— А кто она — Сатанаиса? И кто вы? — спросил рыцарь с энтузиазмом.
— Сатанаиса моя сестра, — ответила Этна голосом тихим, дрожащим и слегка смущенным.
— Я так и думал! Ни секунды не сомневался! — воскликнул Эрнест, — Как ни различны день и ночь, они все-таки дети одного отца — времени.
— Да, мы близнецы, — меланхолично заметила Этна. — Но скажите мне, — встрепенулась она вдруг, — скажите, что произошло? От какой опасности вы меня спасли, а если опасности вовсе не было, то каким образом я сюда попала?
— Говоря откровенно, — пробормотал Кольмар, — в пещере я стал свидетелем страшной сцены, где вы играли главную роль.
— А что привело вас туда? — нетерпеливо продолжала Этна, устремив на рыцаря глаза, словно хотела поймать мысли с самого дна его души.
— Я не мог заснуть и вышел прогуляться. Скоро я заприметил свет и, побуждаемой любопытством, оказался в пещере. Спрятался за камнем и…
— И оттуда вы все видели, все?! — задрожала Этна от нетерпения. — Но каковы обстоятельства, заставившие вас принести меня сюда?
— Одной минуты будет достаточно, чтобы все объяснить, — заметил рыцарь. — Вы лишились чувств, свет погас — не знаю почему, — и я бросился к вам на помощь. Вас уносил какой-то мужчина. Я случайно наткнулся на него, и когда мои пальцы в темноте коснулись ваших волос, я сразу понял, что это вы, и вырвал вас из рук негодяя. Он попытался ударить меня кинжалом, но промахнулся. Кулаком я сшиб его с ног, убежал из пещеры и принес вас сюда.
— Но человек, у которого вы меня отняли так мужественно, он погиб? — продолжала Этна со странным волнением.
— Не могу сказать, — ответил рыцарь, — там было темно, я не останавливался, чтобы проверить.
— Еще вопрос, — заторопилась девушка. — Как по-вашему, человек, уносивший меня, не тот ли он монах, что появился в пещере и произнес страшные слова?.. — Не закончив, Этна вдруг остановилась и задрожала с ног до головы так, что Кольмар заметил это.
— Ради Бога! Что с вами? Чего вы испугались? — воскликнул он, пожимая ей руку, чтобы успокоить.
— Ничего, ничего, — пробормотала Этна, силясь преодолеть волнение. — Так вы не ответили на мой вопрос о высоком монахе, — добавила она уже с живостью.
— К сожалению, я не знаю, что ответить, — сказал Кольмар. — Темнота… суматоха… смятение…
— Да, вы не могли разобрать, кем был тот человек, — прибавила Этна, доканчивая фразу, начатую рыцарем.
— Но что за странные и непонятные слова выкрикнул монах? — поинтересовался Кольмар. Этот эпизод из сцены, при которой Кольмар присутствовал в пещере, весьма естественно соединялся с необыкновенными предметами, обнаруженными им в замке Альтендорф. — Можете ли вы объяснить, что это означает: «Бронзовая Статуя и «поцелуй» Девы»?
— Остановитесь! Молчите! Ради Бога, не произносите этих страшных слов! — прошептала Этна прерывисто и глухо, неожиданно бросаясь Эрнесту Кольмару на грудь и приникая к нему с ужасом и испугом, как сестра, ищущая покровительства у брата, или как дочь, спасающаяся от опасности в объятиях отца.
— Не бойтесь, я не стану беспокоить вас предметом, приносящим вам такие волнения, — сказал рыцарь. — Но не сомневайтесь, пока я рядом, кем бы ни были ваши враги, они не тронут и волоска на вашей голове.
— Я никогда не забуду вашего великодушия, — промолвила Этна и вдруг воскликнула: — О Господи! Какая же я неблагодарная! Жижка! Он совсем вылетел у меня из головы!
— Ах! — вскричал рыцарь, вскакивая на ноги. — И у меня тоже. Увы! Но с ним, наверное, случилось несчастье.
— О! Надо скорее выяснить, здоров ли он, невредим ли, и помочь ему, пока не поздно, — проговорила Этна, поднимаясь с самым горестным опасением. — Пойдемте, рыцарь, вернемся в пещеру.
— Лучше позвольте мне проводить вас в лагерь, — перебил Кольмар, взяв ее за руку. — А потом я разбужу солдат, и мы…
— Рыцарь Кольмар, умоляю, разрешите мне показать вам дорогу! — вскричала Этна с нотками ужаса в голосе. — Ради Бога, не вздумайте бить тревогу в лагере! Пойдемте со мной. Не надо считать, что я буду вам помехой в случае опасности. Напротив, мои руки, как они ни слабы, станут помогать вам. Посмотрите! Я не беззащитна! — Длинное, тонкое лезвие кинжала, извлеченное ею из складок белого платья, сверкнуло при лунных лучах.
— Странное и загадочное существо, такое же таинственное, как и твоя сестра Сатанаиса! — воскликнул рыцарь. — Приказывай — я повинуюсь! Пойдем — и горе тому, кто осмелится тебе угрожать!
Нескольких минут хватило Кольмару и Этне, чтобы дойти до скалы. Сначала они прислушивались, не донесется ли из пещеры шум чьих-нибудь голосов или шагов, но вокруг было так тихо и темно, точно в недрах земли.
Рыцарь взял Этну за руку и первый вошел в грот. Сделав беспрепятственно шагов тридцать, они наконец наткнулись на стол, к которому крепились факелы во время сцены, описанной нами в прошлой главе.
Кольмар наклонился и начал старательно обшаривать то место, где прежде стоял Жижка, опираясь на шпагу. Рука его наткнулась на тело, неподвижно лежащее на земле.
Он немедленно сообщил о находке Этне, и та, вообразив, что Жижка убит, вскрикнула от горя. На полу действительно лежал начальник таборитов, рыцарь узнал его, ощупав массивное оружие, латы и шпагу.
— Лицо его холодно, но это не холод смерти, — заметил Кольмар. — Нет, жизнь не угасла, по телу пробегает дрожь. О! Огня…
— Подождите! Я сейчас ворочусь! — прервала его Этна, и Кольмар услышал, как она осторожно движется по пещере.
Через несколько минут в отверстии, сквозь которое появился Жижка час тому назад, заблистал свет и вернулась Этна с факелом.
— Он приходит в чувство! — воскликнул рыцарь, едва сумел различить черты таборита. Потом, бросив быстрый взгляд на девушку, он нрибавил: — Человека, из рук которого мне посчастливилось вырвать вас, здесь нет.
— Нет, — повторила Этна с очевидным беспокойством. — Если он жив, он убежал, а если умер, сообщники унесли его.
Произнеся такие слова, ясно показывающие, насколько сильна ее тревога, она сразу вспомнила, что Жижка требует всех ее забот и всех мыслей.
— Посмотрите! Генерал только оглушен, — продолжал рыцарь. — Он скоро очнется, губы начинают шевелиться.
— Но, Боже мой! Какой страшный удар он получил! — заметила Этна, опустившись на колени, чтобы поддержать голову генерала. Приподняв со лба его густые черные волосы, она указала на большую рану над правым виском и добавила: — Рядом есть комната, отнесем его туда. Возможно, мы найдем там что-то, что приведет его в чувство. О! — внезапно воскликнула она в отчаянии. — Если он умрет, я никогда себе не» прощу, потому что здесь повинно только мое упрямство.
— Не огорчайтесь, — постарался ободрить ее Кольмар. — Храбрый и великодушный Жижка не умрет.
С этими словами рыцарь поднял таборита на руки и отнес за валуны, туда, где Этна достала огня. Несмотря на беспокойство, Этна не могла не приметить, с какой легкостью нес Кольмар тело, очень тяжелое. Похоже, рыцарь был столь же силен, сколь и храбр.
Разместив таборита на ложе, устроенном из стульев, находившихся в комнате, Кольмар снял с него латы, между тем как Этна смачивала ему лоб водой.
Через несколько минут Жижка оправился настолько, что понял, где находится, и узнал тех, кто заботился о нем. Пока глаза его перебегали с Этны на Кольмара, он казался очень удивленным, но нисколько не раздосадованным тем, что они находятся в обществе друг друга.
— Я обязана своим спасением рыцарю, — объяснила Этна Жижке, робко глядя при этом на Кольмара. — Он вырвал меня из рук тех, кто вероломно задумал похитить меня у вас и увезти Бог знает куда. — Она судорожно вздохнула.
— Я понимаю, почему ты дрожишь, Этна, — с трудом проговорил начальник таборитов, и на лице его появилось свирепое выражение. — И если они осмелились хоть пальцем тебя коснуться — горе им. Я и под землей их сыщу!
Усилия, которые потребовались начальнику таборитов для того, чтобы произнести эти угрозы, не принесли ему вреда, а напротив, помогли возвратить силы,