Элисон постаралась скрыть раздражение. Еще один мужчина попался в сети Марго. Ее мать умела казаться тем, чем надо, сразу для всех мужчин. Неудивительно, что Марго тоже нравится Коул. Почему нет? Она всегда испытывала слабость к светским донжуанам.
— Надеюсь, вы голодны, — сказал Коул. — Я принес два бифштекса и внушительных размеров сырный пирог, который нашел в кладовке миссис Бреннер. Вот подождите, скоро вы попробуете мою знаменитую салатную заправку! — Он поцеловал кончики пальцев с видом французского повара, и Элисон рассмеялась, потому что выглядел он скорее как боксер на ринге.
Элисон показала Коулу, где лежат кухонные принадлежности, объяснила особенности старой газовой горелки и пошла наверх переодеться.
Выбирая наряд для свидания в собственном доме с потенциальным любовником, она слышала звон кастрюлек и жизнерадостный свист Коула. И вдруг поймала себя на том, что улыбается.
— Как хорошо, что у меня иммунитет к донжуанам, а то это могло бы плохо кончиться, — слукавила она, обращаясь к вертящемуся рядом Том-Тому.
Словно понимая слова хозяйки, кот зашипел и прижал к голове уши, ясно давая понять, что лично он против вторжения чужих в их мирный уклад.
Элисон отказалась от трикотажных шортов и футболки, которые она обычно носила дома. Ей пришлось снова залезть в муслиновый мешок с подарками Марго. На сей раз она достала и разложила на кровати индийский кафтан красно-коричневого цвета. Когда, накинув халат, она спускалась в ванную, Коул был так поглощен резкой овощей, что даже не заметил ее. Элисон быстро приняла душ, поднялась наверх, подкрасила немного губы и расчесала волосы так, что они чуть не встали дыбом от статического электричества. Затем она облачилась в шелковый кафтан, стараясь не признаваться даже самой себе, что у нее дрожат руки.
Сгорая от стыда, она медленно спустилась вниз. Одобрительный свист Коула подтвердил то, что она сама только что видела в зеркале. Чтобы не было заметно, как она покраснела, Элисон поспешила переключить внимание на кулинарные манипуляции Коула.
Работы у него было навалом. Помидоры, шпинат, салат с артишоками, щедро посыпанный рубленой петрушкой, два толстенных бифштекса, ожидающих отправки в гриль. А из кастрюльки на плите доносился просто божественный запах. Коул как раз нарезал хлеб из муки грубого помола. Он намазал куски хлеба маслом, смешанным с петрушкой, и завернул их в фольгу.
— Помочь чем-нибудь? — поинтересовалась Элисон, слегка робея перед кулинарным мастерством Коула. Какие еще сюрпризы готовит для нее этот мужчина?
— Поскольку я не знаю, где вы держите столовое серебро, накройте на стол, — рассеянно произнес Коул. — А потом можете расслабиться с чашкой кофе в одном из этих плетеных кресел. Сегодня здесь работаю я. Мне не нужны поварята-любители.
Элисон расставила тарелки, разложила приборы и, вздохнув с облегчением, устроилась поудобнее в покрытом сарапе кресле.
— Тяжелый день? — улыбнувшись, спросил Коул.
— Довольно тяжелый, — кивнула Элисон. — Сейчас в клинике не хватает персонала.
— Но вам ведь нравится эта работа. Вы наслаждаетесь каждой минутой, проведенной в клинике. Вы — трудоголик, правда?
— Я даже не расстраиваюсь, когда приходится задержаться, — призналась Элисон. — А как насчет вас? Вы тоже трудоголик? Или нанимаете кого-то вести дела на ранчо?
— Вы поймали меня. И вы абсолютно правы. Когда любишь свое дело, оно перестает быть просто работой. Я занимаюсь кое-какими другими делами, но действительно я никогда не оставлю личное руководство делами Буэна-Висты. — Коул снова улыбнулся. — Так что мы с вами — парочка трудоголиков, Элисон.
Коул вернулся к работе, а Элисон задумалась. Как странно, что они оба, такие разные во всем остальном, сошлись хотя бы в этом. Но все было бы по-другому, если бы они были мужем и женой. Тогда Коул потребовал бы, чтобы на первом месте были его нужды, его желания, его работа, а жене пришлось бы приспосабливаться к его образу жизни.
Шэмрок, привлеченный царившими в кухне ароматами, поднялся со своей циновки и подошел к Элисон. С глубоким вздохом собака положила голову на колени хозяйки. Снаружи доносились крики игравших на лужайке девочек, и сердце Элисон учащенно забилось, когда она подумала, что в один прекрасный день ее собственный ребенок будет бегать на этом же самом поле.
Коул поставил бифштексы в гриль и принес Элисон чашку кофе. Она с удовольствием пригубила ароматный напиток. Кофе совершенно не напоминал ее обычное горькое пойло, поэтому Элисон ничуть не удивилась, услышав от Коула, что это какой-то особый сорт, который миссис Бреннер покупает в Сан-Франциско. Вспомнив, какой бурдой она поила его накануне, Элисон не удивилась, что Коул привез кофе с собой, и все же ее гордость как хозяйки дома была уязвлена.
Минут через пять Коул объявил, что обед готов. Взяв Элисон за руку, он церемонно подвел ее к столу. Едва попробовав овощное рагу в изысканном соусе, Элисон тут же поняла, насколько отличается все, приготовленное Коулом, от ее обычной повседневной пищи.
— Где вы научились так готовить? — с любопытством спросила она.
— Я работал помощником повара. А поваром был очень странный человек по имени Чарли. Он был настоящим дикарем, но дело свое знал. Когда я делал ошибку, а в тринадцать лет я делал их постоянно, — Чарли лупил меня по рукам деревянной ложкой. Так что учился я быстро, можете не сомневаться.
— Вам было всего тринадцать?
— Едва сравнялось. Вообще я был маленьким для своего возраста, и каждый норовил меня вздуть. Но у Чарли я получил еще один урок. Он был небольшого роста, но никогда не спускал обид даже мужчинам в два раза больше его. Я перенял у него некоторые методы. Потом я вытянулся и возмужал, но задолго до этого уже умел за себя постоять. Когда я победил в драке здоровенного парня, который делал мою жизнь несносной, Чарли перестал бить меня ложкой по пальцам. Мы стали большими друзьями.
— И что же за метод вы переняли у Чарли?
— Никогда не извиняться и никогда не отступать перед задирой.
Элисон подумала про себя, что это вполне соответствует ее собственной философии, которую пришлось выработать, переезжая из города в город и постоянно оказываясь новенькой в очередной школе. Но почему от слов Коула ей вдруг захотелось протянуть руку и сжать его пальцы? Опустив глаза, Элисон занялась салатом и тут же обнаружила, что заправка из смеси уксуса, масла и каких-то трав, названий которых она не могла вспомнить, действительно выше всяких похвал.
— Вкусно? — спросил Коул.
— Потрясающе!
— Естественно, — сказал он с таким самодовольным видом, что Элисон рассмеялась и кинула в него хлебной коркой.
— И как же вам удалось закончить школу, работая на кухне? — поинтересовалась она.
— Я работал полдня. Здесь ведь страна ранчо, и школьные расписания приспособлены к такому режиму. Мистер Кантати был другом… другом семьи. Когда умерла моя мать, он сам пришел ко мне с выгодным предложением: он даст мне работу, будет платить как взрослому и договорится со школьным советом, чтобы я ходил в школу на полдня. А я должен усердно работать, получать хорошие оценки, откладывать половину денег и выглядеть чистым и опрятным. А если мои оценки будут достаточно высоки, он обещал помочь мне с колледжем.
— Должно быть, тяжело вам приходилось.
— Работа никогда не идет во вред, если делаешь то, что тебе нравится. Это лучший способ уберечь подростка от беды, особенно такого необузданного подростка, каким был я.
— Вы учились в университете Саномы?
— Нет, в Стэнфорде.
Глаза Элисон расширились.
— Так этот человек оплатил ваше обучение в Стэнфорде? Это очень дорогое место.
— Мистер Кантати хотел, чтобы я управлял его ранчо. Экономический факультет Стэнфорда — один из лучших в стране. Летом я работал у него на ранчо. Это была хорошая сделка для нас обоих.
— Вы до сих пор дружите с мистером Кантати?
Лицо Коула вдруг стало серьезным.
— Он умер. — Поколебавшись, Коул добавил: — Окончив Стэнфорд, я женился на его приемной дочери. Джуди училась водить самолет. Однажды она решила покатать своих родителей в нелетную погоду. У побережья они попали под шквал. Не выжил никто. Я унаследовал половину ранчо, принадлежавшую Джуди, а потом выкупил и половину ее брата.
— Так вы вдовец? А я думала… — Элисон осеклась, понимая, что бестактно говорить сейчас о том, что она представляла Коула разведенным, но никак не вдовцом. Неужели он женился на приемной дочери мистера Кантати, чтобы отблагодарить своего благодетеля? Или Коул действительно любил Джуди?