вдруг оказался не на высоте.
— Продолжай, — попросила Кэт.
— Я вернулся, когда толпа рассеялась. Принес тебе пунш и разные закуски, которые взял со стола, зарезервированного для владельцев отеля и их гостей.
— Это не делает тебе чести, — опять улыбнулась Кэтрин.
— Мне нужно было заговорить с тобой, узнать твое имя, откуда ты.
— И что же тебя заинтересовало?
Кевин пересек комнату и, возвышаясь над ней, стал рядом. В его низком, слегка вибрирующем голосе зазвучали воркующие, вкрадчивые интонации:
— Прежде всего, свободна ли ты. Впрочем, для меня не имело бы никакого значения, даже если бы ты была обручена, даже если бы пришлось увести тебя прямо из-под венца. Я бы не остановился ни перед чем!
— Но почему? Я должна знать… Мне было безумно важно понять это уже в тот первый день, когда мы впервые встретились в этой комнате. Что ты нашел во мне привлекательного? — Она развела руками. — На этой фотографии я такая безжизненная, такая печальная.
Он сел рядом, и Кэт, даже не успев ничего сообразить, вдруг очутилась у него на коленях. Его бедра стали сиденьем кресла, согнутая в локте левая рука — спинкой, а правой он потянулся к ее руке. Завладев ею, Кевин улыбнулся, увидев сияющее кольцо на ее пальце. Он поднял ее руку и поцеловал. В ответ Кэти нежно сжала его пальцы.
— Я увидел женщину, которая была как оазис спокойствия среди всей этой суеты и беготни. Ты великолепно держалась, даже когда какой-то старый бегемот с сигарой в зубах отдавил тебе ногу. Ты так прекрасно владела собой, что, казалось, ничто не могло вывести тебя из равновесия…
— И ты воспринял меня как вызов, перед которым не смог устоять?