В начале XVI в. русская армия одержала ряд побед, успех которых в значительной степени объясняется участием в них артиллерии. Уже в конце XV в. Москва имела сильную артиллерию, и можно проследить, как из года в год росла ее роль в войне. В 1481 г., борясь с немцами, московская рать осаждает город Велиад и «начата крепко приступати под город с пушками и с пищалями и с тюфяками и разбившие стену, охабень Велиад взята».
В 1482 г. Иван III посылает в поход против Казани войска и Аристотеля с пушками. В 1485 г. в походе Ивана III на Тверь принимает участие Аристотель с пушками, тюфяками и пищалями. Русские употребили артиллерию в 1502 г. под Псковом, в 1505 г. в походе на Казань, в 1507 г. под Оршей. В 1512 и 1513 гг. Василий III совершил походы под Смоленск. Он осаждал город с помощью пушек, но неудачно. 8 июня 1514 г. он в третий раз двинулся на Смоленск. Накануне осады Глинским были вывезены из Литвы военные специалисты. 29 июля началась осада «с многими силами и с великим нарядом пушечным и пищальным, и пушки и пищали большие около города уставивши, повело град бити со всех сторон, и приступы велики чинити без отдуха, и огневыми пушками в град бити, яко от пушечного и пищального стуку и людского кричания и вопля, такожде и от градских людей супротивнаго бою пушек и пищалей, земли колыбатиса и другу на друга не видети и весь град в пламени курения дыма мняшеся вздыматися ему и страх велик нападе на гражданы».
Действием наряда распоряжался пушкарь Стефан. Он выстрелил из большой пушки по городу, ядро попало в заряженную крепостную пушку. Та разорвалась, и ее осколками было побито много людей. Через 3 часа тот же Стефан из той же пушки выстрелил ядрами мелкими, окованными свинцом (картечь), и «того боле в городе людей побило». После следующего удара осажденные запросили мира.
Взятие Смоленска служит ярким свидетельством возросшей мощи артиллерии, но русские, выучившиеся пользоваться пушками при осаде крепостей, недооценивали еще их роль в полевых действиях (хотя, несомненно, употребляли их в поле еще в 1480 г.). 8 сентября 1514 г. в Оршинском бою встретились 80 тысяч русских с 30 тысячами литовцев (под начальством Константина Острожского). Литовцы намеренно обратились в бегство и подвели русских под свои пушки. Страшный залп смял преследующих, привел их в расстройство. 30 тысяч русских погибло. Лишь спустя восемь лет после этого русские вывезли пушки в поле. Весной 1522 г., когда предполагался поход крымцев на Россию, Василий III выступил навстречу им к Оке (возле Коломны) с многочисленным войском и пушками. Герберштейн отмечает, что Василий III «впервые тогда пустил в дело пехоту и пушки».
В 1517 г. псковский пригород оборонялся с помощью пушек. В 1518 г. новгородские и псковские войска с нарядом осаждали Полоцк. В 1521 г., когда Мегмет Гирей и казанцы напали на Москву, город оборонялся с помощью пушек, при этом нарядом распоряжался немец-специалист Николай, из Шпейера. В 1524–1525 гг. в походах на Казань русские везли на судах пушки, впрочем, неудачно применяя их в деле.
Оборона южной границы с помощью пушек являлась фактом чрезвычайно большого значения. Никогда на южной границе Московское государство не имело до этого ни мощных каменных крепостей, ни наряда. Это, по-видимому, объяснялось условиями обороны от татар, которые двигались быстро, большими массами, не вели осады крепостей с помощью пушек, а, следовательно, для обороны этой границы не было нужды в пушках. Но когда русские применили против татар наряд, последние, оценив боевые качества этого оружия и не имея собственного, пользовались турецким нарядом. В июле 1541 г. во время нашествия крымского царя Саин-Гирея в его войске были султанские пушечники и пищальники. Русские выслали передовые отряды на Оку.
30 июля татары подошли к берегу и стали на горе. Турки стреляли из пушек и пищалей, а русские еще не получили наряда. Но ночью прибыл большой наряд, воеводы приказали к утру готовить пищали и пушки. «И послыша царь, что припущают пушки большие, а того дни их не было, и приде великий страх на него, часа того от берега побеже». Так сказано в Синодальном списке Никоновской летописи, а в списке Академическом XIV прибавлено, что воеводы великого князя приказали из пушек стрелять, «и многих татар побита царевых добрых, и у турок многие пушки разбита».
Царствование Ивана IV ознаменовалось крупным прогрессом русской артиллерии, хотя этот период и характерен рядом неудач в использовании наряда. В 1547 г. царь отправился в поход на Казань. Зима была теплая, шел дождь; пушки застревали в грязи, на Волге они проваливались под лед. Пришлось отказаться от похода.
Характерно, что поход без наряда становился теперь немыслимым, и невозможность перевезти наряд заставляла прекратить поход. Хранение пороха было тогда также несовершенно, и дождь выводил пушки из строя. В феврале 1550 г. второй поход Ивана IV на Казань также был неудачен. Стрелять из пушек было невозможно из-за дождей. Осаду пришлось прекратить. В августе 1552 г. Иван IV вновь пошел на Казань со 150-тысячным войском и 150 пушками.
Наряд и туры прибыли к Казани на судах и были поставлены у стен города. Сначала шла редкая перестрелка, но 27 августа боярин Михаил Морозов прикатил к турам большой наряд и начал непрерывно бить по городу. Стенобитными пушками и верхними огненными старались поразить неприятельскую артиллерию, а стрельцы поражали артиллерийскую прислугу.
Князь Курбский рассказывал, что впереди осадных башен в окопах закопались стрельцы, которые «не давали татарским людям на стенах быть».
Этот рассказ свидетельствует о том, что при осаде русские боролись с тяжелой артиллерией осажденных при помощи пушек, но малая скорострельность последних и трудность наводки заставляли русских широко использовать стрельцов, которые закапывались в специальных окопах впереди осадных башен.
Войска Ивана IV справились с большими пушками татар, но мелкие пищали причиняли им много беспокойства. Кроме того, трудно было обстреливать объекты внутри городской стены; хотя и были пушки, которые «вверх стреляют» (мортиры), но их ядра попадали не по цели и не причиняли вреда.
Поэтому для лучшего обстрела было приказано дьяку Ивану Выродкову потаенно «урубити за полмили от города башню в шесть сажен вышиной». Ее сделали за две недели и однажды ночью поставили около городского рва. На башню втащили 10 пушек и 50 пищалей (гаковниц), «и зело великую шкоду в месте и во граде на всякий день чинено с нея».
Эта башня, с высоты которой было видно все, что делается в городе, давала возможность пристреливаться и заставила осажденных укрываться в ямах, копать рвы под городскими воротами и т. д. Под прикрытием огня с этой башни, несмотря на сопротивление татар, князь Михаил Воротынский успел придвинуть туры к самому рву (ров 3 сажени шириной). Татары от ядер прятались за большими тарасами, насыпанными землей. Иван IV распорядился взорвать тарасы.
1 октября он приказал бить из всех пушек непрерывно, «и биша чрез весь день и избита до основания стену градскую».
Еще 31 августа царь призвал розмысла-немца и приказал произвести подкоп; в него вкатили 11 бочек пороху и 4 сентября взорвали. 2 октября был взорван второй подкоп. После этого начался общий штурм, и Казань была взята. В последний момент обороны татары пытались пробиться к реке Казанке, но, встреченные залпом шести больших пушек, повернули обратно. Характерно, что в сказаниях русского народа не только артиллерийская осада Казани, но и подрывные работы связывались с пушкарями и приписывались их заслугам.
В 1558 г. началась война с Ливонией. В этой войне русские широко и успешно применяли артиллерию. Особенно интересна в этом отношении осада Полоцка в 1563 г. Иван IV во главе большого войска предпринял поход на Полоцк «в велицей силе и с нарядом», с «пушками с павлинами и со огненными, посохи было пешей и коневой 80 тысяч и 9 сот человек». Общее количество войск составляло 32 тысячи человек (кроме посохи); из них у наряда было 1433 человека детей боярских, 1048 атаманов, голов и сотников. По иностранным сведениям, в походе участвовало 200 пушек. «А наряд царь и великий князь повеле с Лук взята с собою средней и лехкой для того, чтобы в том походе за большим нарядом лядем истомы и мотчаяния не было, а большой наряд повеле после своего походу с Лук проводити к Полотцску». Царь со своим полком выступил из Лук 14 января и пришел под Полоцк через 16 дней. Наряд должен был отправиться 15 января и прибыл к Полоцку лишь 7 февраля. Расстояние между Полоцком и Великими Луками — около 150 км, следовательно, наряд проходил в среднем около 6,5 км в день. 31 января началась осада Полоцка. Горожане стреляли из «многово пушечного наряду», «ядра падоша, яко дождь», но «не убиша никакова человека». Царь приказал ставить наряд, который пришел с его царским полком. Стрельцы окопались на берегу Двины и совместно с пушкарями сбили с острога многих литовских людей. К вечеру 31-го пришел наряд, отправившийся с полком «левой руки» и сторожевым полком. Приказано было во всех полках готовить туры. Каждая тура — на 10 человек.
4 февраля у города были поставлены туры и наряд. У наряда должны были находиться бояре и воеводы из полков. Очевидно, и сам этот наряд находился в составе отдельных полков. Воеводам было приказано, «чтоб стрелбою над городом день и нощь беспрестанно промышляли». И только 7 февраля «о вечерне пришли с Лук под Полотцск со государским с большим нарядом», который тут же начинают изготовлять к стрельбе.
Туры подводятся к самому острогу и за ними ставится наряд. После первых же выстрелов поляки сами подожгли острог и стали загонять народ за городскую стену. После взятия острога князю Репнину было приказано «против великих ворот в остроге на пожженном месте пушки большие Кашпирову да Степанову, да Павлик, да Орел, да Медведь и весь наряд стенной и верхней поставита блиско городских ворот; а вкруг города за Двиной и Полотою по тому же велел большой наряд изставити и со всех сторон бита без опочивания день и нощь.
Из наряду во многих местах стены пробили, выбили ворота, от стрельбы земля дрожала бе бо ядра у болших пушек по двадцати пуд, а у иных пушек немногим того полегче». Летописец явно преувеличил, утверждая, что ядра не только пробивали стену, но пролетали через город и разбивали другую стену.
Однако под натиском артиллерии полочане вынуждены были покинуть городскую стену; они уже больше почти не стреляли, а прятались от ядер в погребах, в церквах и в ямах. Московиты почти не несли урона, лишь во время одной из вылазок полочане «Ивана Шереметева в ту пору стреляли ис пушки, и погладило тем ядром Ивана по уху».
11 февраля царь повелел «на Иванеском острову поставить две пушки ушатые, болшую да Степанову», да за Полотою «ушатую старую». В ту ночь вновь были переставлены стенной и верхний наряды вокруг города. 13 и 14 февраля пушки непрерывно били по городу. 15 февраля город сдался.
Но если осада Полоцка показала образец блестящего использования артиллерии, то сражение при Уле, имевшее место через некоторое время после полоцкой победы, обнаружило слабые места русской артиллерии, а именно — неприспособленность ее к применению в открытом поле и малоподвижность. Артиллерия часто оказывалась лишь обузой, мешающей маневрировать.
Роль артиллерии, в зависимости от условий, в которых она действовала, была различна. При осаде крепостей артиллерия — главная сила, по отношению к которой все остальные роды войск можно считать вспомогательными. Ее значение уменьшается при обороне крепости, где значительную роль играют (наряду с артиллерией) вылазки и ручное огнестрельное оружие. И она превращается во вспомогательную силу, совершенно беспомощную в случае отступления, когда она вывезена в открытое поле.
В июле 1577 г. Иван IV, отправившись в поход на Ливонию, имел при себе 32 243 человека, из них у наряда было 486 человек детей боярских и посохи — пеших 8600 человек и конных 4124 человека. Это относительно большое количество войск обслуживало всего 21 пушку и 35 пищалей. Русские войска вторглись в Ливонию и в короткое время взяли города и замки Марненгаузен, Люцин, Зассевеген, Кокенхаузен и др. В каждой занятой крепости победители оставляли определенное количество наряда: часть местного, а часть присылалась «в прибавку» русского. По польско-русскому мирному договору 1582 г. оставленный «в прибавку» русский наряд должен был быть возвращен Ивану IV.
Из описи наряда ясно видно обилие орудий и разнообразие калибров, которыми располагала русская армия во времена Ивана IV. Здесь и пищали, и пушки общим количеством 350 штук, и 961 затинная пищаль, и большое количество железных, каменных и облитых свинцом ядер, пороха, свинца, канатов и т. д.
В начале 1578 г. ряд крепостей, занятых русскими, ливонцы вернули. В их числе была и крепость Венден. Осенью русские войска пытались вновь захватить ее. Воеводы Голицын, Шереметев и др. осадили Венден, стояли под городом пять дней, пробили стены, но на выручку осажденным прибыли литовцы и шведы, с которыми последовало сражение.
Литовские войска «воевод великого князя побили, а иных живых поймали». Ночью русские военачальники с конницей отступили из укрепленного лагеря, бросив там артиллерию. «Воеводы тогды с дела побежали, а товарищей своих бояр и воевод выдали и наряд покинули».
Начальник у наряда В. Ф. Воронцов был убит, а его товарищ дьяк Клобуков взят в плен. Пушкари, оставшиеся при орудиях, пытались, несмотря на гибель и бегство воевод, оказать сопротивление врагу. Когда на следующий день противник ворвался в русский лагерь, чтобы не попасть в плен, пушкари повесились на орудиях.
Брошюра, изданная в Нюрнберге в 1579 г., т. е. вскоре после событий у Вендена, повествует о них в следующих выражениях: «…русский царь до такой крайности довел этот город своими огромными пушками, что разрушил и сравнял с землей каменную стену… и если бы не приспела помощь, то городу никак бы не уцелеть». Брошюра рассказывает, как «знатнейшего русского воеводу повесили на самой большой пушке, называемой „Волком“, и тут же убили его; взяли в добычу 24 большие пушки».
Москвичи за несколько дней до своего поражения отослали из Вендена «не только отменно-великую, но даже самую огромную пушку, называемую „Медведь“». Одерборн, описывая взятие Вендена, говорит:
«Москвичи имеют пушку огромной величины и силы, называемую „Волком“. Она установлена впереди их лагеря и выбрасывает дротики шестифунтовые». Стрыйковский указывает, что взятая в плен у русских под Венденом многочисленная артиллерия была отослана в Вильну; в числе 20 пушек было «шесть больших великолепных, стенобитных орудий и, на первом месте, отличающаяся своим изяществом и величиной пушка с изображением волка».
В августе 1579 г. войну с Иваном IV начинает Стефан Баторий. Усовершенствованная артиллерия и реорганизованная армия позволили Баторию отказаться от оборонительной войны и перенести военные действия на русскую территорию. Против русской деревянной крепости он применял весьма действенный прием — поджигал ее калеными ядрами.
Вскоре русские придумали средства обороны от каленых ядер и сами стали употреблять их. Вообще нужно отметить, что многие зарубежные новинки русские артиллеристы весьма быстро перенимали и совершенствовали. В 1581 г. во время героической обороны Пскова русские артиллеристы показали свое превосходство над поляками. Неудача осады Пскова заставила Батория поторопиться с заключением мира.
В 1591 г. русские имели под Нарвой 300 пушек.
В музеях нашей страны сохранилось небольшое количество памятников русской артиллерии XVI в. Многие из пушек известны нам из письменных источников, хотя до нас и не дошли. Они позволяют судить не только о развитии материальной части артиллерии, но часто дают сведения о мастерах-пушечниках, которые оставили свои имена на изготовленных ими орудиях. Так, в 1568 г. на пушках появляется имя Андрея Чохова, который именуется Кашпировым учеником; потом Чохов ставит свою подпись на пушках, не упоминая о том, что он Кашпиров ученик. В 1594 г. появляется имя Андреева, ученика Федора Савельева, и т. д.
Специалистами по стрельбе из пушек и по их изготовлению были Стефан, упомянутый при осаде Смоленска 1514 г., и немцы Николай и Иоган Иордан, итальянец Варфоломей. Таким образом, мы видим, что в начале XVI в. наряду с иностранными в производстве орудий участвуют и свои, русские мастера; к концу же XVI в. уже нет почти ни одного иностранного имени среди пушечных мастеров.
Литейное мастерство русских достигло блестящего расцвета именно при Андрее Чохове, создавшем целую школу литейщиков. Деятельность Чохова продолжается до XVII в.
Им отлиты многие пищали: «Лисица» (1575 г.), «Инрог» (1577 г.), «Волк» (1577–1579 гг.), «Аспид», «Троил», «Лев» (1590 г.), «Скарапея» (1590 г.). Самой знаменитой его работой является конечно же «Царь-пушка» (1586 г.).
Гости столицы нашей родины, налюбовавшись на Кремлевском подворье многими пушками поменьше, еще с позапрошлого века стерегущими древнюю площадь, оставляют последние кадры своих фотоаппаратов для двух Царей — самого большого в мире колокола и самой огромной в мире пушки. Львиная морда на ее лафете — дань уважения пушкарям: во времена Чохова они носили на груди особую бляху на цепи с львиной мордой: умей, мол, отличить «литейца»!
Мастера давали всем частям своего детища диковинные имена: например, скобы для подъема ствола назвали «дельфинами», а выступы на задней (по-военному — казенной) части именуются «виноградинами». Все эти украшения делались с большой любовью, фантазией и часто давали имя самому орудию.
В те времена на Руси открывались все новые рудные месторождения, создавалось сильное литейное производство, воспитывались умелые мастера. Первые артиллерийские смотры-парады придумал Иван Грозный. Правда, проходили они недалеко от нынешнего Новодевичьего монастыря.
Отличного литейщика Андрея Чохова, по-видимому, смолянина, забрали на московский Пушечный двор при Иване Грозном, где он показал себя незаурядным наставником молодых «литцов» артиллерии. Начинали с колоколов, с пищалей… Орудия, предназначенные для боя, сражения, украшали со всей возможной фантазией. Может, чтобы радовала глаз тех, кто будет их обслуживать, тащить, понукая коней, а подчас и на себе по непролазным топям?