И снова история начинается с подводной лодки U-234 и ее ценного груза из инфракрасных взрывателей и обогащенного урана-235. Однако в истории о роли Бормана в этом походе и его возможном бегстве из Берлина все не так просто. Сам Картер Хидрик отмечает, что при размышлении о смерти или бегстве Бормана возникает целый ворох проблем, напоминающих разворошенное осиное гнездо:
Более пятидесяти лет не утихают споры, бежал ли Борман из Берлина весной 1945 г., был ли убит разрывом снаряда на берлинском мосту Вейдендаммер или таинственным образом умер несколько часов спустя на мосту близ станции Лертер. За эти полвека было выявлено, сфабриковано, исправлено, изменено, отвергнуто, опровергнуто, исследовано, уничтожено, возрождено, перекроено и урезано такое количество свидетельств о его последних днях в Берлине, что уже не осталось ничего, кроме густого тумана. Вполне возможно, правда так и не будет открыта. И не только из-за отсутствия надежных доказательств той или иной версии, а еще и потому, что лишь немногие участники тех событий могут быть объективными, поэтому к их свидетельствам на всякий случай следует относиться с определенным скептицизмом. Однако несмотря на туман, скрывающий события тех дней, нам достоверно известно, что в живых осталось 90 процентов людей, находившихся в том бункере в конце войны.
Какая часть этой густой черной пелены, скрывающей правду, была создана самими Борманом и Мюллером, еще предстоит выяснить, однако каковы бы ни были стандартные версии событий, которые стали поспешно продвигать союзники, важно отметить, что Нюрнбергский трибунал им не поверил, поскольку судил, признал виновным и приговорил Бормана к смерти заочно, в качестве меры предосторожности, на тот случай, если он воскреснет после гибели на мосту Вейдендаммер или у станции Лертер — или где-то еще — и вернется, незваный и непрошеный.
Как бы то ни было, для Хидрика последние дни Бормана в Берлине и поход субмарины U-234 с драгоценным грузом тесно связаны, и чтобы показать эту связь, Хидрик раскрывает сложную методологию своей реконструкции спасения Бормана и Мюллера:
На самом деле свидетельства важны для поддержки обеих теорий (его смерти и его спасения), и, несмотря на уверенность обоих лагерей в своей правоте, тщательное изучение всей доступной информации еще больше запутывает и без того туманную историю вместо того, чтобы дать определенный ответ. Существуют убедительные свидетельства, что туман подпускали намеренно — те, кто просто хотел поставить под сомнение судьбу Бормана и обесценить любую ссылку на него в послевоенной истории. Однако если отфильтровать всю доступную информацию в соответствии с двумя критериями, то можно получить если не абсолютно ясную картину событий, то хотя бы наиболее вероятную реконструкцию последних дней Бормана в Берлине.
По мнению Хидрика, наиболее вероятный сценарий заключается в том, что Борману удалось спастись, причем скорее всего в компании своего друга, с которым они вместе укрывались в бункере, Генриха Гестапо Мюллера.
Хидрик называет эти два критерия. Один из них анализирует разрозненные свидетельства, окружающие эти события, и ищет параллели, которые могли бы подтвердить детали. Чем больше совпадающих фрагментов и чем они конкретнее, тем выше вероятность их правдивости — при условии, что они полностью не опровергаются известными фактами.
Второй (критерий) заключается в критической оценке свидетельств с точки зрения того, кому они принадлежат и кто их поддерживает, и почему; это необходимо для выявления политического и иного влияния, которое может окрашивать предоставляемую информацию. Объединяя эти два метода анализа информации, можно сделать вывод, что версия спасения Бормана выглядит более логично и правдоподобно — автор верит, что она вероятна, хотя и неприятна, — чем общепринятая версия его смерти. Тем не менее следует подчеркнуть, что автор не считает эти доказательства убедительными. Я лишь верю, что они важны и указывают скорее на спасение Бормана, чем на его гибель в Берлине. И эти свидетельства указывают на связь U-234 с его бегством...
Нет нужды говорить, что свидетельства Хидрика в сочетании со свидетельствами выживания нацизма в целом, а также спасения самого Бормана, представленные в книге, на мой взгляд, являются весомыми, хотя и не окончательными аргументами, что Борман остался жив — вместе с двумя другими высокопоставленными нацистами, Генрихом Гестапо Мюллером и руководителем секретных проектов по разработке новых видов оружия генералом СС Гансом Каммлером.
Общепринятая версия бегства Бормана и Мюллера из бункера фюрера под зданием рейхсканцелярии хорошо знакома большинству исследователей Второй мировой войны. Вечером 1 мая 1945 г., после предполагаемого самоубийства Адольфа и Евы Гитлер, те, кто оставался в бункере, разбились на мелкие группы и ночью выбрались из убежища, попав под непрекращающийся огонь русской артиллерии и стрелкового оружия. Каждая группа должна была искать собственный путь к спасению.
В составе одного из этих жалких отрядов был Мартин Борман, глава нацистской партии и ближайший советник Гитлера. Согласно общепринятой версии, маленькая группа нацистов осторожно пробиралась среди осколков снарядов, мусора и трупов, усеивавших улицы, к ближайшей станции метро, где снова скрылась под землей. В темных туннелях они шли по рельсам на север, затем выбрались на поверхность и попытались пересечь реку Шпрее.
На мосту Вейдендаммер группа попала под перекрестный огонь немецких танков и наступающих русских. По одной из версий, Борман пытался пересечь мост под прикрытием немецкого танка, расчистившего узкий проход. Танк был подбит из базуки и вспыхнул; как утверждает свидетель Эрих Кемпка, шофер Гитлера, также бежавший из бункера в составе этой группы, это и стало причиной гибели Бормана.
Сообщается, что свидетелями события были еще четыре «лица из ближайшего окружения Гитлера», подтвердившие рассказ шофера.
Однако эта история почти сразу же стала выходить из-под контроля — появились новые свидетели, сообщавшие новые, зачастую противоречивые подробности. Один из них, испанский доброволец и ярый нацист, сражался в составе небольшого отряда СС рядом с мостом. Он видел, как снаряд из базуки попал в танк и взорвался. Этот испанец, Хуан Рока-Пинар, затем вскочил на танк, откинул люк (вероятно, немецкий экипаж забыл задраить его изнутри, что маловероятно во время боя) и увидел в танке мертвого Бормана. Рассказ Рока-Пинара подтверждает Харальд Менгерхаузен, один из телохранителей Гитлера, — он тоже заявляет, что Борман был в танке, но не погиб в результате взрыва, потому что это был другой танк!
С этого момента общепринятая версия начала рассыпаться. Так, например, глава Гитлерюгенда Apтyp Аксманн «утверждал, что встретил Бормана после катастрофы на мосту Вейдендаммер и что Борман был жив, невредим и безоружен». По этой версии, Аксманн и Борман некоторое время держались вместе, а затем разделились, «и каждый искал собственный путь к свободе».
После этого странностей становится еще больше.
Аксманн направился на запад, но, увидев, что путь закрыт, вернулся назад и снова столкнулся с Борманом и доктором Стампфеггером, одним из врачей Гитлера, на железнодорожной эстакаде вокзала Лертер. Борман и Стампфеггер лежали рядом на мосту и казались мертвыми. Аксманн наклонился к Борману, чтобы проверить, дышит ли он, но не обнаружил признаков жизни. Впоследствии он не мог с уверенностью утверждать, что рейхсляйтер был мертв.
И действительно, их смерть, если они были мертвы, выглядела странно. По словам Аксманна, на обоих трупах не было ни ран, ни следов насилия — что полностью противоречит сообщениям об инциденте у моста Вейдендаммер, даже если Борман выжил при подрыве танка, и делает их смерть в гуще боя еще более загадочной. Они спокойно лежали бок о бок, а рядом с ними находилось оружие, словно они положили его на землю сами или кто-то сделал это за них. Аксманн подумал, что их отравили или они отравились сами.
Вывод Хидрика относительно двух наиболее распространенных официальных версий стоит процитировать:
Итак, полуофициальная версия гибели Бормана подтверждена сомнительными документами, которые изобилуют разрозненными и несовпадающими свидетельствами и кажущимися необъяснимыми противоречиями. Появились сообщения о том, что Бормана видели по всей Европе. Он был в Швеции, Италии, Испании, Дании, Германии, Швейцарии, Норвегии и даже в Аргентине.
Но почему Хидрик настаивает на сомнительности документов?
По очень простой причине: все свидетели гибели Бормана являются нацистами. И этот факт заставляет задать еще более важный вопрос: как случилось, что история, основанная на показаниях нацистов, превратилась в официальную версию победивших союзников? Здесь можно провести параллели с историей самоубийства Гитлера, в которой все свидетельские показания также принадлежат нацистам.
В любом случае официальные версии о двойной смерти Бормана, сначала у моста Вейдендаммер (в двух разных вариантах), а затем на железнодорожной станции Лертер, вскоре были подкреплены так называемыми вещественными доказательствами, в буквальном смысле откопанными через два десятилетия после описываемых событий. Появились сообщения, что русские обнаружили тело Бормана на том месте, где указывал Аксманн, и быстро идентифицировали его по записной книжке Бормана, найденной в почти истлевшей шинели. Радость и облегчение быстро рассеялись, когда выяснилось, что «русские сразу же предположили, что записную книжку подбросили в шинель, чтобы направить следователей по ложному следу».
Ситуация еще больше запуталась в конце 1972 г.
В то время как две статьи таких разных авторов, как Ладислас Фараго и Пол Мэннинг, привели убедительные доказательства того, что Борман бежал из Берлина, бригада строителей «случайно», при весьма подозрительных обстоятельствах, откопала два черепа и несколько костей приблизительно в двадцати ярдах от того места, где вела раскопки официальная группа по поиску Бормана...
Черепа были исследованы с целью выяснить, не принадлежит ли один из них Борману, но возникла проблема: не сохранилось никаких записей относительно зубных протезов или каких-либо особых примет зубов рейхсляйтера, чтобы их можно было сравнить с найденными останками. Единственная доступная информация — это рисунки, сделанные по памяти уже умершим дантистом Бормана доктором Хуго Блашке во время Нюрнбергского процесса. Точность набросков была подтверждена зубным техником Фрицем Эхтманом, который никогда не видел зубов Бормана, но изготавливал зубной мост для пациента — по его мнению, Бормана — в соответствии с данными доктора Блашке. Патологоанатомы сравнили рисунок с обнаруженными черепами и заявили о совпадении с одним из них.
Проблема была только одна: «череп, возможно, не принадлежал Борману», поскольку русские перезахоронили труп Бормана, который они нашли в другом месте.
Более того, череп, так удачно найденный по воле случая, подвергся как минимум четырем разным исследованиям, причем «при каждом последующем все больше и больше соответствовал рисункам доктора Блашке, по мере поступления жалоб на явные несовпадения». Но последнее слово было сказано в мае 1997 г., когда был выполнен тест ДНК черепа, а в мае 1998 г. объявили о положительном результате.
Только результаты теста так и не были опубликованы.
А еще не стоит забывать, что происхождение черепа небезупречно.
И непредвзятость тех, в чьем распоряжении находился череп, не была достоверно установлена.
Кроме того, неизвестно, где находился череп почти два десятка лет, от исчезновения после повторного захоронения русскими до повторного обнаружения в нескольких ярдах от того места, где он должен был лежать.
Все это вместе, как справедливо замечает Хидрик, «порождает более чем обоснованные сомнения, причем не столько в достоверности тестов ДНК, которые, как было показано, могут дать любой результат, сколько в том, уместны ли они вообще», поскольку не представляет труда подкинуть череп уже после смерти Бормана, в 1945 г. или позже, а с учетом неизвестного местонахождения черепа в течение двадцати лет такая возможность была.
(2) Путаница в фактах и попытки замести следы: двойники
А как обстоит дело со стоматологическими картами? По мнению Хидрика, совсем нетрудно было найти одного или двух (или даже трех) похожих на Бормана доппельгенгеров, или двойников, подменить их стоматологические карты и устроить их бегство из бункера в нужное время, чтобы запутать следы. Что касается ДНК, то в надежности полученных доказательств тоже возникают сомнения. Хидрик высказывает следующее предположение:
И последняя возможность, о которой следует упомянуть, это тест ДНК черепа. Если сообщение русских ошибочно и анализ ДНК выполнялся для черепа человека, действительно захороненного на станции Лертер вместе с доктором Стампфеггером, то этим человеком мог быть двойник Бормана. Мюллер сумел найти двойника Гитлера среди его дальних родственников. Не мог ли он проделать то же самое для Бормана, когда подыскивал ему двойника? Джеймс О’Доннел, автор книги «Бункер», рассказывал о своей поездке в родной город Бормана, отмечая, что многие люди там похожи на Бормана и, возможно, состоят с ним в родстве. Если обнаруженное тело принадлежало родственнику Бормана, то тест ДНК может выявить те же маркеры, что и в образце, взятом у другого родственника, — при том, что череп не принадлежит Мартину Борману.
С учетом всего вышесказанного тест ДНК практически бесполезен в качестве аргумента обоих сценариев: смерти при попытке скрыться и успешного бегства. Он просто подчеркивает, в какой степени Борман и Мюллер могли сами подтасовывать факты и запутывать следы.
Можно возразить, что предположение о том, будто нацисты намеренно уничтожили родственников Бормана, чтобы помешать будущей генетической идентификации мертвых «двойников», бессмысленно, поскольку спираль ДНК была открыта Уотсоном и Криком только в 1947 г., через два года после окончания войны. Однако нацисты тоже занимались генетическими исследованиями, и я убежден, что можно найти свидетельства, что они знали, что генетический код в конечном итоге будет расшифрован и с развитием технологии превратится в средство идентификации личности.
Как бы то ни было, упоминание Хидрика о поездке О’Доннела в родной город Бормана и его наблюдение, что местные мужчины, дальние родственники Бормана, похожи на самого рейхсляйтера, указывает на еще одну возможность, о которой Хидрик не говорит, но которая заслуживает нашего внимания. В первые послевоенные годы и позже Бормана действительно видели в разных странах Европы и в Америке. Вполне вероятно — и очень важно, если Борман действительно остался жив, — что Мюллер нашел нескольких двойников Бормана, чтобы сбить со следа и еще больше запутать картину, одновременно маскируя реальные перемещения рейхсляйтера и его местонахождение. Такая возможность играет важную роль в различных сценариях спасения и будет исследована ниже.
(3) Сценарий Хидрика
(а) Передвижения Мартина Бормана и Генриха Мюллера
И все же: как спасся Мартин Борман?
По свидетельству Хидрика, Сталин был убежден — на основании донесений советской разведки, — что Борман бежал из Берлина на рассвете 30 апреля 1945 г. Согласно этим донесениям, трое мужчин и одна женщина улетели на небольшом самолете, предположительно в направлении Гамбурга. Советская разведка также сообщала об отплытии «большой подводной лодки» из Гамбурга до того, как британские войска взяли город. Сталин проинформировал находившегося в Москве Гарри Хопкинса, что, по его убеждению, среди скрывшихся на той подводной лодке был Борман. И что более важно, «Сталин до самой своей смерти настаивал, что был прав относительно судьбы Бормана».
Затем Хидрик задает несколько важных вопросов: