— Кого — ее? Кого ты имеешь в виду?
— Эстер Кэмпбелл, — ответила миссис Графф. — Только не рассказывай мне, что ты не встречаешься с ней.
— Исключительно в деловых целях. И имей в виду, если ты наняла сыщиков, ты пожалеешь об этом.
— Мне не нужны сыщики, у меня есть свои источники информации. Ты выкупил ее дом тоже в деловых целях? И подарил ей столько вещей тоже для дела?
— Что ты знаешь об этом доме? Ты была в нем?
— Это тебя не касается.
— Касается. — Слово вырвалось с шипением, как пар под давлением вырывается из котла. — Это как раз-таки меня касается. Так была ты в этом доме сегодня?
— Возможно.
— Отвечай мне, сумасшедшая женщина!
— Ты не имеешь права так говорить со мной! — И миссис Графф в ярости принялась обзывать его хриплым низким голосом. Казалось, она что-то ломает в себе самой, освобождая совсем иную, возможно, более сальную личность.
Внезапно умолкнув, она резко поднялась и пошла прочь, глядя прямо перед собой и никуда не сворачивая, продвигаясь среди танцующих с таким видом, будто это были всего лишь призраки, плоды ее воображения. Ударившись бедром о дверной косяк, она зашла в бар. Но сразу же вышла через другую дверь. Слабый отблеск света скользнул по ее лицу, и я заметил, что она очень бледна и встревожена. Возможно, что-то испугало ее. Она прошла вдоль края бассейна, громко стуча высокими каблуками, и скрылась в одной из кабинок.
Я отправился в другой конец бассейна и поднялся на открытую галерею. Вышка для прыжков поблескивала на фоне тумана, наплывающего с моря. Берег здесь ограждал массивный сетчатый забор. Бетонная лестница, нижние ступеньки которой были уже подточены постоянно набегающими волнами, спускалась на пляж от запертой на висячий замок калитки.
Я зажег сигарету. Пришлось заслонить ладонью огонек спички от потока холодного воздуха, поднимавшегося снизу, от воды. Казалось, что я стою на палубе медленно плывущего корабля, который держит курс в туманную мглу.
Вдруг за моей спиной раздался резкий женский голос. Ему ответил заглушивший его мужской баритон. Я обернулся и взглянул на сияющий пустынный бассейн. Двое стояли близко друг к другу в дрожащей полосе света, так близко, что казались одним темным, без четких очертаний, телом. Они находились ярдах в сорока от меня, но я совершенно отчетливо слышал их голоса.
— Нет! — еще раз вскрикнула женщина. — Это ты сумасшедший, а не я.
Я медленно пошел в их сторону, держась в тени.
— Я-то совсем не сумасшедший, — говорил мужчина. — Нам известно, кто здесь сумасшедший, моя дорогая.
— Оставь меня! Не прикасайся ко мне!
Я узнал голос женщины. Он принадлежал Изабель Графф. Но я не мог сообразить, с кем она разговаривает. Мужчина сказал:
— Ты — сука. Ты — грязная сука. Зачем ты это сделала? Чем он тебе не угодил?
— Я ничего не делала. Отпусти меня, мерзавец. — Она добавила несколько слов покрепче, упомянув его происхождение. Неожиданное богатство ее словарного запаса заставило меня задуматься.
Он отвечал ей глухо и неразборчиво, точно во рту у него были стеклянные шарики. Теперь я подошел достаточно близко, чтобы узнать его. Это был Карл Стерн.
Из его горла вырвался какой-то кошачий мяукающий стон, и он с силой наотмашь два раза ударил ее по лицу. Женщина протянула к нему руку со скрюченными, как когти, пальцами, но он успел перехватить ее запястье. Норковая шуба соскользнула с ее плеч и теперь лежала на полу, как большое голубое животное без головы. Я побежал, стараясь, впрочем, производить поменьше шума.
Стерн отбросил ее в сторону, и она, глухо ударившись о дверь раздевалки, сползла на пол. Он стоял над ней, этакий широкоплечий франт в темном плаще. Зеленоватый свет как бы покрыл его голову патиной.
— Зачем ты убила его?
Рот ее открылся, закрылся, открылся еще раз, но она не произнесла ни звука. Поднятое вверх лицо с темными провалами глаз было похоже на бледный лунный диск с его пятнами. Стерн склонился над ней в бессильной ярости. Он был настолько поглощен своими чувствами, что не замечал меня, пока я его не ударил.
Я оттолкнул его плечом, крепко схватив за руки, и быстро ощупал со всех сторон, ища оружие. Но пистолета у него не было. Брыкаясь и фыркая, как лошадь, Стерн пытался стряхнуть меня. Он и силен был как лошадь. Отчаянно вырываясь, он пинал меня по голеням, топтал носки моих туфель и в конце концов попытался укусить за руку.
Я немного ослабил хватку и, когда он повернулся ко мне лицом, ударил его кулаком в челюсть справа. Терпеть не могу мужчин, которые кусаются. Стерн рухнул ничком как подкошенный, но тотчас же неуловимым движением его рука нырнула под штанину. Он вскочил и развернулся одним прыжком, как кошка. Его глаза показались мне похожими на черные шляпки гвоздей, заколоченных в худое, словно выпиленное из фанеры лицо. Кожа вокруг рта побелела. В ярости вскинув голову, он свирепо раздувал ноздри, и они казались еще одной парой темных глаз, злобно уставившихся на меня. Конечно же, на ноге, под брюками, он носил нож, и лезвие этого ножа, дюйма в четыре длиной, нацеленное на меня, теперь торчало из его прижатого к животу кулака.
— Брось нож, Стерн.
— Сначала я выпущу тебе кишки, — Его голос стал скрипучим, как скрежет металла.
Но он не успел этого сделать. Я резко выбросил вперед правую руку и ударил его в лицо. Он качнулся в сторону. Левым хуком в челюсть я завершил комбинацию и вырубил Стерна. Он еще несколько секунд стоял, раскачиваясь, а затем рухнул во весь рост. Нож сверкнул и, звякнув, упал на кафельный пол. Я поднял и закрыл его.
Послышался звук торопливых шагов. По галерее в нашу сторону почти бежал Клэренс Бассетт, грудь которого тяжело вздымалась под крахмальной рубашкой.
— Господи, что здесь происходит?.
— Ничего серьезного. Мышиная возня.
Он помог миссис Графф встать. Она облокотилась о стену и поправила перекрученные чулки. Подняв ее шубу, Бассетт так почтительно и осторожно смахнул с нее пыль, будто норка в его глазах имела такое же значение, как и ее хозяйка.
Карл Стерн медленно поднялся и, все еще нетвердо держась на нотах, одарил меня тяжелым, полным ненависти взглядом.
— Кто ты такой?
— Меня зовут Арчер.
— И ты, конечно, сыщик?
— Да, и, кроме того, я считаю, что женщин бить не полагается.
— А, этакий Дон Кихот. Ты еще проклянешь себя за это, Арчер.
— Не думаю.
— Зато я думаю. У меня есть кое-какие связи. В Лос-Анджелесе для тебя карьера закончилась, понимаешь?
— Угу. Осталось оформить это документально, и я с превеликим удовольствием избавлюсь от здешнего смога.