Майк успокаивающе поднял руку и еще более загадочно произнес:
- Море на прежнем месте. И в то же время его нет.
- Нельзя ли точнее? - попросил Биль.
- Для того и пришел. - Майк на минуту смолк и внимательно оглядел собравшихся. - Этой истории много лет - начал он, присаживаясь на пол. - В Трамонтане рассказывают, будто все было так.
На другой день после смерти Умноликого VI молодой наследник, валяясь на диване в своем кабинете, вызвал Первого Эрудита. Тот не замедлил явиться и увидел: новый Умноликий глубокомысленно разглядывает в бинокль заоконный пейзаж. Там, километрах в двух от Дворца, плескалось море. Необузданная стихия, бесконечная, опасная для глаза огромность пространства… Белые нарядные корабли с флагами республики Трамонтаны проплывали по горизонту, будоража сондарийцев и порождая тоску по какой-то иной, лучшей жизни.
- А что, в этой Трамонтане, много ветров? - не отрываясь от бинокля, процедил новый правитель.
- Так точно-с, ваше умнейшество, - вытянул руки по швам Первый Эрудит. - Само название «Трамонтана» означает ветер небывалой силы, после которого наступает хорошая погода.
- Ну да? - Умноликий обернулся и заморгал. С минуту он пристально изучал оробевшего Эрудита, затем опять прикрыл глаза биноклем. - А кто, собственно, обитает в этом государстве? - невинно спросил он.
От такого невежества брови Эрудита взлетели на лоб, но он тут же взял себя в руки. Чему удивляться, все знают: повеса и гуляка, молодой правитель не изучил ни одну науку, увлекаясь придворными забавами да прелестными сондарийками.
- Живут в Трамонтане разные люди. - Эрудит запнулся и кашлянул, обдумывая, как бы яснее и короче рассказать о соседнем государстве.
- Какие люди? - капризно дрыгнул ногой Умноликий. Эрудит оглянулся на дверь и почему-то шепотом повторил:
- Разные. Совсем разные.
- Что-то загибаешь ты, старикан!
- Никак нет, ваше умнейшество, - развел руками Эрудит: - И мужчины, и женщины, и даже дети - все разные.
- Совсем-совсем? - У правителя перехватило дыхание. - Там что, нет образцов, на которые надо равняться?
- Кое-какие образцы есть, но там считают, что на них не обязательно равняться. Каждый должен быть личностью.
- А это еще что такое - личность?
- Это значит, что у человека свое, собственное лицо, а не лицо с журнальной картинки или рекламы.
- Но ведь это ужасно! Ведь это же будет много лиц! Как же в таком случае ими управлять? А, понял! - он хлопнул себя по лбу, и тот загудел медным звоном. - Понял, - повторил он. - Ими руководит машина.
- Вовсе нет, - покачал головой Эрудит. - Каждый трамонтанец подчиняется собственному разуму. Так как убежден, что его разум - частичка разума Самого Высокого.
- А кто у них Самый Высокий? Разве есть еще кто-то самый-самый, кроме меня?
- Должен вас огорчить - есть. Это тот, кто сотворил Солнце и Землю, всю вселенную.
- Какая чепуха! Разве им неизвестно, что всё сотворилось само собой, в результате кошмарного вселенского взрыва?
- Как раз вот это они и считают чепухой, милитаристской философией. По их мнению, взрывы порождают только войны и хаос. Поэтому у трамонтанцев нет военных конфликтов. Взрывай хоть миллиарды лет, говорят они, не появится ни одна живая клеточка, ни одна спираль ДНК.
Молодой наследник с опаской глянул в окно.
- Нет, если так, то это просто ужасно. Нужно немедленно прекратить всякие связи с этой страной. Черт возьми моего папашу!
- Уже взял - его умнейшество на том свете…
- Ах, да… Он, конечно, знал обо всем? И не принимал никаких мер?
- Нет.
- Глупец. Можно было подорвать эту страну изнутри.
- Трамонтана настолько сильная держава, что всякое вмешательство в ее внутренние дела чревато…
- Мда… - Умноликий вскочил с дивана и яростно поскреб макушку. - Да ты садись, садись, - спохватился он, придвигая Эрудиту кресло.
Польщенный вниманием, Первый Эрудит робко уселся и стал следить за правителем, стараясь вовремя отразить на своем лице малейший оттенок его настроения.
Умноликий расстегнул ворот рубахи, распахнул окно, но тут же осторожно прикрыл.
- И все-таки, как это папаша терпел такое соседство? Чем однако сильна Трамонтана? Что там, наука умнее нашей?
- Глубже. И наука, и техника. Но главное не в этом.
- А в чем же?
- Я вам уже говорил… - замялся Эрудит. - Там люди другие.
- Тьфу, опять за свое.
- Все не так безобидно, как вам кажется, - тонко улыбнулся Эрудит. - Трамонтанцы не знают слов «скука», «обман». А синеглазым и задирающим голову к небу живется не хуже, чем людям с другим цветом глаз и тем, кто не видит ни в небе, ни в море ничего привлекательного…
- Безобразие! - надулся Умноликий.
- Их поэты говорят, - вкрадчиво продолжал Эрудит, - что трамонтанцы чисты как снег в горах, свободны как ветер и щедры как лучи солнца.
- Так у них и поэты есть?
- Да, но, в отличие от наших, они не только слагают прекрасные стихи и песни, но и, как ученые, пишут трактаты.