Потому что это и не стена вовсе а что-то вроде флажков на веревочке, через которые боится перепрыгнуть загнанный волк.
Флажки развесили сами, не без помощи родителей и сверстников… И все они — внутри, только внутри!.
«Иди к людям — они тебя поймут»?.. Вот это как раз ошибка. Наивно и вредно идти к людям за этой милостыней — пониманием. Опасно даже мечтать об этом.
Не в том ошибка, что скорее всего не поймут, что нельзя его получить, понимание. Изредка — можно (и это еще не залог добра…).
А в том ошибка и опасность, что при такой установке мы подставляемся под зависимость и утрачиваем свою теплородность, свою способность светить. Понимать сами не учимся.
Сначала вложение, а потом отдача. Стараться понимать, а на этой основе строить и возможность быть понятым. Язык незнаемый изучать, чтобы объясняться. Сперва дарить, а потом… А потом не ждать подарков ответных!..
Ровесница ваша, тоже одиночка, почти отчаявшаяся, возражала… «Нечего мне дарить, душа у меня пустая. Не могу согревать — согреться самой бы. Светить нечем, во мне один мрак.»
Я ответил: «После реанимации сердце поддерживает себя собственным ритмом…»
«Иди к людям, чтобы понять их» — вот наш с вами путь выхода из одиночества. В дороге согреемся, посветлеет за перевалом…
Переписка с Л. длилась около пяти лет.
Убеждал ее общаться, общаться и общаться, забыв про всяческие оценки и самооценки, объявив войну оценочной зависимости и самозависимости, другое имя которой — страх. Призывал растить, пестовать, распалять в себе интерес к разным людям, вникать в их жизни, в их боли и страхи, в их одиночества…
Долго не доходило, казалось, простое и очевидное — то, например, что призвавший «познай себя» забыл договорить: «познавая других». Познавать себя, упершись в себя, — лучший способ свихнуться, объяснял я терпеливо и деликатно, как мог… А труднее всего было уговорить попробовать быть немножко забавной, да, посметь и смешной быть, внедрить в себя хоть чуть-чуть самоюмора. (С детства замордовала язвительная холодная мать…)
Через некоторое время выучилась на ветеринара, работала с удовольствием. Замуж не вышла, но были романы, в тридцать шесть лет родила хорошего сына…
…Отвлечемся слегка. Друг мой, на песенку о ветеринарии души.
песенка пуделя
музыка Максина Леви
пометка на карточке: «одиночество, кризис самооценки, депрессия, пресуицид»
Я много с ними общался, с такими вот недосамо… В клиниках выхаживал недоубитые тела, вытаскивал недопогибшие души…
Этот, которого вживательно припомнил стихом, был действительно похож на недопроснувшегося сурка, депрессивник с наркоманическим уклоном, слабенький поэт, симпатяга, до ужаса невезучий, но не без юмора.
Он и вправду, предварительно сглотнув все таблетки, бывшие в доме и воткнув себе шприцем в бедро какую-то гадость, сиганул с девятого этажа. Спасли спружинившие провода, задетые в полете, и большое раскидистое дерево в палисаднике — несколько ветвей обломал и достиг земли, но уже не на той скорости…
Когда очухался и стал относительно вменяемым, я осторожно спросил его:
— Можете ли определить основную причину своего прыжка из окна одним точным словом? Или двумя… Ну не больше трех…
Он подумал с минуту, потом сказал:
— Самолюбие. Да… Самолюбие… Не в смысле любви к себе, а наоборот. В смысле несоответствия никакой любви… Двойка за жизнь. Завалил экзамен. Дурак, что пошел на него…
Человек, задающий вопрос о какой-то своей трудности, самими словами вопроса часто показывает и ее неосознаваемую причину.
Из письма молодого программиста:
«Есть ли прием, позволяющий сорваться с крючка зависимости от чужого мнения?»
Ключевое, крючковое слово тут — вот этот самый «прием», обнаруживающий сверхнаивный технарский подходец.
Выйти из зависимости — не винтик вывинтить, не железку вынуть и вставить другую.
В оценочную зависимость (понятие сие породил и ввел в употребление я, теперь оно уже азбучно) влезаем всю жизнь. Сначала тебя, малыша, подсаживали на нее уже подсаженные взрослые, потом сам — все глубже… Оценочная зависимость — норма существования миллиардов людей — такая же реальная зависимость, как от еды, денег, жилья, погоды… И задача не в том, чтобы «сорваться с крючка» — куда?.. — а чтобы найти, что зависимости противопоставить: для равновесия с Жизнью, для движения в СВОЕМ направлении.
Опытные тренеры экстремальных видов спорта говорят: «Страх как огонь: если ты его контролируешь и управляешься с ним, он тебя греет, а если не контролируешь, то сжигает».
То же самое можно сказать и об оценочной зависимости. Не «сорваться», а управляться.
Чтобы зависимость заводила мотор души, чтобы грела, но не сжигала.
Управляться с зависимостью, играть с ней, а не позволять ей управлять и играть тобой.
Для управления нужна собственная внеоценочная цель — сверхзадача.
Вот сверхзадача белого одиночества. Повторяю себе эти слова как заклинания…
А ведь сам Пушкин отнюдь не был свободен от оценочной зависимости — напротив, зависим был слишком, отчего и погиб.
Но ему было и что противопоставить «крючку» — шел к вершине своей дорогой.
Возразишь: гений имеет право быть своим царем и высшим судьей (выше только Бог), гению есть на что в себе опереться, чтобы «жить одному», гений самодостаточен — а как быть простым смертным?
Ответ: — будь дебил, будь гений — полной самодостаточности не бывает.
Оценочной независимости быть не может — но стремиться к ней надо, как плыть против течения быстрой реки, если хочешь перебраться на другой берег, а не быть снесенным…
Приступим же, Друг мой, к долговременной осаде своей оценочной и всех прочих зависимостей — как неприступной крепости, которую штурмом не взять, но запросить мира заставить можно— и в осаде держать!..
Если употреблять слово «прием», то он вот, — устремляй изучающее внимание на зависимости других, они же — их одиночества.
Сколько внимания уделим зависимостям Других — столько излишка их удалим у себя, это и даст управляемость — танец с Жизнью…