Открой глаза! Отомсти за обиды и еще не нанесенные оскорбления. Почему ты должен быть молчаливой овцой, для крика которой милостиво выделили загон интернета? А!? Что тебе мешает сражаться? Что? Времени нужно меньше минуты. Только, прежде чем протыкать шины, убедись, что за тонированными окнами не скрывается владелец с хмурыми друзьями.
Тюбик так однажды опростоволосился. Его били гуртом три бычьих шеи и их хозяин, какой-то худющий, горбоносый, индюшачий еврей. Сейчас Тюбик с радостью закрашивает черной краской блатные белые номера. Завтра владельцев крутых иномарок будет останавливать ГАИ или они проведут утро, оттирая ацетоном загаженные номерные знаки.
Мстить системе, заставлять ее заходится, как пес в паршах, ненавистью, доводить до точки кипения, за которой произойдёт социальный взрыв, бывает очень просто.И весело.
В сразу трёх больших супермаркетах мы, незаметно разделившись, разбиваем несколько медицинских градусников. Завтра эти заведения не будут работать. Нарушится размеренная жизнь нескольких тысяч людей. Горожане пойдут в маленькие магазинчики, которые душат громадные супергиганты. Воротилы торгового бизнеса понесут небольшие убытки.Беспризорник, которого мы подманили за сто рублей, согласился позвонить с телефона-автомата и сообщить о бомбе, заложенной в глянцевом кинотеатре. Как награду сулим пареньку ещё сотку. Мы не против кино, но против того многобюджетного дерьма, что столовыми ложками пичкают зрителей с экрана. Литровыми банками этот гнусный понос продают на ДВД. Словом, когда-нибудь мы доберёмся и до насквозь либеральных СМИ. Без их поддержки или дискредитации никакая революция невозможна.
Парень с радостью хватает мятую бумажку и проделывает всё, как надо. Разумеется, второй стольник мы ему не отдаём. Зачем спонсировать наркомана?
Анонимным звонком подняты все городские спецслужбы. Центр гудит, как разгромленная гук-общага. Людей эвакуируют с любовного киносеанса, где красавец-негр не успел обрюхатить миловидную брюнетку. На воздух спускаются многие тысячи государственных рублей. И всё это за какую-то сотку данную беспризорнику.
Как это просто!
Но ты не делаешь даже этого.
***
А что делали мы, кроме этих детских шалостей?
Для начала мы решили обзавестись огнестрелом. Молоток и ножи — это легко и удобно, но для тех, кто называет себя террористами или революционерами несерьезно. Лучший способ добычи денег — это ограбление школоты. Во-первых, ты совершаешь богоугодное дело, учишь уму-разуму оболваненных потребительским дурманом малолеток. Во-вторых, это крайне безопасный способ, если грабить малышей третьего-пятого классов. И, наконец, зачем десятилетнему упырю многофункциональный органайзер за двенадцать тысяч, если он использует его только для того, чтобы покрасоваться перед друзьями, послушать музыку, да поиграть в игры?
Наша раса рано или поздно исчезнет — это, при политике, проводимой странами-гегемонами, очевидно. Соответственно, всякий, кто не тратит свои 'лишние' деньги на сопротивление и борьбу, а вкладывает их во всякие имущественные вибраторы, типа роскошной машины или дорогой квартиры, должен в первую очередь жертвовать на борьбу с системой.
Если обывателю такая логика покажется дикой и непонятной, то вот разным националистам, легальным национал-социалистам и прочим людям, близким к идее, трата финансовых средств рада удовлетворения собственных потребностей, а не для потребностей движения — непростительна.
Наш продразверсточный отряд с две недели ошивался возле разных пустырей, которые очень любят примыкать к школам. Мы высматривали богатеньких школьников, которые несут в руках целое состояние. Многие из них были нерусскими и обещали, что их папа нас изнасилует. Русские мальчишки такого не говорили, и во мне зародилась надежда, что наш народ ещё не до конца деградировал. План действий прост. Без всяких разговоров подходишь к малолетнему Рокфеллеру, выхватываешь из его лап дорогую технику, замахиваешься рукой, от чего тот сжимается в комок и быстро уходишь.
Всё проще пареной репы. Риска почти никакого. Выбрасывай сим-карту, закрывай лицо, да больше не появляйся в окрестностях. Барыги расхватали дорогие коммуникаторы как горячие пирожки. Таким образом наша ячейка обзавелась за очень короткий срок небольшой суммой денег. Через моих знакомых гопников мы вышли на бандитов, у которых был куплен пистолет Макаров с патронами. На оставшиеся деньги была снята однокомнатная квартира на окраине города, где орды приезжих и легионы спившихся коренных надежно укрыли наши дела от пристальных взглядов ментов.
Мы, хоть и не походили на пенсионеров-огородников, купили несколько мешков древесного угля, калийных и других фосфорных удобрений, а также сухого горючего. Ацетона, бензина и прочих полезных жидкостей. А ещё алюминия! Минус подрядился изготовить, путём перегона, взрывчатые вещества.
Пистолет опробовали в лесу: стреляли по стеклянным мишеням — бутылкам, которых в наше время под деревьями больше, чем грибов. Отдача от пистолета была, к моему удивлению, неслабой. Имея лишь теоретический опыт знакомства с оружием, я неправильным хватом взялся за пистолет и при отдаче затвор рассек мне кожу до мяса, между большим и указательным пальцем. Но оружие, всё-таки, было доверено мне, так как Тюбик был слишком сумасшедшим для подобных инсинуаций и перестрелял бы прохожих, а Минус уже имел опробованную в деле газовую штуковину.
После чего мы решили лечь на дно. Я возобновил походы в бассейн, где улыбался и здоровался с Хачикяном и пытался исполнить осточертевший прыжок. Тренер уже махнул на меня рукой и не ждал, что я смогу улучшить свою технику. Когда я шёл по раскачивающейся доске, то все мои внутренности от непонятного страха спекались и перемешивались, так что виноградинки альвеол торчали где-то в желудке. Хотя ничего серьёзного ячейка не совершила, но внутри неё носился тлетворный дух несовершенного преступления. Под боком (точнее у меня под рукой) находилось вполне реальное средство убийства, а также способ получить длительный срок.
Дух пораженчества мигом улетучился. Всего-то и нужно было, что купить пистолет.
***
Сегодня мы торжественно приобрели в магазине бутылку водки. Самое доступное счастье для бедных россиян. Устраивать пиршество очень любил Тюбик. У него с детства, из часоточной, не расселённой коммуналки, сформировалось стойкое неприятие к алкоголю. Ко мне это осознание явилось вместе с национал-социализмом. Твое тело — клеточка расы, и ты же не хочешь, чтобы она стала раковой?
Поэтому вопрос о том, хорошо ли или нет отравлять своё тело токсинами, стоять попросту не может.Мы проходим европейские улицы нашего азиатского городка. Меандровые узоры чугунных оградок, модные плащи, стеклянных смех из освещённых кафе. Я знаю, что нам троим хочется добавить сюда побольше огня. Спустить с неба огненную колесницу Перуна. Когда-нибудь этот благословенный богами день наступит. Не подумайте, я не всегда обиженный на жизнь мизантроп. Я мог бы добиться немалого в мире обывательских ценностей. Но я, хоть убей, никак не могу понять: какое в этом может быть удовольствие?
Какое?
В чём счастье управлять спортивной машиной? Мне было бы гораздо приятней разбить её кувалдой. Галдящей сцене кафе я бы предпочёл общество мудрой книги и огня в камине. Модному и красивому фильму в компании попкорна, чьи-нибудь вытекшие во дворе мозги. Ну, неинтересно мне знать, чьи звёздные трусы нынче полощет продвинутая девичья общественность. Я лучше поговорю о том, когда появился железный лемех у саргатской культуры. Обладать же этими штампованными куколками с оттопыренной попкой и нижней губой, вопрос всего лишь денег. Не понимаю заинтересованных взглядов прохожих, обращённых на таких дам. Это же обыкновенные шлюхи. Зачем они вам?
Я почему-то хочу их убить и расчленить. Не со злобы. Во мне сейчас нет глупой ненависти, какую обычно испытываешь к столу, о который ударился или косяку, больно задевшему плечо. Просто чудовищно жить скучной и сытой жизнью обывателя. Ещё чудовищней не понимать этого. Разве за этим вам была дана жизнь? Каждый из нас родился уникальным, так не завершите же свою жизнь копией.
Мы теряемся в злом сумраке проходных дворов и развалившихся хибарок. В стылое пространство поднимаются клубы белого пара. Под двумя огромными трубами, в обмотке теплоизоляции, лежит тандем бездомных. Брошенная на картонки блохастая карта валета. Грязные, вонючие, не желающие ничего менять алкоголики.
Тюбик с радостью подлетает к ним, будто бы только с ними и общается:
— Ба-а-а! Мужики! Гуляем!
Он трясет водкой и мне кажется, что бутылка похожа на гранату.
— А ты это... хта, кто?
Опухшие, вспучившиеся рожи. Похожи на корни деревьев, из которых сплели гротескную маску.
— Какая разница? Я вам, мужики, водяры принес. Мы что — не люди что ли? Человек человеку брат. Должны помогать друг другу, вдруг на вашем месте окажусь?
Трясущаяся рука принимает скромный подарок.
— Ну... пасибо, коли не шутишь.
— Да о чём разговор!
Тюбик паясничает, как заправской комедиант. Его приводит в возбуждение, что меньше чем через час бездомные умрут. Организм не выдержит смертельной дозы, всего-то грамм десять аконита, заботливо подмешанного в купленное поило.
В руках у Минуса камера. Он снимает пациентов до экзекуции. Студент похож на озабоченного профессора, которому попались прелюбопытнейшие шимпанзе. Бомжи неуверенно разливают водку в магически возникшие стаканы.
— За вас, благодетели!
Тюбик сияет:
— Лучше за здоровье выпейте, а, мужики? За здоровье!
Я смотрю в его серые, колючие глаза. Там неиссякаемый океан злобы, волчьего клокотания, свинца. Как же эти два опустившихся урода не могут заметить, что скрыто под маской радушия Тюбика? Это бы поняла и Красная Шапочка! Одно недолгое мгновение испытываю желание блевануть.
— За здоровье, спасители!