Девушка на минуту замерла, пытаясь проснуться и почувствовать, как тело реагирует на смелые ласки.
Не зря, ох не зря Орам провел столько ночей рядом с юной женой! Теперь ее тело трепетало от прикосновений, но не сжималось, не убегало, а плавилось, раскрываясь, расцветая нежным цветком.
Задыхаясь от охватившей его страсти, Орам прижался к Амине, вытянувшись во всю длину, давая ей ощутить себя, прохладную кожу, горячие ладони, мягкие волосы щекочущие плечи. И Амина ответила на его призыв, вытянулась рядом в струнку, прижалась, а потом робко и неумело сама стала заигрывать с его губами, щекотать их язычком, поглаживая острым кончиком и тут же пряча его за розовые губки.
Орам лежал тихо, боясь спугнуть счастье, бившееся у его сердца. Однако его выдержка подвергалась нешуточному испытанию. Юной жене показалось неудобным вытягивать шею вбок, чтобы насладиться поцелуем, и она понемногу забралась на мужа. Удобно устроившись на его крепком теле, продолжила свое неспешное заигрывание.
Тихо застонав ей прямо в рот, Орам начал поглаживать бархатистую кожу спины, задирая невесомую сорочку к самой шее. Потом перешел на бока, затем спустился ниже.
Согнув колено, устроил девушку верхом и поймал губами ее тихий вздох. Приподняв трепетную красавицу, потянулся губами к ее шее, ласково целуя, спустился к груди.
Мягко щелкнула сенсорная панель — каюта погрузилась в голубоватый полумрак, а спальную зону отгородили особые автоматические занавеси — последняя разработка отца Орама.
Даже капитан, имея доминирующий видеодоступ ко всем помещениям корабля, мог наблюдать лини, силуэт кровати за сизой сеткой. Что уж говорить о паре-тройке слабеньких жучков, залетевших в каюту с приветом от новых союзников — Кордовы и Хеврона. Но главное все увидели — Орам спит с молодой женой, а, значит, — есть шанс появления наследника.
Утром Орам сам сходил на камбуз с проверкой рациона колонистов и команды. Вернулся довольно скоро с груженым столиком, полным всевозможных вкусностей для юной жены.
— Орам, — смущенно блестя глазами, протянула Амина, закутавшись в простыню до самого подбородка. — Я не люблю сладкое.
— Тебе нужно восстановить силы, — лукаво улыбнулся муж. — Кроме того, я принес соленую рыбу, плоды кружаны, острый сыр и лепешки с пастой из водорослей и орехов.
Амина предвкушающе заерзала среди скомканных простыней.
Ночью Орам сдвинул отдельные корабельные койки в одно большое ложе, так что теперь легко устроился рядом с женой, опираясь на локоть.
И жмурясь, точно большой кот, наблюдал, как она деликатно подхватывает пальцами лакомства, подносит к алым припухшим губам. Как натягивается тонкая смуглая кожа на горле, когда жена глотает очередной кусочек, прикрывая глаза от удовольствия и стыдливо поправляя простыню.
Вот тонкая струйка сока скользнула от пальцев к локтю. Мужчина не удержался — поймал прохладную каплю языком, прогулялся им от запястья до сгиба по внутренней поверхности руки. Пощекотал дыханием разом заалевшее ушко, подул на вздрагивающую шею. Амина вздрогнула, приникла к нему, прогибаясь в талии…
Одним движением отодвинув столик за пределы спальной зоны, Орам активировал занавеси и особую защиту каюты.
Шпион Хеврона беззвучно выругался — опять этот Орам-бей его перехитрил! А он, кажется, так незаметно пристроил микроскопическую пылинку на боковой стойке сервировочного столика!
Вздохнув, шпион отключил запись и вернулся к своим кастрюлям — пора готовить обед!
Спустя неделю люди, летящие на кораблях, немного расслабились. Отпустили натянутые струны разлуки с родным домом, появились новые знакомства и привычки.
Успокаивал и распорядок, принятый на корабле. Здесь всеми силами поддерживали суточный цикл, аналогичный астероидному, плюс капитан не ограничивал общение пассажиров и команды.
Среди членов семей специалистов было немало хорошеньких девушек, а за каждого члена команды, оставшегося в новой колонии, капитану была обещана премия.
Поэтому уже через неделю Зобейда, чутко слушающая настроения внутри коллектива, пришла к Ораму с просьбой санкционировать праздник:
— Молодежи нужно повеселиться, сбросить пар долгих сборов и прощаний.
— Мама, я не против вечеринки, но все нужно хорошо организовать, назначить ответственных людей.
— Поручи это дело Джанне и Улуф, — потерла висок Зобейда, — пусть девочки развеются.
— А что у них случилось? — удивился Орам.
Последнюю неделю он был бесконечно счастлив, наслаждаясь плодами сада любви со своей юной женой, и немного выпустил из поля зрения личные дела любимых сестер. Даже теперь, стоило ему вспомнить о гибкой фигуре жены и ее восхитительных губах, как сидеть стало неловко.
Зобейда понимающе улыбнулась и опустилась в гостевое кресло:
— Джанна в очередной раз пообщалась со свекровью и ходит грустная, — Зобейда, нахмурившись, покачала головой и сделала маленький глоток любимого чая.
Орам потянулся к аппетитному рассыпчатому печенью и «нечаянно» облил чаем декоративную салфетницу — сенсор прослушки мигнул и погас.
Удовлетворенная тревожным писком, Зобейда отпила еще чаю и так же печально продолжила кудахтать:
— А бедняжке Улуф праздник просто необходим! Развод так огорчил бедную девочку, что я боюсь, как бы она не наложила на себя руки.
«Бедная девочка» в данный момент доламывала очередного робота в тренировочном зале, ухитряясь при этом звонко смеяться и потряхивать косами.
Орам щелкнул парой кнопок на пульте и, подхватив распечатанный лист, подал его матери, продолжая беседу:
— Хорошо, мама, передай им мою нижайшую просьбу устроить праздник, а повод путь найдут сами.
Зобейда допила чай, церемонно поклонилась и вышла из кабинета сына, шутливо хлопнув веером по изящной стеклянной безделушке, стоящей у дверей. Сенсоры на браслете Орама пискнули — фиксирующая аппаратура вошла в штатный режим.
Весть о празднике мгновенно разлетелась по кораблю! Девушки, позванивая вплетенными в косы украшениями, обсуждали наряды и танцы. Женщины постарше — перемывали косточки перспективным женихам и невестам. Юноши готовились к незримой борьбе за женское внимание, а мужчины ждали красивого зрелища и вкусного ужина.
Большой зал, отведенный для танцев, украсили в традициях Амана: тонкие драпировки, блестящие фонарики и много цветов. Изюминкой украшений стали свисающие гирляндами, нанизанные на тонкую бечевку плоды «любовных яблок». По аманской традиции пара, разделившая такое яблоко, должна поцеловаться.
С раннего утра все свободные от присмотра за системами корабля и не занятые на кухне, готовили веселье. Девушки репетировали сложный танец с кувшинами, юноши готовились показать свою удаль в танце с саблями.
Нянюшки и тетушки, забыв о почтенных летах, рысью бегали по жилому сектору, разыскивая ленты или бусы нужного цвета, утюжа платья, кафтаны и шальвары самых модных оттенков.
И вот настало время праздника!
Музыканты, раздувая щеки и выпучивая налитые кровью глаза, загудели в огромные, изукрашенные резьбой и росписью бараньи рога. Застучали барабаны, зазвенели бубенцы, распахнулись двери.
Люди хлынули в зал, смеясь и переговариваясь.
Девушки и юноши собрались в небольшие группы на противоположных концах зала, а люди постарше разместились на удобных диванах вдоль стены. Центр оставался свободным. Вечер был посвящен «весенней битве».