И другие моцартианцы, и сам Моцарт, и Пушкин, при всей их врожденной зрелости, претерпевали множественные преображения, повороты и взрывы развития, меняли облики, улетали вверх с космическим ускорением, оставляя неизменным одно: молнийность, озон, свежесть, живой дух,
В отличие от Курчавого Друга — Пушкина — детство и юность Марины прошли в душевной теплице, почти в раю.
Любящие и любимые, умные, мягкие, заботливые, ласковые родители. Ни нужды в доме, ни излишеств, ни стеснения, ни распущенности. Веселые игры и выдумки на загородном приволье, домашний театр, вся элита творческая в гостях, братство в доме всех муз, умов, культур, языков, царство книг.
Любимая и любящая младшая сестра Ася, Анастасия — подруга созвучная, верная, понимающая. равная не одаренностью, но выделкою души, силой и высотой личности.
С Анастасией Ивановной Цветаевой я встречался не раз, уже в преклонных ее годах, возле девяноста. Старухой назвать было нельзя: стройная, подвижная, легкая, величественно-стремительная Прекрасное иконописное лицо, живые пронзительные глаза, мелодичный голос, чеканная речь, пылкая мысль…
Боже мой, думалось, ведь запросто рядом — рука к руке, могла бы сидеть, достигнув великих плодоносных годов, и гениальная Марина, очень похожая — на два года старше была только… Здоровьем не уступала, а статью еще прямей была — «стальная выправка хребта»!..
Прошла бы только тогда сквозь время — сжав зубы, уши заткнув, занавесив глаза — ту слабужскую одиночью звериную пасть прошла бы, не зацепилась бы за торчащий клык, оборвалась бы веревка (как у меня в мой затменный час — Бог или ангел-хранитель спас…), решилась бы перетерпеть, перемаяться в одиноком отчаянье еще десяток-другой годков — в шестидесятые уже можно было как-то дышать — хватило бы здравого эгоизма себя приберечь для славообильной старости в окружении молодых поклонников, как удалось стиховной императрице Ахматовой. Впала бы в летаргию, после смерти Брежнева разбудили бы, вином отпоили бы, привели бы Асю…
Сестры-девочки были дружны и близки. Судьба размозжила узлы их житейских связей, разбросала пути, но не разобщила сути, не смогла растоптать сокровенные узы детского дружества. Отношения Марины и Аси — образчик того, как, при всей разделяющей их бездне, родны и единосущны гений и здоровая, способная, одухотворенная обыкновенность.
(Я не случайно выбрал здесь это, оценочно не отягощенное слово взамен для многих обидной «посредственности»…)
Анастасия Цветаева много лет просидела в сталинских лагерях. Выжила, выдюжила, состоялась. Укрепилась религией, строгой церковностью. Стала духовной жрицей небольшой, но культурно весьма значимой ячейки московской интеллигенции конца XX века. Автор добротной прозы.
…Нет, никакой закалки одиночеством как навязанным извне жизнеусловием не прослеживается у юной Марины, — легко дышать было, всем бы в таком воздухе начинать житье…
Но тем и хуже, тем коварнее и жесточе оказалось то, что ждало ее за горизонтом судьбы что предзнала еще в счастливые двадцать:
У зеленоглазой красавицы, переполненной хлещущей через край женственной жизненностью, одиночество жило в душевной глуби, было ее внутриутробным близнецом, росло как ядерный гриб: изнутри — вовне, навстречу грохочущим грозовым тучам рока…
Я прерву здесь очерк о трагическом одиночестве Марины Цветаевой, едва только прикоснувшись к бездонной тайне; но в окрепшей надежде, что ты, мой Друг, прильнешь к ней вплотную. Для этого достаточно просто взять с полки книгу — окно в океан — и погрузиться.
Уверен: погружение это прибавит твоей жизни любви просьба будет услышана,
Нельзя отложить заботу о великом и вечном на то время, когда будет достигнута для всех возможность удовлетворения элементарных нужд- Иначе будет поздно.
Эй, Вселенная, одиноки ли мы?
Я не очень обрадовался. Друг мой, когда узнал, что все люди — родственники. Я это и раньше знал. И вот генетики вычислили, что генные дорожки всех человеков, живущих ныне, скрещиваются в одной точке прошлого. Все мы происходим от одной пары прародителей: некий Адам и некая Ева действительно дали начало всей этой разноцветной, разноликой, разноязыкой, разночувствующей и разномыслящей породе, переполняющей планету Земля.
Ничего удивительного. И собаки, тоже очень разные, происходят от общей пары собачьих предков (впрочем, с подмесами, то ли раньше, то ли поздней, кто от шакалов, кто от волков…), и лошади, и куры, и кошки. Почему я не очень обрадовался?..
Потому что родство биологическое не обязательно обусловливает родство истинное, душевное, знаю это и по некоторым из своих родственников, вовсе не дальних.
Наборы наследственных задатков при передаче из поколения в поколение не просто копируются, а тасуются, как колоды карт, то открываясь, то уходя как бы в подполье. Общие предки Адам и Ева (если библейскую версию понимать не буквально), тоже имели предков, каждый своих, и кто знает, что за существа спрятались в нас втихомолку, какие задатки примешались и прикрылись другими…
У некоторых детей проявляется врожденная склонность кусаться. У других этого не наблюдается. Кусачие дети обычно короткошеие, с небольшими глазками и широкими челюстями, зубастенькие, мордашки слегка зверячьи… А у некоторого процента цивилизованных взрослых, совсем небольшого, к счастью, вылезает откуда-то склонность к людоедству. Ну очень хочется им кушать почему-то именно человечинку, вкусно им, удержаться не в силах. Строят на этом целые жизненные стратегии.
Я видел нескольких маньяков-людоедов, изучил даже однажды целое семейство. Внимательно вглядывался в физиономии и телеса. Ничего особенного. Не красавцы и не уроды. Что-то неприятное, животно-жестокое в рожах имеется, да, но ведь такого сколько угодно встретишь и среди прочей почтенной публики.
Какие у людоедов гены срабатывают, какие отсутствуют, важно выяснить.
Еще важней выяснить, что работает в нас, мой Друг: почему мы не людоеды и так ли это.
Есть только один путь выхода из смертного одиночества: путь непрерывной мысли. Ведет этот путь — мириадами разных дорог и тропинок — к постижению Единого Бытия — Целого.
В этом Целом и твоя жизнь, как нота в музыке. А может, и песня, и концерт, и симфония…
Главное — чтобы не фальшивая.
Осмысливай себя в Целом, в потоке и развитии жизни. Целое бесконечно превышает протяженность твоего отдельного существования, но ты в Нем не нуль, не ничтожество — ты Ему подобен и равен настолько, насколько можешь постичь. Соедини с Целым свои чувства и помыслы. изучай Его и живи ради Него, потому что вне Целого ни твоя, ни чья-либо жизнь попросту не имеет смысла, как не имеет смысла отдельный волосок шерсти или один зуб.
Из писем Мамонта Мамонтенку
письмо другу Ба-Сину после посещения границы большого соседнего государства
Китайцев очень люблю. Ничего страшного, никого не кушают (пока), люди как люди. Они же не виноваты, что их так много.
Если Бог всех нас пасст (не может ведь быть Бога отдельного для нас и для них), значит. Богу зачем-то нужно так много китайцев
Мы рождены, чтобы жить вместе.
Экзюпери
Да, чтобы вместе жить.
А умирать — порознь. Так жизнь устроена.
«Умри ты сегодня, а я завтра», — из эпохи в эпоху долдонит один одиночка другому.
Надеясь, что за сегодня или за какой-то кусочек завтра удастся прихалявить бессмертие.
Разновременность уходов рождает в человеках безумную надежду на личную отдельную вечность. Эта ложная вечность — египетские пирамиды ее воплощают — вогнала в одиночество и сожрала неисчислимые мириады душ.
Вечность может быть только всеобщей и безраздельной, для всех единой, как едина атмосфера и мировой океан, как едино Солнце.
Что такое Человечество?..
Кто мы, откуда мы и куда идем?..
Тех, кто отмахивается от этих вопросов в пользу решения личных проблем, корпоративных, клановых, национальных интересов, в пользу, короче, какой-либо ограниченности, — мне от души жаль, мой Друг.