— Ложь, — закричал ага-младший, — врут бессовестные…
— Сам ты бессовестный и предки твои бессовестные…
— Бессовестный, бессовестный!! — кричали отовсюду.
Все смешалось. Те, кто был во дворе, пытались проникнуть в цех. Полицейские в растерянности топтались на месте.
Прибежал посыльный хозяина фабрики; задыхаясь, он доложил, что прибыл помощник губернатора и требует господина комиссара. Комиссар, придерживая кобуру, стремглав кинулся к кабинету хозяина фабрики.
Заместитель губернатора, белокурый с черноватыми усиками человек, любитель классической поэзии, поклонник Недима, восседал за столом хозяина и легонько постукивал карандашом по стеклу.
Старший ага ворчал:
— И кто только выдумал эту демократию? Связала нас судьба со всякой швалью… Собственные деньги им плати да еще и терпи от них.
Помощник губернатора улыбнулся:
— Да, бывает, эфендим, но это все чепуха. Вот если б, не дай бог, как в Европе!
— Как в Европе не выйдет. Здесь Турция, эфендим! В ваших руках и полицейские, и солдаты. Чего вы боитесь? Эх, меня бы на ваше место…
— И что бы вы сделали?
— Повесил бы парочку…
— О-о-о!.. Наше правительство призвано регулировать отношения между хозяевами и рабочими, то есть я хочу сказать…
Эти рассуждения пришлись не по нутру хозяину. Он всегда недолюбливал помощника губернатора, считал его самым мягкотелым из всех знакомых ему правительственных чинов. И очень уж раздражали его эти непонятные фразы: «государство единого права», «посредничество между рабочими и работодателями».
Вошел комиссар, и помощник губернатора озабоченно спросил:
— Что происходит?
Вытянувшись по стойке «смирно», комиссар выпалил:
— Рабочие бросили работу, эфендим… объявили забастовку… Нам об этом сообщили по телефону. Меры приняты…
— Должны быть зачинщики! Взяли их под стражу?
— Так точно, эфендим, — нисколько не смутившись, солгал комиссар.
— Очень хорошо, приведите их сюда.
Комиссар направился в ткацкий цех. «Ну и влип», — волновался он.
— Слушайте меня, Хасан-эфенди, Сулейман-эфенди, Рамазан-эфенди… — обратился он к подчиненным. — Я только что от помощника губернатора… Он спрашивал, взяли ли мы под стражу зачинщиков? Я сказал — взяли… Есть там у них рыжий такой умник, задержите-ка его…
Рыжего Мемеда и двух его товарищей задержали.
— За что?! — недоумевали рабочие. — Нарушитель закона ходит как ни в чем не бывало, а нас сцапали!
— Это сын хозяина фабрики — нарушитель закона?..
— Он самый… Рубильник выключил, людей с работы гнал… его надо арестовать, а не нас!
— Вот так сказанули! Арестовать владельца огромного состояния? Это же вопиющая несправедливость! Ведь благодаря ему вы набиваете свои желудки!
Арестованные говорили полицейским о своих правах, спорили, требовали, доказывали, и те вроде бы поняли, что допустили ошибку. Но помощник губернатора сказал, что должны быть зачинщики, следовательно, задержать кого-то необходимо.
— Мы вас не арестовываем… у нас нет полномочий на арест… просто берем вас под стражу… Дело в том, что…
…Сын хозяина фабрики вошел в кабинет отца:
— Все беспокоитесь, господа, и до сих пор толкуете об этих бунтовщиках? — он пожал руку помощнику губернатора. — Знаете, бей, они окончательно нас извели. То машины им не нравятся, то нитки гнилые… Теперь подавай им восьмичасовой рабочий день. Я уже говорил, что против увеличения зарплаты мы не возражаем… мы заботимся о благосостоянии наших рабочих, но… следует учесть одно обстоятельство… Найдутся такие, которые согласятся работать больше и за меньшую плату… Какой там найдутся! Просто отбоя не будет… И себестоимость тоже учитывать надо! Европейские, американские товары. Известное дело — конкуренция… Иначе мы вынуждены закрыть фабрики. В общем-то мы нашими рабочими довольны. Большинство понимает положение, хотя и подлецов среди них немало. Знаете, что выкрикнул Рыжий Мемед? Есть тут такой. Забрался на машину и кричит: «Товарищи, если наше требование не выполнят, бросайте работу». Многие рабочие ушли из цеха. Нам пришлось побеспокоить ваше превосходительство.
Выслушав младшего хозяина, помощник губернатора спокойно произнес:
— Наше государство призвано разрешать подобные конфликты. И рабочие — граждане… Их тоже надо выслушать. Не так ли, эфендим?
— Несомненно, у вас есть право, ваше превосходительство…
— Подумайте, а если бы, не дай бог, было, как в Европе?
— Но здесь не Европа, бей-эфенди!
— Но могло бы быть… Хорошо, что между нами разница в сто лет. Но в наш век, век самолетов и атома, эта разница может исчезнуть. Кто знает… Вспомните реформы, революцию Ататюрка! Какой головокружительный натиск'! Следовательно, наш благородный народ может ликвидировать и эту разницу… Поэтому надо привыкнуть к тому, что государство выступает в подобных спорах арбитром.
Хозяин и сын хозяина фабрики переглянулись.
— Это не значит, однако, что на недостойные действия мы будем смотреть сквозь пальцы, — продолжал помощник губернатора. — Отнюдь нет. Наше государство справедливое. Права правоимеющих не должны быть растоптаны бесправными.
В дверь постучали. Вошел комиссар:
— Привел зачинщиков, бей-эфенди!
— Где они?