— Да.
И это было правдой.
Дом оказался интереснее, чем он предполагал, глядя на выложенные в сеть фотографии. Красивый, несмотря на возраст и отсутствие по-настоящему рачительного хозяина. Предназначенный для другой жизни, но с достоинством принявший судьбу. Он стоял на пригорке и казался грустным памятником самому себе. Готовый сражаться с самим Временем.
— Я ведь обещала, что будет здорово, — рассмеялась Машка.
— С тобой всегда здорово.
— Правда?
Девушка прильнула к Виталику и заглянула ему в глаза.
— Всегда, — подтвердил тот, обнимая подругу за талию.
— С тобой тоже.
Они поцеловались. Потом ещё раз, гораздо крепче, а потом девушка выскользнула из объятий и потащила молодого человека за собой:
— Пойдём внутрь.
— А что, можно внутрь?
— А для чего мы приехали?
— Подожди, я достану фотоаппарат, — Виталик остановился и снял со спины компактный рюкзак. — Минута.
— Догоняй!
— Машка!
Но девушка упорхнула, и в следующий раз молодой мужчина догнал её на ступенях крыльца. К этому моменту рюкзак вернулся на место, а фотоаппарат переместился на грудь.
— Ты действительно хочешь пойти внутрь?
Особняк выглядел необычайно интересно, однако лезть в него Виталику не особенно хотелось: кто знает, что там? Хорошо, если просто разрушенные интерьеры, а если логово бродяг? А если дом вообще стал частным владением? Неплохо было бы получить хоть какое-то разрешение, но…
Но остановить подругу Виталик не мог при всём желании: когда ей что-то взбредало в голову, требовалось нечто большее, чем здравый смысл.
— Я хочу осмотреть дом!
— Может, лучше к реке? — почти жалобно протянул Виталик. — Посидим на берегу, устроим пикник, как хотели, искупаемся…
— Потом!
— Искупаемся…
Молодому человеку очень хотелось искупаться после долгого путешествия по жаре, поваляться на берегу, съесть припасённые бутерброды, а то и подремать в теньке, расслабиться, так сказать, в законный выходной.
— Как называется река? — девушка нахмурилась, припоминая. — Мóча?
— Мочá!
— Пошляк.
— Просто хорошая шутка, — рассмеялся Виталик. — Поехали купаться в Мóче?
Было видно, что девушке очень хотелось согласиться, благо купальные принадлежности и полотенца лежали в рюкзаке, а солнце к полудню стало припекать и намекало: купаться! Купаться, пока лето! И лишь собрав в кулак всю волю, Маша заставила себя принять непростое решение:
— Сначала дом, потом всё остальное.
И Виталик сдался:
— Почему тебя сюда так тянет?
— Потому что у этого особняка есть тайна, — ответила девушка, поднимаясь по старым ступенькам.
— Здесь зарыты сокровища?
— Здесь бродит призрак цыганки.
— Спрыгнула со второго этажа от несчастной любви?
Машка остановилась, повернулась к другу и неожиданно серьёзно ответила:
— Её убили.
Рёв, который услышал Кирилл, стоя на площадке условно первого этажа — поскольку он не мог сказать точно, как высоко находится, — не напугал его, но заставил действовать осторожно, и два пролёта на условно второй этаж мужчина поднимался с черепашьей скоростью, останавливаясь на каждой ступеньке и внимательно вслушиваясь в тишину старинного особняка. К счастью, ужасный рык не повторялся — продолжение стало бы серьёзным испытанием для нервов Кирилла, — и он сумел подняться, но… недалеко: выход на площадку второго этажа преграждала решётка из толстых металлических прутьев. Чёрная решётка, очень подходящая по стилю старинному особняку. Судя по всему, она упала сверху, в момент…
— Тревоги?
Похоже, да.
Это было логичное предположение: в доме что-то случилось, и поднялась тревога, на время которой переходы между этажами заблокированы, словно отсеки в подводной лодке.
«Но почему мне в голову пришла эта мысль? — удивился Кирилл. — Я занимаюсь безопасностью? Любой нормальный человек при виде решётки подумал бы о чём угодно: о паранойе хозяев, о том, что оказался в зоопарке, о том, что наверху детская, чёрт возьми, и владельцы особняка боятся, что ребёнок скатится по лестнице… Я же предположил тревогу. Почему?»