— Да. Связник. Вы сглаживаете противоречия конфликтующих групп. Вы воздействуете на людей, которые в свою очередь выступают экспертами по воздействию на других людей. Вы заставляете людей принимать свою точку зрения, срединный путь между дорогами противоборствующих группировок. Так вы влияете на них.
— Я никогда не думал о своей работе таким образом.
Глаза Лондона расширились.
— Как же вы тогда с ней справлялись?
— Я садился и выслушивал, что мне говорят, а потом каким-то образом ко мне являлось компромиссное решение.
— Ясно. — По тону Квиллиама Лондона было понятно, что ничего ему не ясно, однако он решил продолжать. — Что вам известно о БюПсихе?
То ли ему показалось, то ли напряжение в кладовке внезапно возросло. Может, они видели, как его подвозил водитель от О'Брайена. Наверное, сейчас и уместно будет рассказать о визите О'Брайена. Да, уместно. Он так и поступил.
— И он знал, что я виделась с вами в Крольчатнике? — ровным голосом спросила Грейс Лондон.
Мёвиус посмотрел на девушку. Она не удивилась.
— Да, это так.
Квиллиам Лондон проговорил, задыхаясь от гнева:
— Пора нам поискать шпионов у себя.
Он поглядел на Нэвви.
— Нэвви, займись этим немедленно.
— Да. — Нэвви не вернул отцу взгляда.
— Возможно, это попросту пробный тычок, — сказал Мёвиус, — и они хотят проследить распространение информации.
— Возможно, — сказал Лондон.
Не слишком-то они обеспокоены, подумал Мёвиус. Неудивительно, что успехи их ничтожны. Сплошная теория, никакого действия. Им нужен кто-то, способный связать все воедино. Будь их организация хоть чуток получше, О'Брайен в жизни бы до них не добрался.
— И что, у вас нет никакого руководящего органа? — Ему в это по-прежнему не верилось.
— Никакого.
Мёвиус опять ощутил растущее напряжение. Квиллиам Лондон произнес:
— Сепаратистское движение подпитывается беспокойством популяции. Существуют и другие школы, подобные моей. До меня доходят слухи: Окленд, Берлин, Париж... Нельзя, чтобы одному человеку было известно слишком много. У БюКона острые глаза и длинные уши.
Однако их вполне можно организовать во внятную структуру, подумал Мёвиус. Он поднялся, пошел было к двери котельной, обернулся.
— Нэвви.
Как странно звучало теперь это имя.
— Да, сэр?
Все еще сэр.
— Могут ли твои друзья забрать мои вещи из того Крольчатника?
— А это необходимо?
Так ли это необходимо? Мёвиус стиснул и разжал кулаки.
— У меня там бумаги, отчеты, заметки и другие нужные в будущем записи.
— Да. — Снова молчание. Нэвви потянул себя за нижнюю губу. — Нужные для чего?
Мёвиус проигнорировал его вопрос и вернулся на свой стул.
— Как мог быть я столь слеп?
— Мимикрия, — ответил Лондон.
— А?
— В мире, где видеть слишком много может быть очень опасно, избирательная слепота становится достоинством.
В этот миг старик напомнил Мёвиусу отца. Как скверно, что тем никогда не суждено повстречаться. Мёвиус встал, задумчиво постукивая себя кулаком по раскрытой ладони. Никакой координации, никакой организации — нечем нанести ответный удар. Он испытал приступ гнева на этих людей. Как много могли бы они совершить — а не сделали ничего.
— Почему вы не построили никакой организационной структуры?
— У нас никогда не было человека, который бы мог и желал вести нас за собой, — сказал Квиллиам Лондон.
И снова это напряженное молчание... Их некому вести. Кажется, ему предлагают взять эту роль на себя? Мёвиус вернулся к двери в котельную, посмотрел немного на танцующее пламя. Это тонкая задача, куда более тонкая, чем все, какие доводилось мне решать на посту связника. В оранжевом пламени ему виделось лицо Гельмута Гласса, и Мёвиуса пробил быстрый укол ненависти. Он медленно обернулся и подошел к Квиллиаму Лондону.
— Хорошо, Лондон.
Голос его обрел привычную властность связника, но с атоналями жестокости, которые никогда прежде в нем не звучали.
— Я только что задал сам себе вопрос, провел голосование и выбрал себя на предложенную вами должность.