— А, Гарис. Я тебя люблю. Я буду для тебя готовить, убираться, стирать и гладить. Я хочу стать твоим рабом.
В этот момент с улицы донесся автомобильный гудок. Я стоял, открыв рот, и переводил глаза с Вериты на парня и обратно. Полная чепуха.
— Мне кажется, — сказала Верита, и голос ее подозрительно дрогнул, как от сдерживаемого смеха, — тебе лучше отправить его в клинику за уколом. Но не раньше, чем он покончит с ванной.
Офис «Голливуд экспресс» помещался в облезлом складе на бульваре Санта-Моника примерно в квартале от Гольдвиновских студий. Инкассатор затормозил прямо перед дверью, не обратив внимания на запрещающий знак и умудрившись занять своим «ягуаром» место, которого хватило бы на пол-автобуса.
Окна были замазаны грязно-белой краской, которая не позволяла заглянуть внутрь. Кривые черные буквы сообщали название газеты.
Инкассатор открыл дверь и вошел. Вдоль стен склада стояло восемь или девять пустых столов. У задней стенки возвышался широкий стеллаж, заваленный бумагами, сколотыми красными, желтыми и синими скрепками.
— Есть кто-нибудь? — подал голос Инкассатор.
Хлопнула туалетная дверь. Оттуда показался усталый мужчина средних лет, который на ходу вытирал руки бумажным полотенцем. Увидев нас, он швырнул его на пол и быстро подошел.
— Вы опоздали на целый час!
— Это не я опоздал, а ты пришел слишком рано, — спокойно ответил Инкассатор.
— Лонеган сказал…
Тут человек поймал взгляд Инкассатора и умолк.
— Гарис Брендан, — махнул в мою сторону Инкассатор. — Джо Перски.
Представленный без всякого энтузиазма потряс мою руку. Даже его пальцы оставляли ощущение усталости.
— Очень приятно, — пробормотал он.
Я кивнул.
— Это Верита Веласкес, мой аудитор.
Джо Перски обменялся рукопожатием и с ней, затем обратился ко мне:
— Лонеган сказал, что вы заинтересованы в покупке газеты.
— Рад, что он поставил вас в известность. Лично я впервые услышал об этом прошлой ночью.
Перски повернулся к Инкассатору, и в его голосе прорезались эмоции:
— Какого черта затеял Лонеган? Он же говорил, что пришлет набитого деньгами покупателя.
Инкассатор только молча посмотрел на него.
Перски снова налетел на меня:
— Так вы хотите купить или нет?
— Может быть. В зависимости от обстоятельств. Чтобы прийти к определенному решению, мне бы хотелось ознакомиться с тем, как обстоят дела.
— Не́чего тут смотреть. И так все видно.
— Непохоже, чтобы вы горели желанием продать. Скорее всего, нам следует забыть об этой затее.
— У него нет выбора, — заявил Инкассатор. — Лонеган сказал, что он продаст.
В помещении воцарилась тишина; затем Перски устало поинтересовался:
— Что вы хотите знать?
— Как обычно. Тираж, сбыт, доходы от рекламы, себестоимость. Думаю, мы быстро во всем разберемся, если вы покажете книги мисс Веласкес.
— Мы не вели книг, — угрюмо буркнул Перски.
— Но какие-то записи у вас должны быть. Иначе как вы следите за ходом дел?
— Я в основном оперировал наличными. Деньги поступали, я расплачивался, и все.
— Лонегану это известно? — спросил я у Инкассатора.
Тот пожал плечами. Вопрос, разумеется, был глупым. Лонегану известно все. Я опять обратился к Перски:
— У вас должны быть конкретные цифры. Хотя бы для регистрации налогов.
— У меня не сохранилось копий.
— Но у кого-то они есть. У вашего бухгалтера, например.
— У меня нет бухгалтера. Я все делал сам. Даже разносил газету по почтовым ящикам.
С меня было достаточно. Если Лонеган рассчитывал, что я сунусь в подобное болото, он свихнулся гораздо сильнее, чем я полагал.
— Пошли, — бросил я Инкассатору.
Я едва успел уловить движение его руки. Перски отлетел к столу с широко открытым ртом, сразу же согнувшись чуть ли не пополам и прижав руки к животу.