— Кто же ты? — очарование пропало, и теперь Бранвен взирала на мужчину без приязни. Яркое пламя, он даже пальцы облизывал! Никакой куртуазности!
Тарелки пустели на глазах, но трапеза была прервана появлением Ллинет, притащившей матрас и подушку. Она увидела полную чашку травяного настоя, о котором Бранвен совсем позабыла, и расстроилась:
— Как же так, миледи? Матильда сказала, непременно надо выпить. Это подарит вам крепкий и спокойный сон.
Бранвен подчинилась и допила успевший остыть напиток. Выплюнув попавший в рот листочек мяты, она обратилась к служанке с самым невинным видом:
— Никак не могу уснуть. Помассируй мне ноги, душечка?
— Слушаюсь, миледи, — и Ллинет всем своим дородным телом уселась на колени черноволосому, который вскочил с проклятиями, пройдя через служанку, как ветер через редкую ткань.
Ллинет поежилась:
— Сквозит где-то, миледи. Наверное, ставни рассохлись. Завтра позову плотника.
Она начала массировать ступни Бранвен, напевая вполголоса. Сейчас она пела песню про красавицу Мол-Меха — нежно-медовую, которая танцевала под боярышником и была похищена волшебным крылатым народцем.
— Ты это умышленно подстроила? — возмущался тем временем мужчина. — Решила поиздеваться?
Но Бранвен была слишком поражена увиденным, чтобы ответить, каковы были ее намерения. Зажав ладонью рот, она пыталась вернуть здравость мысли, и это ей никак не удавалось. Да еще черноволосый развратник крутился рядом, размахивая своим достоинством, как герольд жезлом на турнире — где уж тут обрести спокойствие?
— Ты все-таки призрак, — тихо сказала она, стуча зубами.
— Вам тоже холодно, миледи? — Ллинет все еще зябко поводила плечами. — Сквозняк, верно? Камин разжигать не станем, а вот жаровню я принесу.
Она отправилась за жаровней, а Бранвен обратилась к видению, которое оказалось очень непонятным видением. Она сказала, стараясь смотреть в сторону:
— Прошу, отойди подальше, ты смущаешь меня. Я никогда не видела мужчин вот так… И мне не по себе.
— Подальше? Я не ослышался? — призрак недовольно скривился, но от кровати отошел и сел в кресло, забросив ноги на стол. Так его чресла не выставлялись напоказ, и если немного пофантазировать, можно было представить, что он вполне себе одет.
— Хорошо, что ты такой сговорчивый. А теперь — исчезни. Уходи туда, откуда пришел.
— Поверите ли, госпожа, только об этом и мечтаю.
— Так уходи!
— И мгновения бы не задержался. Но когда я тебя обнимаю, ты начинаешь реветь, как корова на сносях, и дерешься, как кухарка.
Бранвен вспылила:
— Потому что ты ведешь себя, как невежа из конюшни!
— Неправда, сначала я был до слащавости мил. И поучил плюху.
— Ты получил ее по делам своим! Зачем домогаешься меня, негодный?
Он посмотрел насмешливо:
— А как, по-твоему, я должен вернуться?
— Как?
— Ты и вправду глупа или притворяешься? — спросил он без обиняков.
— Прекрати оскорбления! — Бранвен стукнула кулаком по подушке. И куда только подевались ее манеры, которыми она так гордилась? Ей стало стыдно за собственную несдержанность. Но стыдно не перед гостем, а перед собой. Призвав себя к спокойствию, она несколько раз глубоко вздохнула и надменно осведомилась:
— Как твое имя, развратник?
Мужчина хмыкнул, но назвался:
— Эфриэл.
На древнем наречии это означало «Бычья сила», и подразумевалась вовсе не сила рук или ног. Бранвен снова покраснела, и готова была саму себя отхлестать по щекам. Никто не вгонял ее в краску чаще, чем этот невоспитанный мужлан.
— Тебя не могут так звать, — сказала она. — Я требую, чтобы ты назвался по-настоящему.
— Послушай, красотка, что тебе не нравится в моем имени? Вот тебя зовут Бранвен, верно? И я тоже мог бы заявить, что это невозможно. Как маленькая глупая девственница может зваться «Благостное лоно»?
— Неправда! — крикнула Бранвен, но тут же опомнилась и заговорила тише. — Мое имя означает «Мудрая дева».
— Да ну, — ухмыльнулся Эфриэл.
— Кто ты такой? Откуда явился? И причем здесь призывающее заклинание?
— Ты же не разговариваешь с чудовищами, — поддразнил он.
— Ответишь или нет?
— Отвечу. Хочешь узнать, кто я? Я — сид. В вашем мире еще помнят о нас?
— Сид? — Бранвен несколько секунд осознавала услышанное. — Крошка со стрекозиными крылышками из детских сказок? Умнее ничего не придумал?
— Крошек с крылышками придумали вы, люди, — презрительно заявил Эфриэл. — Вы никогда не отличались особым умом, поэтому дурацкие сказки — по вашей части.
— И чего ради ты явился к нам, глупым и презренным смертным? — спросила Бранвен, не зная — верить ему или принять за сумасшедшего, или посчитать сумасшедшей себя.