Высшей мировой политике свойственен демонизм. Ее ход — в отсутствии православной империи — направляется злой невидимой волей, которая иногда проявляется и открыто. Даже масон М.Холл обращает внимание в своей известной энциклопедии на такие мистические подробности: «Маленький красный демон Наполеона Бонапарта и знаменитая говорящая голова Медичи являются гибельными примерами позволения стихийным духам диктовать ход человеческого поведения». (29).
О демонизме политики говорят и ее результаты. Они — человекоубийственны, какими бы розовыми клумбами все ни обрамлялось. Да, еще «братья розы и креста» и их прямой предшественник Джон Ди показали, что оккультный проект правления народами существует на самом деле.
Итак, анонимные розенкрейцеры высказали в своем манифесте подобную мечту. Фантазию о создании общества мудрецов, к которому за советом будут обращаться и правители: «Сколь усладительно будет, если запоешь так, что не скалы увлекать будешь, но перлы и драгоценные камни, не зверей приманивать, но духов, и не Плутона растрогивать, но земных владык». И далее — о желаемом политическом устройстве в Европе, установить которое необходимо «…подобно как жители ДАМКАРА (Дамаска. — Ю.В.) аравийского… управляются немногими мудрыми и разумными людьми, коим от царя дозволено издавать особые законы».
Розенкрейцеровский манифест.
Владыка, готовый передать «мудрецам» бразды правления, в Европе того времени существовал. Это был почти забытый ныне курфюст Фридрих Пфальцский. «Высокие посвященные» напели ему о грядущем крушении сил зла (Папы и Магомета), начале счастливого Тысячелетнего царства, создании мировой империи, власть которой основывалась бы на магических заклинаниях, и он «растрогался». Согласился на безумную авантюру. Владелец крохотного княжества начал войну с могущественными Габсбургами за Богемию. Но планы были куда грандиознее. Именно на «романтического» курфюста сделали ставку протестантские силы Германии (и те, кто за ними стоял) в борьбе с католицизмом. Священная Римская империя ведь не оправдала надежд диавола. Силам Запада не удалось задушить Православное Царство. Идею создания теперь уже не католической, а магической империи еще раньше внушал Рудольфу II Джон Ди. Все это очень напоминало образ апокалиптического Вавилона, волшебством управляющего народами. Но — время тогда не пришло.
Курфюст Фридрих Пфальцский — неудавшийся оккультный император.
Не удалось с Рудольфом II, не вышло и с курфюстом Пфальцеким. Как только высокородный покровитель розенкрейцеров потерпел поражение — как по команде исчезли и манифесты. Их авторы обнаружены так и не были. Или они сами забыли, что писали своей собственной рукой? Такое, как видим, бывает… Однако «алхимический процесс» большой политики был запущен. Две агрессивные среды — ложь протестантизма и ложь католицизма — дали в одной реторте невиданно бурную реакцию. Она известна как Тридцатилетняя война. Эта «работа в красном» опустошила всю Центральную Европу…
Характерно, что «алхимик» XX века знаменитый визионер Юнг симпатизировал одному из самых «мистических» и кровавых деятелей истории — Гитлеру. Ученый считал его воплощением древнегерманского бога грозы и войны Вотана и одновременно — своим потенциальным пациентом. Лечение для Гитлера и всей нации предлагалось радикальное — поход на Россию. Пациенты знаменитого психиатра приняли это смертельное лекарство… Зато была достигнута и «позитивная» цель. В итоге войны появилось государство Израиль.
На реализацию этого мистического проекта незримые «агенты» работали уже давно. Вдохновляли даже атеистов. Современный «христианский сионист» Ян ван дер Ховен свидетельствует: «Хотя доктор Теодор Герцль не был ортодоксальным евреем ни в каком смысле этого слова, он обнаружил, что практически его ведет посторонняя сила, заставляющая его писать от лица всего еврейского народа и делающая его инструментом Божественной воли в отношении евреев…
В своей книге о Теодоре Герцле Амос Лорн пишет, что перед самой смертью Герцль рассказал Рубену Брайнину, что, когда ему было 12 лет, Мессия явился ему во сне. «Он взял меня на руки и вознес меня на крыльях к небесам, — рассказал" Герцль. — На одном из сверкающих облаков мы встретили Моисея. Его черты напоминали статую Микеланджело… Мессия сказал Моисею: «Об этом ребенке я молился». Мне Мессия сказал: «Иди и возвести евреям, что вскоре я приду и совершу великие и чудесные деяния для Моего народа и всего человечества»… Я всегда хранил этот сон в тайне и никому не говорил о нем».
…Многие из его евреев-современников не верили в его видение. Его часто чернили и поносили, тем не менее он был уверен в своем деле и записал в своем дневнике на следующий день после завершения Первого сионистского конгресса в Базеле: «Если надо подытожить базельский конгресс одним словом, то вот оно — в Базеле я основал еврейское государство»». [8]. То есть появилась мировая кровоточащая рана. И был создан фундамент для антихристова трона. Для последней «оккультной империи».
Ныне все сколько-нибудь заметные мировые политики — члены инициатических масонских лож. В алтаре каждой из них — «свет Шехины». В своей книге бывший сотрудник ЦРУ Джон Колеман со знанием дела заявляет: на вершине политической элиты — в так называемом «Комитете 300» — царит культ диавола. [32]. И когда Колеман пишет, что Ельцин пытался навязать России волю Комитета, нам понятно, чья воля навязывается на самом деле… А что же народ? Видит ли он, что происходит? Если безрелигиозен, — нет. «Обыватель не замечает дьявола даже тогда, когда тот держит его за глотку», — так сформулировал Гете. Знал, что писал.
Меж тем даже западные христиане отмечают: «В Соединенных Штатах действие злых духов можно встретить повсюду. До сих пор многие бывают шокированы тем, что люди, связанные с сатанизмом и эзотерикой, на первый взгляд не вызывают никаких подозрений. Большинство из них ведут вполне обычный образ жизни. Многие занимают высокое положение в обществе, пользуются уважением, работают врачами, учителями или адвокатами. Иногда для совершения своих ритуалов они используют здания церкви». [33].
Почему вообще люди не чувствуют демонического воздействия? И в своей судьбе, и в мире. Образный ответ дает преосвященный Иннокентий, архиепископ Херсонский: «Чтобы чувствовать к себе прикосновение духа тьмы, надо самому быть светлым, а грешник есть тьма. На чистом белом платье и малое пятно тотчас приметно, а платье черное не даст заметить на себе самых черных больших пятен. В душе светлой и чистой одна какая-либо мысль, вброшенная от диавола, тотчас производит смущение, тяжесть и боль сердечную, а в душе грешника, темной и оскверненной, и самое присутствие его неприметно».
Интересен вопрос о происхождении иронии по поводу мирового заговора. Тут не мог не постараться сам ироничный Мефистофель. И точно. Вот пример автора популярных в начале XX века конспирологических романов В.И.Крыжановской. Ныне эта дама, имевшая немалый опыт авантюристки и прибившаяся затем к черносотенному движению, благополучно забыта, а напрасно. Пик ее известности приходится как раз на те годы, когда русской разведкой уже добыты, но еще никем не обнародованы документы, известные как «Протоколы сионских мудрецов». Тут-то лукавый, похоже, и «играет на опережение». Для этого использует бойкое перо Крыжановской. Вот как творит романистка. Крыжановская «пишет на французском языке, в бессознательном состоянии; с полузакрытыми глазами она машинально набрасывает карандашом строки своих произведений и быстро заполняет большие листы, которые поспешно убираются из-под ее руки сидящим рядом с нею лицом. Этот своеобразный транс длится около часа, редко около двух. Затем наступает реакция, карандаш выпадает из руки писательницы и последняя, сильно утомленная, засыпает». Крыжановская была наиболее ярким «разоблачителем» мирового жидо-масонского заговора в беллетристическом жанре. Наивный патриот может поаплодировать. Но каким был на самом деле результат ее (точнее, не только ее) деятельности? «Порог чувствительности» в восприятии важнейшей темы был недопустимо «вздернут». Отчасти именно благодаря усилиям писательницы предостережения С.Нилуса и опубликованные им «Протоколы» не впечатлили современников в должной мере. Они могли восприниматься читателем не как нечто подлинное, а как менее эффектный образец уже известной литературной темы. Бес, диктовавший Крыжановской, «опошлил» серьезную идею, свел ее на бульварный уровень. Причем сделал это в наиболее ответственный момент.
Талант — это дар Божий. Дарование — это то, что дается безвозмездно, но обязывает, призывает служить людям. Только в русском языке существует слово «призвание». Почти всегда призвание — подвиг. А в России чаще всего — крест. Нести его — ох как тяжело! На этом пути одаренные нередко становятся одержимыми.
Но ведь талант одержимых авторов создал и множество замечательных произведений! Порой — возносящих смысл их творений едва ли не к Престолу Божию! Разве нет удивительно высоких, духовных строк у Цветаевой, Лермонтова, Гете? Конечно, есть. Но будем помнить:
Спаситель заставил замолчать бесов, даже когда они называли Его Господом.
Что видит взгляд визионера? Старинная обложка одной из книг Беме.
Род сей изгоняется постом и молитвой. Даже неофит сейчас знает это. А «великие», как боролись со злой силой они? И боролись ли вообще? Лютер считал, что рогатый бежит от насмешки, но когда страшный посетитель загонял его своими доводами в тупик, тот в ярости бросал в него чернильницей… (30). С тех пор контактеры стали к бесам уважительнее. Подобной вольности себе не позволяют. Разве что в литературе. Помните, в «Братьях Карамазовых»? Иван запускает в беса стакан с вином, но тот остается целым, даже вино не расплескалось — лукавый чаще всего не любит оставлять материальных следов своего присутствия. Впрочем, Есенин — спьяну — швырял в страшного посетителя что попало. И, похоже, не только в своей фантазии:
Нет, нынешние контактеры толерантны. Добросовестно выполняют возложенную инфернальным миром задачу. И за это их ставят на постамент. Однако вспомним жития святых — как повергали они лгущих истуканов? Молитвой Господней!
Предание говорит нам, что при рождении Спасителя рассыпались многие кумиры и онемел Дельфийский оракул. (31). При возвращении Христа в наше сердце — пусть онемеет озвученная человеческими кумирами демоническая «классика». Пусть разрушатся и идолы, и навязанные ими идеалы.
А, может быть, все же нескромно обличать признанных авторитетов? Такой вопрос может возникнуть, но он неточный. Неправильно грызть брошенный в тебя камень, надо видеть, какая рука его бросила. Надеюсь, внимательный читатель увидит в этой книге не очернение национальной культуры, а попытку обличения незримых бесов. И задумается о сути их личин, скрытых под — порой привлекательными — масками человеческой плоти.
Но для этого нужен православный взгляд. Такой, как был у К.Н.Леонтьева. Он писал: «…а знаете, кого я всей душой теперь ненавижу? Не угадаете. Гете. Да, от него заразились и все наши поэты и мыслители, на чтении которых я имел горькое несчастие воспитываться и которые и в жизни меня столько руководили! «Рассудочный блуд, гордая потребность развития какой-то моей личности»… и т. д. Это ужасно! Нет, тут нет середины! Направо или налево! Или христианство и страх Божий, или весь этот эстетический смрад блестящего порока!..»
Леонтьев ведь застал юбилейные восторги по поводу Гете. Как не возмутиться было хотя бы такому выводу либерального литературоведения: «…Фауст — каждый из нас в те минуты, когда мы перестаем быть рабами мелочей жизни и становимся людьми из титулярных советников, коммерсантов и пр., потому что и Гете — один из нас, только лучший». Это еще что! Потом Фауста и его автора стали записывать в различные политические партии. Легальные марксисты восторгались: как нужны человечеству фаустовские грезы о счастье на земле! Луначарский назвал финал «Фауста» социалистическим. Наконец, уже в 1937 году руководитель гитлеровской молодежи Б. фон Ширах разглагольствовал «о любви Гете к военной униформе и о «вечной юности» этого безбожника, чей дух был вызван из небытия великим фюрером». Интересно, что носители всех наиболее мощных диавольских идей в политике принимали Фауста за своего. И в этом они были правы.
Демон искусительной литературы красноречив!
Ладно с ним, с Гете. Особенно больно узнавать страшные вещи про «наших», любимых со школьной скамьи. Но именно революционно-либеральная, а позже советская школа не способна была дать духовную картину их творчества. Это непонимание и есть материал, из которого отлит колосс наподобии Родосского; он присвоил себе имя «русской культуры». Русская ли она? «По паспорту» — да. Но ведь русский — значит, православный!
Литература убила Россию — если и преувеличил Розанов после трагедии 17-го года, то не так уж много.
Можно ли было безнаказанно — десятилетиями и даже веками — взращивать плевелы? Любовь — в стиле охальных стишков Баркова. Надежду — в светлое будущее по Чернышевскому. Веру — в себя. Как заключил Есенин «Инонию»:
Нельзя не согласиться: «Россия стала читающей страной, и уже с середины XIX века возникло глубокое противоречие. Русский человек читал художественную книгу, как текст Откровения, а писатель-то писал уже во многом как Андре Жид…
В.В.Розанов упрекнул русскую литературу за безответственность. Но писатели XIX века еще не знали взрывной силы слова в культуре традиционного общества.
…В русских людях жива еще старая вера в то, что высокое художественное Слово, дар Ученого или любой другой талант обладают святостью, благодатью. Через них не может приходить зло. А значит, носителям таланта, если они что-то заявляют в поворотные моменты народной судьбы, следует верить. Так и верили — академикам, певцам, актерам. И особенно — писателям.
Сами писатели не предупредили, что эта вера ложна, в ней много от идолопоклонства. Предупредить было нетрудно, требовалась лишь гражданская совесть. Достаточно было сказать, что по одному и тому же вопросу противоположные позиции занимали равно близкие нам и дорогие Бунин и Блок (или Бунин и Есенин) — это видно из дневников самого Бунина. Значит, вовсе не связан талант с истиной…» [30].
В мире нигде больше такого нет. Русская литература имела и имеет даже сейчас особое влияние на русские души. Может быть, потому, что создается на языке, который стоит ближе всех к последнему избранному языку — церковно-славянскому? Православные всегда чтили пророков, которые от Бога. «Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Святым Духом». (2 Пет. 1:21).
Но кто стал на место пророков? Побежденные демонами гордыни, сребролюбия, блуда и высокоумия — всем бесовским легионом. Какие ценности передавали и передают они в умы и души народа?! Не о таких ли сказано: «…произнося надутое пустословие, они уловляют в плотские похоти и разврат тех, которые едва отстали от находящихся в заблуждении. Обещают им свободу, будучи сами рабы тления; ибо кто кем побежден, тот тому и раб». (2 Пет. 2: 18,19).
И эти несчастные начинают пророчествовать на основании бесовских видений! Поистине: «Так говорит Господь: не слушайте слов пророков, пророчествующих вам: они обманывают вас, рассказывают мечты сердца своего, а не отуст Господних… Я не посылал пророков сих, а они сами побежали; Я не говорил им, а они пророчествовали. Я слышал, что говорят пророки, Моим именем пророчествующие ложь. Они говорит: «мне снилось, мне снилось». Думают ли они довести род Мой до забвения имени Моего посредством снов своих, которые они пересказывают друг другу? Посему вот Я — на пророков, которые действуют своим языком, а говорят: «Он сказал». Вот, Я — на пророков ложных снов». (Иер. 23, 16–32).
Наша литература — не томик хрестоматии. Она там, где есть Отец — потому и отечественная, — в самом высоком смысле этого слова.
Русская культура — не сверкающий славою идол, это часть лествицы к Богу. И гнилые, источенные червями греха ступеньки для нее не годятся.
А колосс, что же делать с ним? Когда Родосский исполин был повержен, караваны еврейских купцов первыми растащили весь металл. Пусть американоподобные постановщики и посыпанные перхотью «литературоведы», игривые интерпретаторы и носатые пародисты растаскивают по карманам позеленевшую медь неоязыческой культуры — на гонорары. При нашем богатстве — не жалко.
С Божией помощью можно и нужно остановить дальнейшую поступь бес-культурья. Но для этого надо знать его главные источники. Об этом — речь впереди.
В свое время западные губернии России, Польша, Литва оказались буквально изъязвленными многочисленными еврейскими местечками. Как здесь жили, в черте оседлости?
Представьте себе, что мы перенеслись на сто лет назад. Вот типичный штетл («городок» на идише). Лавка старьевщика — характерное учреждение местечка. Не принявшие Спасителя ветхие люди и должны ведь заниматься чем-то таким — ветошью, ломом, рухлядью, старым барахлом. Несчастные! Они не желают знать Спасителя, а если и вспоминают о Нем, то с ненавистью, называют Его «дер Ейзл». Они не ведают, что «…ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху…» (Рим. 6, 6).
Разве что на минуту — войти в лавку? Но там — грязь, затхлость. А запах! Ладно — чесноком… Чем-то еще смердит… Как будто — от источенного мышами книжного хлама. Рядом — старый молоток, какие-то ножи ржавые… А это что под рогожей? Что-то похожее на человеческую фигуру.
Навстречу — старьевщик. Улыбается заискивающе и кланяется. Гои к нему заходят редко. Что же спросить у него? Талмуд?