— Я откажусь, — сказал Келлерт.
— Твое интервью в «Речи Посполитой» всем понравилось…
— Я высказал то, что думаю.
— Ты вроде бы с нами, — «с нами» она произнесла с ударением, — но как будто не совсем, не до конца. Почему ты относишься ко всему скептически? Без энтузиазма?
— Ты молодая, тебе не понять этого, — сказал Келлерт.
— Ну и ты будь молодым! Послушай, надо обязательно напечатать воспоминания Тадеуша.
— Я еще должен подумать.
— О чем тут думать? Ведь сейчас это очень актуально.
— Кто тебе это внушил?
— Сама знаю, — ответила она, немного помолчав. — Если бы Тадеуш был жив, он непременно напечатал бы.
Келлерт промолчал. Он лег в постель, а когда Иоанна привычно устроилась рядом, привлек ее к себе.
— Оставь меня! — прошептала она. — Я очень устала.
Она погасила свет. Келлерт лежал молча, с открытыми глазами.
— Напечатаешь воспоминания Тадеуша? — спросила Иоанна, лежа к нему спиной.
Келлерт и на этот раз промолчал.
Секретарша Борейши встала, когда Келлерт вошел в приемную.
— Главный редактор с утра разыскивает вас, пан Ежи.
Стояла страшная жара. Борейша в одной рубашке, без мундира сидел за столом, рядом стоял Венжик. По кабинету расхаживал верзила-капитан.
— А, вот и вы! — обрадовался Борейша и крикнул зычным голосом: — Галинка, кофе!
Зазвонил телефон. Борейша поднял трубку и с минуту слушал молча.
— Не офицер, говорите? — рявкнул он. — Это я приказал ему нашить звездочки. Да, я! Он ответственный за бумагу. За бумагу! Понимаете, что это значит? Ну, так произведите его в офицеры. Состряпайте приказ и не морочьте мне голову! — Он повесил трубку. — Бюрократы, — сказал он. — Олухи! Заладили, что я, мол, не имел право производить его в подпоручики.
— Ты превышаешь свои полномочия, — заметил капитан.
— Я откажусь, — сказал Келлерт.
— Твое интервью в «Речи Посполитой» всем понравилось…
— Я высказал то, что думаю.
— Ты вроде бы с нами, — «с нами» она произнесла с ударением, — но как будто не совсем, не до конца. Почему ты относишься ко всему скептически? Без энтузиазма?
— Ты молодая, тебе не понять этого, — сказал Келлерт.
— Ну и ты будь молодым! Послушай, надо обязательно напечатать воспоминания Тадеуша.
— Я еще должен подумать.
— О чем тут думать? Ведь сейчас это очень актуально.
— Кто тебе это внушил?
— Сама знаю, — ответила она, немного помолчав. — Если бы Тадеуш был жив, он непременно напечатал бы.
Келлерт промолчал. Он лег в постель, а когда Иоанна привычно устроилась рядом, привлек ее к себе.
— Оставь меня! — прошептала она. — Я очень устала.
Она погасила свет. Келлерт лежал молча, с открытыми глазами.
— Напечатаешь воспоминания Тадеуша? — спросила Иоанна, лежа к нему спиной.
Келлерт и на этот раз промолчал.
Секретарша Борейши встала, когда Келлерт вошел в приемную.
— Главный редактор с утра разыскивает вас, пан Ежи.
Стояла страшная жара. Борейша в одной рубашке, без мундира сидел за столом, рядом стоял Венжик. По кабинету расхаживал верзила-капитан.
— А, вот и вы! — обрадовался Борейша и крикнул зычным голосом: — Галинка, кофе!
Зазвонил телефон. Борейша поднял трубку и с минуту слушал молча.
— Не офицер, говорите? — рявкнул он. — Это я приказал ему нашить звездочки. Да, я! Он ответственный за бумагу. За бумагу! Понимаете, что это значит? Ну, так произведите его в офицеры. Состряпайте приказ и не морочьте мне голову! — Он повесил трубку. — Бюрократы, — сказал он. — Олухи! Заладили, что я, мол, не имел право производить его в подпоручики.
— Ты превышаешь свои полномочия, — заметил капитан.